Мать обвиняемого по делу "орджоникидзевского джамаата" рассказала об обстоятельствах задержания сына
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".
Суд по делу "орджоникидзевского джамаата" допросил мать Зелимхана Амриева Таус Амриеву. По ее словам, сына задержали, когда он поехал за запчастями для швейных машин, после чего он перестал выходить на связь. Обнаружить его удалось лишь на следующий день, причем с синяками на теле. Таус Амриева отвергла обвинения против сына.
Как писал "Кавказский узел", Северо-Кавказский окружной военный суд рассматривает дело девяти жителей Ингушетии, обвиняемых в участии в незаконном вооруженном формировании "орджоникидзевский джамаат". 3 октября восемь из девяти подсудимых заявили, что признательные показания давали под пытками. 10 октября родственники подсудимых рассказали о том, что видели следы пыток у подсудимых. Кроме того, стало известно, что защита Багаудина Опиева готовит жалобу в Европейский суд по правам человека.
На скамье подсудимых находятся Лечи Гадамаури, Асхаб Албаков, Зелимхан Амриев, Акроман Бузуртанов, Багаудин Опиев, Тимур Матиев, Илез Торчхоев, Джохар Цечоев и Илез Цечоев. Следствие считает, что созданием "орджоникидзевского джамаата" в составе "сунженского сектора" руководил Гадамаури, а остальные восемь подсудимых примкнули к "джамаату" между 1 марта 2014 года и 31 декабря 2015 года. Вину частично признали только Гадамаури, Албаков и Амриев. Бузуртанов, Матиев, Торчхоев, Опиев и Джохар Цечоев вину полностью отрицают.
В Северо-Кавказском окружном военном суде 16 октября продолжилось рассмотрение дела девяти жителей Ингушетии, обвиняемых в участии в незаконном вооруженном формировании "орджоникидзевский джамаат".
Заседание началось с допроса Таус Амриевой – матери Зелимхана Амриева, которая приехала в суд лично по просьбе защиты.
Отвечая на вопросы адвокатов, Таус Амриева сказала, что своего сына она может охарактеризовать только с хорошей стороны.
«Он работал со мной, у меня ИП – швейное производство. Он занимался ремонтом швейных машинок, я продавала их», - сообщила женщина.
По ее словам, из подсудимых Зелимхан Амриев общался только с Асхабом Албаковым, «учил его этой работе» (ремонту швейных машин). Албаков также приходится Амриевой дальним родственником.
В ответах на вопросы гособвинителя Таус Амриева объяснила, что занятость её сына заключалась в помощи ей по работе. «Их (швейные машинки) надо было доставлять по клиентам, собирать, а в свободное время он занимался их ремонтом», - сообщила свидетель.
По просьбе защитников Таус Амриева рассказала подробности задержания своего сына в 2016 году.
«Задержание было 8 июня, по моим сведениям. В 8 часов утра он уехал с сестрами в Назрань. Где-то часиков в 11-12 мне позвонил муж и сказал, что Зелимхан не отвечает на телефон. Я ему сама стала названивать, у него было два телефона, один был выключен, на второй гудки шли. Дочери позвонила, она ответила, что Зелимхан поехал за запчастями и обещал через 15 минут вернуться. Сестры приехали домой, его все не было. Мы стали его разыскивать, подняли всех родственников. Дальше мы ждали, все родственники, все соседи ждали. Мать Гадамаури пришла, сказала, что ее сын тоже пропал. Муж сказал мне подать заявление, мы поехали в РОВД, но нам сказали, (что нужно) подавать по месту пропажи, и мы поехали в ГУВД Назрани. У нас много случаев, когда парни пропадают просто так, много матерей из-за этого страдает», - рассказала женщина.
Свидетель сообщила, что ее муж нашел сына только 9 июня в 19.00 в ГУВД Назрани, а она сама поехала в управление на следующее утро.
«Картина была страшная. Это не мой сын был - подавленный, разбитый… Телесных повреждений особо не было, но на запястьях были красные, въевшиеся следы от наручников. На теле были синяки, но он мне сказал, что «всё нормально». Он даже язык повернуть не мог», - описала Амриева состояние сына.
«У нас в семье обычная религия - ислам, мы держим Уразу, молимся, стараемся быть честными, правильными, про другие религии я и не в курсе», - ответила адвокату свидетель.
Женщина сказала, что Лечи Гадамаури жил от них через три-четыре дома, однако близко семьи не общались. Она сказала, что знала, что Гадамаури «год отсидел», однако точно не знала, за что, и просила своего сына близко с ним не дружить.
"Кавказский узел" писал, что в июне 2016 года за помощью в Правозащитный центр "Мемориал" обратились родные Лечи Гадамаури, которые заявили о его пытках и избиениях силовиками. Родные Гадамаури также пожаловались на его пытки в сообщении, поступившем 20 июня 2016 года на смс-сервис "Кавказского узла". Родственники и адвокат Гадамаури указывали, что следователи отказывались назначить ему медобследование в период пребывания в СИЗО Владикавказа.
Свидетельница выразила несогласие с обвинениями в адрес сына и заявила, что никаких подозрений насчёт сына у неё не было.
«Дети знали, что через каждый час мне надо звонить, иначе у меня была паника. А его отец 10 лет начальником следственного отдела отработал, я не знаю, как сын мог против отца пойти. Не было такого», - сказала Таус Амриева.
Согласно оглашённым обвинением протоколам осмотра, в кармане куртке Амриева было обнаружено самодельное взрывное устройство «хаттабка», а в багажнике автомобиля было найдено «4 патрона промышленного производства».
После допроса коллегия судей приобщила справку об инвалидности Амриевой, а также справку об инвалидности матери Илеза Цечоева и ряд личных документов подсудимых. Ходатайство адвоката Лечи Гадамаури Солса Мусостова о рассекречивании данных секретного свидетеля под псевдонимом «Карина» вновь было отклонено.
Рассмотрение дела продолжится 17 октября в 14.00. Запланировано, что по видеосвязи будут допрошены двое понятых, оказавшихся на месте обысков у двоих подсудимых.
Комментариями участников процесса "Кавказский узел" пока не располагает.