Погром в Дагестане – что это было и почему?

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

***

Введение

Как известно, 29 октября в Дагестане (и не только там) произошли массовые акции протеста, в том числе, насильственные, с поиском евреев. Подробно приводить канву событий смысла нет – это все, интересующиеся Кавказом, видели. В Дагестане распространилась информация, что в Махачкалу прибыл борт из Израиля с израильскими беженцами, многих это разозлило, они начали проверять гостиницы на наличие евреев (Хасавюрт), проводить акции протеста, было вторжение на территорию Махачкалинского аэропорта и так далее. Судя по всему, какой-то борт действительно был, но кто именно на нем был, непонятно. Тем не менее, ожесточение толпы заставляет внимательнее присмотреться к этому событию и обратить на него внимание, поскольку это было событие общекавказского масштаба, тем более, что акции проходили и в других городах Северного Кавказа, в том числе, в Нальчике и Черкесске. Подробно обо всех этих событиях можете прочесть в обзоре «Кавказского Узла».

Основные противники российских властей, в том числе эмигрировавшие оппозиционеры, обвинили во всем Кремль, выразивший сочувствие палестинцам и, таким образом, по их мнению, спровоцировавший население на антисемитские акции. Также, критики обращали внимание на то, что если на митинг выходят сторонники Навального, то против них применяются жесткие меры, но против погромщиков полиция действовала мягко, а в какой-то момент бездействовала.

В то же время, лоялисты совершенно без энтузиазма восприняли происходящее, в провластных телеграм-каналах была заметна паника; хотя русские национал-патриоты и поддерживают курс власти на интеграцию с российским и мировым исламом, но относятся с опаской (также как и сама власть), учитывая опыт 90-2000-ых годов. Российские власти обвинили во всем украинские спецслужбы и ЦИПсО, британские спецслужбы, а также беглых оппозиционеров, таких как Илья Пономарев (сейчас в Украине).

Учитывая, что телеграм-канал «Утро Дагестана», с которого распространялись погромные призывы, связан с Пономаревым, возникло впечатление, что версия о провокации подтверждается. Но надо быть объективными: распространением подобной информации занимались далеко не только в телеграмме, и далеко не только Пономарев, и даже при распространении информации, нет оснований предполагать, что одни призывы вывели бы толпу на улицу – для этого нужен подготовленный фон, который есть на Северном Кавказе, но его нет в других регионах России.

Одно из распространенных подозрений связывало несостоявшийся погром с действием спецслужб Турции (традиционно еще с 90-ых гг. Турцию подозревают в разжигании сепаратизма в мусульманских окраинах России). В данном случае, как представляется, Турция не при чем, поскольку столкновения произошли не в тех регионах, где влияние Турции и Азербайджана велико. Так что произошедшее является в первую очередь не следствием турецкой или украинской целенаправленной пропаганды, а бессистемным следствием разнородной религиозной пропаганды с Ближнего Востока.

Причины и характер событий

Рассмотрим для начала самый очевидный, религиозный аспект. Дагестан, в том числе, город Махачкала, очень многонациональный регион, и здесь ислам выступает в качестве объединяющей идеологии. Однако, глядя на видео с исламистских акций на Ближнем Востоке и недавней – в Дагестане, чувствуется разница, в том, что Дагестан все же куда более секулярен. Однако чувство солидарности с палестинцами там все же сильно, и не следует читать между строк тогда, когда все на поверхности. Действительно на Северном Кавказе распространен (вероятно, распространился в последние десятилетия) антисемитизм, и действительно, произошел всплеск и радикализация на фоне противостояния в Израиле/Палестине. Также, очевидно, что рост религиозности (в том числе выражавшийся в строительстве огромного числа новых мечетей), происходивший на протяжении всего постсоветского периода, привел к тому, что выросло качественно иное поколение.

Важно то, что обстановка была наэлектризована на нескольких уровнях. Сейчас проходят массовые акции по всему исламскому миру, в том числе, в исламских общинах Европы, и эти акции действительно потрясают своей массовостью. Понятно, что их, чаще всего, организуют местные лидеры, что лучше всего видно на примере Турции Эрдогана, но организовать на пустом месте в любом случае не удалось бы. И чем сильнее чувство сопричастности на Северном Кавказе, тем с большей вероятностью, люди бы вышли. Тем более, что между Ближним Востоком и Северным Кавказом, судя по всему, идет интенсивный информационный обмен. Константин Казенин обратил внимание на то, что если раньше в Дагестане был плюрализм в отношении направлений ислама, то в последние годы власти попытались максимально взять это под контроль «официальных структур», которые не обладают достаточной легитимностью.

Судя по комментариям в YouTube и соцсетях, антиеврейские настроения на Северном Кавказе сейчас массовые, люди проводят аналогии с Палестиной, заявляя, что там в 1940-ых гг. приняли еврейских беженцев и потеряли страну, и мол то же самое произойдет на Северном Кавказе, если и они примут беженцев. Свою роль играют и кадры бомбежек сектора Газы, которые действительно раскручивают СМИ, каждые в своих интересах: Израиль в целях устрашения, российские СМИ накручивают рейтинги, а ближневосточные СМИ раскручивают культурные войны. Учитывая, что в эпоху соцсетей, все это становится достоянием общественности фактически одномоментно, понятно, что реакция также ускоряется и становится менее предсказуемой.

Но нельзя не увидеть за этим и политической подоплеки. Выход на подобную акцию – в любом случае действие политическое. Я уже давно (как минимум в последние 5 лет) слышал от коллег рассказы о том, что в Дагестане ситуация постепенно обостряется, растет критика Москвы, растет недовольство, и оно проявляется на разных уровнях. Дагестан уже оказывался в эпицентре внимания в связи с коронавирусом и в связи с мобилизацией (а также – протестами против нее), и здесь хорошо видно, как регион чувствует свою отдельность от общероссийского пространства, существует некоторое противопоставление. Более того, многие действия протестующих подтверждают это предположение: например, противостояние полиции (с соответствующими выкриками, киданием камней, атакой на милицейские машины), попытка локально установить собственную власть (проверки паспортов, отправка делегатов, захват зданий), так что в некотором роде события 29 октября имели революционный характер, хотя понятно, что пока что они не дотягивают даже до слова «мятеж», а скорее «бунт».

Во многих европейских странах акции за Палестину зачастую понимаются государственной властью, как выступление против самой власти, а палестинская тема – всего лишь как повод – и, по меньшей мере, отчасти они правы. И отчасти это так и в России.

Реакция власти

Наконец, хотелось бы рассмотреть и социально-экономическую подоплеку протестов. Начнем с того, что Дагестан, как известно, довольно бедный регион по общероссийским меркам и характеризуется высоким естественным приростом, а также демографическим давлением. Но стоит взглянуть на социальные, экономические и демографические тенденции повнимательнее. См. также мое исследование от 2019 года:

·       Историческая демография Дагестана. Источники, ранний период и город Дербент

·       Население Дагестана накануне российского завоевания

·       Население Дагестана в XIX веке

Глядя с точки зрения политической экономии этих протестов, надо сначала обратить внимание на экономическую стагнацию в Дагестане (как, впрочем, и по всей России). Если до 2014 года (включительно) экономика росла, то с тех пор рост был минимальным. Так, суммарный рост валового регионального продукта Дагестана за 8 лет в период 2015-2022 гг. составил 10.5% или 1.3% годовых, а на душу населения рост составил 3.8% за 8 лет или 0.47% в год, поскольку само население растет.

Доля молодежи в Дагестане в полтора раза выше, чем в среднем по России. Если в России 15.7% населения в возрасте 15-29 лет, то в Дагестане таковых 22.4% (по данным 2021 года). В Дагестане стабильно сохраняется естественный прирост населения, на уровне почти 30 тысяч человек в год. Так выглядит естественное движение населения Дагестана.

График 1. Число родившихся и умерших в Дагестане по годам

По официальным данным, в 2022 году коэффициент рождаемости в Дагестане составил 13.4‰, а коэффициент смертности 5.2‰, но учитывая завышение населения, реальный коэффициент рождаемости составляет примерно 17.4‰, а смертности примерно 6.8‰. На пике (в 2014 году) рождаемость достигала 24‰, что очень неплохо, и примерно в два раза выше среднероссийского показателя. Смертность точно так же – примерно в два, а то и более раз ниже среднероссийского показателя. Таким образом, демографическое давление в Дагестане является реальным фактом, тем более, что в 1990 году Дагестан составлял 1.2% населения России, а к концу 2023 года, достигнет 1.8% населения России (скорректированная оценка; официально - 2.2%), и 2.7% среди молодежи. Официально население Дагестана на данный момент достигает 3.23 млн, реально – скорее всего 2.52 млн (коррекция на основании избирательных списков и других показателей).

Сказать, что экономическое положение Дагестана отчаянное, нельзя. В 2022 году ВРП Дагестана составил 906 млрд рублей (13.2 млрд долл.), то есть 5.3 тыс. долл. на душу населения, по сравнению с ~4.8 тыс. долл. в 2019 году. Но при этом, рост экономики, сильно замедлился. Уровень потребления почти не растет. Объем розничной торговли в 2022 году сократился на 8.7% к 2014 году, что косвенно показывает, что реальный уровень жизни для большинства населения, скорее всего, сокращается. В частности, по официальным данным (явно неполным), уровень бедности в Дагестане вырос с 8.8% в 2010 году до 14.2% в 2022. Учитывая, что за этот же период уровень неравенства даже несколько сократился, можно говорить об общем снижении уровня жизни. В 2022 году 50.5% населения имели доход ниже 27 000 рублей в месяц. Не надо быть марксистом, чтобы понимать, что потеря экономического динамизма не может не привести к радикализации и росту оппозиционных настроений.

График 2. Динамика роста ВРП Дагестана на душу населения за 25 лет*

* Рассчитано на основе официальных данных по ВВП и оценочной численности населения (2 млн 156 тыс. чел. в 2000 году, 2 млн 315 тыс. в 2010 году и 2 млн 518 тыс. в 2022).

Официальная безработица в Дагестане мизерная. Но если под безработицей понимать не факт регистрации в соответствующей службе, а отсутствие у человека работоспособного возраста занятости, то тогда этот уровень превысит 10% среди всего населения и достигнет 30% среди молодежи.

Это создает необходимость поиска альтернативных путей для молодых дагестанцев. В экономическом отношении альтернативные пути, чаще всего, предполагают эмиграцию в другие регионы России, в том числе, в столицу. А в политическом – поиск альтернативных концептуальных предложений, и тут как раз и появляются самые разные проповедники в интернете.

Дальнейшее развитие событий и политика властей

Стоит учитывать, что ничего катастрофичного не произошло. К счастью, никто не пострадал в ходе «поиска евреев», напротив, произошел выпуск пара, после чего общество сможет посмотреть на себя немного другими глазами. В свою очередь, российская власть получает возможность обработать важный, оперативный и достаточно острый сигнал о том, что не все благополучно на Северном Кавказе.

Как представляется, наказания участников несостоявшегося погрома не будут жесткими, но со всеми будут проводиться разъяснительные работы и будет попытка пресечь внешнюю религиозную и политическую пропаганду. Это снизит напряжение, но не решит проблему, поскольку идеологическое наполнение невозможно заменить вакуумом – как минимум нужна альтернатива, а здесь российской власти дать нечего – и призывы многих спикеров – то ли отправляться воевать в Газу, то ли отправляться на Донбасс, мало кого среди молодежи Дагестана заинтересуют. А значит, в будущем вопрос вновь окажется на повестке дня. Но в то же время, система сейчас начнет прорабатывать эти риски и готовить возможную реакцию на такие события. Таким образом, в ближайшие несколько лет кризисы контролируемыми.

Не стоит также полностью отметать версию, что власти знали о том, что может произойти подобное, но специально дали этому произойти, чтобы идентифицировать радикалов и проработать ситуацию в игровом режиме. Хотя это и звучит конспирологично, и является примером обратной логики. В то же время, подобные действия были бы очень логичными, как например при тушении большого пожара, в его сторону направляют малый пожар, и это может помочь сбить волну. Чтобы не выглядеть голословным, приведу в пример высказывание главы ФСБ Бортникова о террористической угрозе на Северном Кавказе, сделанное им 11 октября, а значит риски обострения для властей и служб безопасности совсем не являются неожиданными. Учитывая более высокую степень подконтрольности Чечни и большую хаотичность Дагестана, а также то, что на протяжении нескольких дней ситуация раскачивалась (и, вероятно, происходили организационные процессы), власти должны были отслеживать это. Так что версия о том, что процессам позволили произойти не должна считаться нереалистичной. Опыт показывает, что это было бы сложным и хитрым шагом для власти, но опять же исключать этого не стоит.

Глядя в будущее, здесь стоит исходить из следующего. Конфликтная ситуация на Северном Кавказе существует давно, но вызов, олицетворенный в произошедшем антисемитском бунте, является во многом, новым: это отчуждение значительной части населения региона от информационной и культурной плоскости центра (в данном случае рост влияния исламских проповедников), причем в регионе бурно растущем. А это уже не тактическая, а стратегическая задача; время покажет, найдут ли российские власти на нее ответ.

Грант Микаелян