Уильям Бауринг (Европейский центр защиты прав человека (EHRAC)): "Главная беда России – воздействие государства и власть имущих на независимость судей"

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Что касается каких-то препятствий моему пребыванию, то у меня сейчас есть виза, – ведь после того, как у меня были проблемы, я подал иск против пограничников и выиграл дело. У меня был очень хороший судья. В паспорте с тех пор запись: "Федеральная служба исполнения наказаний РФ" и пара виз из МИДа РФ. Поэтому сразу видно, что я – "серьезный человек", и, надеюсь, никаких вопросов быть не может.

– Как Вы оцениваете сегодняшний общий уровень законности и соблюдения прав человека в России? Что из происходящих в РФ событий и тенденций беспокоит Вас больше всего?

– Об этом надо писать большую книгу. Сложное, конечно, положение. Самым лучшим образом его охарактеризовал сам президент Медведев, который сказал, что в России – правовой нигилизм. Его слова подтвердил Институт "ИнСоР" ¹, где президент Медведев является председателем Попечительского совета, делал в октябре 2010 г. доклад, где было сказано, что основная коррупция происходит в суде, и это – часть общего "эндемического заболевания" коррупцией в России в целом. Но основная проблема судов – воздействие государства и разных власть имущих людей на независимость судей. Это, наверное, самая главная проблема и беда.

С тех пор, как Путин пришел к власти, и до 2003 года в России пытались провести судебную реформу, подобно той, которую осуществил в XIX веке Александр II. (Тогда возник суд присяжных, была независимость судей. Суд присяжных в 1878 году даже вынес оправдательный вердикт Вере Засулич.) До какого-то момента была попытка это повторить, однако она провалилась. Взять хотя бы суд над Ходорковским – это позор. Но существует очень хорошие судьи. Я был международным наблюдателем по делу Александра Никитина, несколько лет назад в Санкт-Петербурге, – там был прекрасный судья по фамилии Голец. Судья, несмотря на большое давление со стороны СМИ, оправдал Никитина. Но, при этом, есть очень много случаев, когда какое-то дело имеет большую значимость для государства, и видно, что есть давление, есть телефонные звонки, как в советское время. И зря. Россия только выиграет, если суд будет независимым. Поэтому моя позиция не отличается от Медведева, – в России, действительно, существует правовой нигилизм.

В частности, меня беспокоят еще две тенденции. Первая заключается в том факте, что в нынешнем российском правительстве доминируют бывшие офицеры ФСБ и их окружение, что хорошо описал Андрей Солдатов в своей книге "Новое дворянство". Недавние исследования показывают, что значительное большинство правящей элиты ближе к Путину, чем к Медведеву.

Во-вторых, я обеспокоен недавней статьей председателя Конституционного суда РФ Зорькина, о пределах терпения, в которой он, используя выражение Суркова о "суверенной демократии", утверждает право игнорировать решения Европейского суда по правам человека.

– Конкретный случай: 19 января 2011 г. Советский районный суд Улан-Удэ (Бурятия) признал двух молодых журналисток (кстати, выпускниц юридического факультета) – Надежду Низовкину и Татьяну Стецура – виновными в возбуждении ненависти и вражды к военным и сотрудникам правоохранительных органов. Их "преступление" заключалось в расклейке листовок собственного изготовления по поводу 65-летия со дня сталинской депортации чеченского народа, а также в публикации статьи в газете "Свободное слово". В упомянутых материалах журналистки критиковали КГБ-ФСБ и МВД РФ и роль этих организаций в геноциде чеченского народа. В апреле 2010 г. Низовкина и Стецура отправили жалобу в Европейский суд по правам человека. Вы знаете об этом деле? Прокомментируйте, пожалуйста, его, а также популярную в последние годы в РФ практику уголовных преследований за так называемые "вербальные преступления". Распространена ли подобная практика в других странах и где именно?

– Об этом деле я слышу впервые. Поскольку жалоба была отправлена недавно, по ней еще нет никакого решения, надо ждать. И иногда приходится ждать довольно долго.

Например, я был адвокатом на заседании Европейского суда, которое состоялось в 12 января 2011, рассматривалось дело конкретного человека против России. Последней внутренней российской инстанцией дело рассматривалось в 1999 году. Жалоба была подана в 2000 году, так что все шло долго, 10-11 лет.

Сейчас я представляю в суде интересы молодых русских, которые пострадали во время бунта из-за переноса памятника – "Бронзового солдата" – в Эстонии, несколько лет назад ². Дело было достаточно быстро коммуницировано ³ в Эстонию. Российская Федерация, кстати, на это раз выступает со мной на одной стороне, – об этом я был уведомлен совсем недавно, – на суд приедут представители РФ (так называемое "вмешательство третьей стороны"). Но, вообще, это медленный процесс. Первые шесть чеченских дел касались событий, которые происходили в октябре 1999 – начале 2000 года, – они были коммуницированы очень срочно, но, все равно, судебное решение было принято лишь в 2005 году. Пять лет прошло.

Вообще, около 96 процентов любых жалоб, которые получает Европейский суд, через год-два-три отправляются в корзину. Это значит, что коммуницированных жалоб – не больше 4-5 процентов ото всех. Поэтому о шансе конкретного дела говорить сложно.

Опять-таки, – например, дела об исчезновении людей в Чечне. У меня много таких, и большинство завершаются не в пользу заявителя. То есть заявитель чаще всего выигрывает – отец или мать молодого человека, который "исчез". Но не всегда. Если дела касаются прав на свободное передвижение или мнения, здесь есть некий баланс. У меня была победа над Турцией по нескольким таким делам.

В нашем проекте EHRAC – около 400 дел против России. До сих пор мы выиграли более 50 дел – остальные ждут своей очереди. Из наших дел около 40 процентов касались Чечни в частности и Северного Кавказа вообще. У меня есть дела по поводу Ингушетии, Дагестана, Кабардино-Балкарии.

Кстати, относительно военных преступлений, – очень много прецедентов касается Великобритании. Она была "преступником номер один" перед судом по правам человека до 2000 года. У нас был внутренний конфликт с Северной Ирландией, с 1979 до 1997 года. Сорок тысяч человек погибло.

Великобритания – страна с богатой историей военных интервенций очень агрессивная страна. Сейчас Великобритания участвует в интервенции в Афганистане. В деле "Эрроусмит против Великобритании" Пэт Эрроусмит – активистка пацифистского движения, которая пыталась уговорить солдат не отправляться в Северную Ирландию, – подверглась судебному преследованию и проиграла свое дело в Страсбурге.

Хотя заявительнице удалось отстоять свои пацифистские убеждения, а Суд постановил, что они подпадают по действие Статьи 9 ЕКПЧ, ⁴ она не смогла доказать, что практика раздачи солдатам листовок с призывом не отправляться в Северную Ирландию – законное проявление ее убеждений, а не просто акт, мотивированный ими. Следствием этого стало то, что суд решал, что важно для активиста.

Поэтому я и говорю, что это все очень все сложно.

В качестве примера практики "вербальных преступлений" в других странах, могу привести совсем недавнее дело "Айдин против Германии", в котором Страсбургский Суд признал факт преследования молодой женщины, организовавшей петицию за то, чтобы РПК (Рабочую партию Курдистана) исключили из списка террористических организаций; и одним из первых дел против Великобритании стало известное дело "Хандисайд против Великобритании" (1976 г.) – заявитель проиграл ⁵.

– Одним из дел, которые дают основания говорить о преследованиях за убеждения в современной России, является дело Алаудина Дудко. Это блогер-мусульманин, украинского происхождения, публиковавший в "LiveJournal.com" под псевдонимом ingushetya_ru информацию о ситуации в Ингушетии, полученную на основе интернет-мониторинга. Но его блог вызывал такое неудовольствие властей, что 7 мая 2010 г. Алаудин Дудко был арестован в Москве, а с 23 июля 2010 г. по указанию прокурора Турыгина, для того, чтобы предотвратить посещение блога Дудко жителями Ингушетии, с территории республики на 18 дней был полностью закрыт доступ к "Живому журналу" (в том числе и к блогу президента России). Несмотря на то, что Дудко официально вменяют в вину хранение взрывчатых и наркотических веществ, многие российские правозащитники считают дело Дудко политическим, а обвинения – сфальсифицированными. Сам Алаудин Дудко также заявляет о том, что запрещенные вещества были ему подброшены в момент задержания, – которое, кстати, сопровождалось сильным избиением. К сожалению, практика подобных "подбросов" улик по политическим делам процветает в России уже давно – достаточно вспомнить хотя бы дело Зары Муртазалиевой... Может ли Европейский центр защиты прав человека чем-то помочь в данной ситуации?

– Есть две возможности помочь, поскольку существуют две параллельных организации. Первая – "Правовая инициатива по России" (Russian Justice Initiative), бывший "Правовой проект по Чечне", который был создан в 2001 году и сейчас работает под эгидой и по принципу Human Rights Watch. У них много дел, больше, чем у нас, например, по Кабардино-Балкарии.

У нашей же организации есть представитель юристов в Ингушетии, в Назрани (это часть местного офиса "Мемориала") и других регионах России. Если человек пришел к нам туда, то да – все вполне возможно.

Московский офис EHRAC сейчас решает, будет ли он подавать это дело в суд в Страсбурге после того, как все российские судебные инстанции будут пройдены; если да, то задачей наших юристов в Лондоне будет проанализировать дело и помочь в подготовке жалобы в Москве.

– Вы много лет приезжаете в Россию, и близко знакомы с реальным положением дел как в стране в целом, так и на Северном Кавказе. По-Вашему мнению, как изменилась обстановка на Северном Кавказе в области соблюдения права человека? Можно ли говорить об улучшении ситуации, или нарушения прав человека просто приобрели иной характер и специфику? Что Вы думаете о правовом, политическом и социальном аспектах ситуации в северокавказских республиках?

– После того, как Кремль выбрал Кадырова в качестве президента Чечни, положение в какой-то мере стало более мирным. Но до сих пор там идет вооруженный конфликт, происходят столкновения. Факт, что последние два-три года положение дел в Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, да и на всем Севером Кавказе, стало менее стабильным и более опасным. В Дагестане, например, сейчас очень опасно для адвокатов, для наших сотрудников. В сентябре 2010 г. в Москве, в Центре Сахарова, мы проводили тренинг для адвокатов, работающих на Северном Кавказе. 20-25 человек было из Дагестана, Кабардино-Балкарии и других республик. Об опасности и шла речь.

Я лично несколько лет назад читал лекции в Назрани для студентов Грозненского государственного университета. Это было организовано Администрацией президента РФ. Там были блестящие студенты: 3-й, 4-й и 5-й курсы. Говорят, что сейчас чеченского национализма стало меньше, все больше действует некий исламский фактор, - кто знает... Шамиль Басаев был именно исламистом.

Опаснее всего сейчас в Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии.

- Сейчас, в Чечне Рамзан Кадыров властвует, фактически, в полном соответствии с провозглашенным в своё время Джоном Остином принципом "Право – это приказ суверена" ("Law is the command of the sovereign"). Что это, новое средневековье? Как данный принцип и его воплощение на практике в Чеченской Республике согласуется с современными представлениями о праве – с точки зрения демократии и соблюдения прав человека?

– Я был несколько месяцев назад на суде – гражданском иске, который подал Рамзан Кадыров против Олега Петровича Орлова. Судья, я считаю, была очень профессиональна. И она сказала, что слова Олега Петровича, являлись дезинформацией, но ущерб для Кадырова был при этом минимальный. Он хотел в качестве компенсации миллионы рублей, а получил полторы тысячи. Как мы бы сказали в Англии: это оскорбительная компенсация Кадырову.

Сейчас ситуация хуже, – он подал иск в прокуратуру о возбуждении уголовного дела по клевете. Этот процесс уже опасный. И, если что, дело обязательно дойдет до Страсбурга.

Когда меня не пускали в Россию, был процесс в Нижнем Новогороде, куда я был командирован наблюдателем от Комитета по правам человека коллегии адвокатов Англии и Уэльса – по делу Станислава Дмитриевского, создателя Российско-чеченского общества дружбы. Его преследовали после публикации в его журнале статей Масхадова. В Великобритании есть закон о терроризме от 2000 года, одна из статей – так называемая "glorify terrorism" ("прославление терроризма"). Это значит, что человек, который пишет о том, что надо поддерживать, например, курдские рабочие партии в Турции, совершает преступление. Недавно в Европейском суде было дело - "Айдин против Германии", - оно упомянуто выше. Девушка организовала письменные петиции, о том, чтобы курдские рабочие партии стали легальными. Она проиграла, и мы сейчас все дискутируем. Это значит, что есть угроза тому человеку, который пишет о реальном положении дел в Северной Ирландии, у басков, – он будет преследоваться. Теперь я буду за этим наблюдать.

Я не был в Грозном, но мои коллеги из российского Правозащитного центра "Мемориал" и из Human Rights Watch там часто бывают. По их мнению, это "потемкинские деревни". Очень много новых построек, выглядит все неплохо. Но хотя там и нет официальной войны, о мире речь не идет.

По поводу демократии в Чечне – самый страшный вопрос. Причина иска Кадырова к Олегу Петровичу – убийство Наташи Эстемировой. При этом от Рамзана звучали настоящие угрозы в ее адрес. А потом ее убили. И до сих пор мы не знаем, кто это сделал.

Когда Джона Остина в ХIХ веке спросили о его понимании термина "право", он ответил: "Право – это приказ суверена". Это – не принцип из Средневековья, но основание для "правового позитивизма". Чечня – один из 83 субъектов Российской Федерации, а Конституция РФ 1993 года в Статье 15 в полном объеме применяет Европейскую конвенцию по правам человека. Таким образом, нарушения прав человека или основных свобод в Чечне, как и в любом другом месте в России, могут рассматриваться судом в Страсбурге.

– Когда отдельные граждане страны убивают других граждан по политическим мотивам – это преступление, терроризм, и преследуется по законам, принятым в конкретном государстве. То есть право, в данном случае, – защитный механизм государства. Но какими законами, какой правовой системой ограничено само государство в ситуациях, когда оно, прикрываясь словами о "конституционном порядке", начинает избыточно и не избирательно убивать собственных граждан?

В Чеченской Республике за время двух войн были совершены чудовищные военные преступления – достаточно вспомнить хотя бы кровавую "зачистку" в селении Новые Алды, 11-я годовщина которой исполнилась 5 февраля 2011 г. Какие международные законы и соглашения могут помочь в том, чтобы конкретные военные и политические преступники понесли ответственность за содеянное (за бойню в Новых Алдах никто из её непосредственных участников – бойцов петербургского ОМОНа – так и не понёс никакого наказания...)? Что может сделать EHRAC в этом направлении?

– Новые Алды – это одно из первых чеченских дел. В 2005 году Европейский суд по правам человека в Страсбурге постановил, что именно генералы Шаманов и Недобитко отвечали за те операции, которые проводили российские федеральные войска, и несут, поэтому, ответственность за нарушения прав человека в Чечне и за военные преступления. Заявители сейчас просят о том, чтобы Россия преследовала этих генералов за военные преступления, поскольку существует такая статья Уголовного кодекса. Однако Шаманов получил новую высокую должность, сейчас он – командующий Воздушно-десантных войск РФ. ⁶

Это как Великобритания и ее интервенция и оккупация Ирака в 2003 году. Сейчас все больше и больше подается исков в Европейский суд по поводу убийств, краж и пыток со стороны британской армии. Один из моих коллег представлял интересы нескольких семей, в которых люди были расстреляны британскими солдатами, – смертная казнь без судебного процесса. Великобритания проигрывала много таких дел в отношение конфликта в Северной Ирландии; и два очень важных дела - "Аль-Скейни против Великобритании" и "Аль-Джедда против Великобритании" - ждут своей очереди в Страсбурге – устные слушания прошли в 2010 году. Так что, так происходит не только в России.

Законы в этом отношении должны быть не международные, а внутрироссийские. Россия до сих пор не ратифицировала Статут Международного уголовного суда.

– А как быть, если российское государство не признаёт войной то, что происходило в Чечне с 1994 года — массовые бомбежки городов и сел, "зачистки", расстрелы, бессудные казни и т.п.? Как соблюсти право людей на жизнь, если эффективные внутрироссийские законы или отсутствуют, или не исполняются самим государством? Что может сделать мировое сообщество и, в частности, EHRAC?

– В июне 1995 года Конституционный суд РФ постановил, что, если исходить из смысла Дополнительного протокола II от 1997 года к Женевской конвенции 1949 года, в которой Россия является государством-участником, то в Чечне имел место вооруженный конфликт. Это решение оказалось важным аргументом для Лондонского суда, который в 2003 году отказал России в экстрадиции Ахмеда Закаева.

EHRAC помогает многим россиянам, в частности, чеченцам, в подаче исков в Страсбургский суд.

– Ваше отношение как правоведа к традиционному исламскому праву? Насколько оно коррелирует с европейскими представлениями о праве? В чём заключаются основные противоречия? Возможно ли, на Ваш взгляд, жизнеспособное сочетание традиционного исламского права и демократии?

– Я защищаю интересы заявителей из России, которые были наказаны за то, что они поддерживали исламскую партию "Хизб-ут-Тахрир". В Англии у нас также есть отделения "Хизб-ут-Тахрир". Блэр и компания хотели их включить в список террористических организаций, как и Россия. Но наша полиция сказала, что эта партия никакой угрозы не представляет, никакого терроризма там нет. У данной исламской парии программа, конечно, очень спорная, - они хотят, чтобы в Англии был мусульманский Халифат. Но они имеют на это право. Если они думают, что это самый лучший вариант, то это их дело.

Недавно преподобный Роуэн Уильямс, архиепископ Кентерберийский и глава государственной Англиканской церкви, прочитал очень важную лекцию, в которой заявил, что в Великобритании должны появиться шариатские суды по рассмотрению семейных дел. Почему нет? У нас давно уже есть иудейский суд, и те, кто хотят, например, через него получить развод, опять-таки имеют на это право. И, по мнению архиепископа, почему бы не сделать такие же суды для мусульман – по таким делам, в которых обе стороны хотят, чтобы их дело рассматривалось по законам шариата.

Правая пресса, конечно, была очень возмущена. "Вот, он хочет мусульманскую диктатуру", – кричали они. Но это нормально, на мой взгляд. Иудаизм, христианство и ислам – это все одна и та же религия, по большему счету. Бог - один. Проповедники - одинаковы. И, почему-то, сейчас началась эта охота "на ведьм", на мусульман.

В Англии очень много мусульман. У нас есть хороший исламский телеканал, там происходят дискуссии, и я периодически на нем выступаю. В дискуссиях участвуют также и раввин, и член английского парламента, сами мусульмане, среди которых очень много моих студентов, и англичане, которые приняли ислам, - сейчас часто это бывает. Мы обсуждали не только лекцию архиепископа, но и такие вопросы, как право женщин на ношение паранджи.

В Англии существуют также мусульманские государственные средние школы.

Россия, конечно, более чувствительная. Мне очень не понравилось, что "Хизб-ут-Тахрир" будет числиться в России в списке террористических организаций. Это был заочный судебный процесс, никто об этом не знал.

Все те, кто был в свое время антисемитами и фашистами, сейчас против мусульман. Это все те же люди.

Англия имеет и свою историю религиозной нетерпимости. Один из главных праздников в Англии – 5 ноября, день Гая Фокса, - все жгут фейерверки, делаю огромный костер. В XVI столетии католики во главе с Фоксом хотели взорвать парламент. Попытка оказалась неудачной, поэтому возник этот праздник. Но именно тогда считалось, что все католики в Англии – террористы. В это время было сожжено много католиков. И сейчас происходит то же самое.

– Одной из наиболее давних и потенциально опасных "горячих точек" на территории экс-СССР остается Нагорный Карабах. Армянское население Нагорного Карабаха еще в 1991 г. на референдуме приняло решение о независимости. Последовала кровопролитная война и фактическое поражение Азербайджана, но НКР по-прежнему не признана международным сообществом, а Азербайджан продолжает заявлять о том, что Нагорный Карабах – это часть Азербайджана, и угрожать военным решением вопроса. Почему до сих пор не произошло международного признания независимости Нагорно-Карабахской республики – ведь Международный пакт о правах человека, Устав ООН, а также многие важные документы других международных организаций (ОБСЕ, МОТ) провозглашают одним из основополагающих принципов международных отношений именно право народов на самоопределение?

– Есть несколько таких "точек": Приднестровье, Нагорный Карабах, Абхазия и Южная Осетия. И еще Косово.

Страшная вещь, когда две страны–члена Совета Европы, - Армения и Азербайджан, или, как в 2008 году, Грузия и Россия - ведут войну. Я общался с людьми в Азербайджане, и все начинают разговор с преступлений Армении и России, которая якобы поддерживает этот конфликт. Никакого решения нет до сих пор. Это очень деликатная и опасная тема. В 2008 году вот была война между Россией и Грузией по поводу Южной Осетии - это означает, что вопрос существования или признания этих "непризнанных образований" может легко привести к вооруженному конфликту, как и произошло в этих двух случаях.

В Абхазии все немного по-другому. Там, на мой взгляд, существует более-менее демократический строй. Не очень благоприятный, между прочим, для России. Господин Багапш неудобен Кремлю. Абхазы очень независимы.

Если признают Нагорный Карабах, то пойдет волна возмущения из Азербайджана. Мирное соглашение между Арменией и Азербайджаном пока невозможно. Если Карабах и будет признан, то только так, как, например, Россия и Никарагуа признали какие-то острова в Тихом океане. Кроме них никто не признает Нагорный Карабах. Все народы имеют право на самоопределение, но это – в большинстве случаев – "внутреннее самоопределение", то есть право на автономию, а не на отделение и создание нового государства. Но есть и исключения, - например, Эритрея и Южный Судан. Может вполне случиться, что Шотландия и Квебек выйдут из состава соответственно Великобритании и Канады. Но многие специалисты сомневаются в том, есть ли такое понятие как "народ Нагорного Карабаха". По сути – это армяне, проживающие на бывшей территории Азербайджана.

Моя деятельность включает в себя поддержку басков. А 18-24 декабря 2010 года я был в составе миссии в Палестине – я изо всех сил поддерживаю право палестинского народа на самоопределение. Я также уверен, что Уэльс и Шотландия вскоре выйдут из состава Великобритании.

– Если признанию НКР мешает принцип незыблемости государственных границ, закреплённый в "Хельсинском акте" 1975 года, то не является ли подобное правовое противоречие роковым, способным породить множество неразрешимых конфликтов в разных частях мира? И почему тогда были признаны Восточный Тимор и Косово — чем их независимость с правовой точки зрения убедительнее независимости Нагорного Карабаха? Не есть ли это — проявление двойных стандартов во внешней политике ведущих стран мира?

– Ненавижу фразу про "двойные стандарты". Это самое популярное выражение в России, в российском МИДе. Конечно, есть двойные стандарты – даже в любой семье. Иногда из-за этого происходит развод.

Многие эксперты сомневаются в том, что у Косово есть право выйти из состава Сербии; и далеко не все государства признали независимость Косово.

Восточный Тимор – совершенно другое дело: он был колонией Португалии и имел полное право на самоопределение, особенно после того, как в 1974 году в Португалии рухнул фашистский режим. Но Восточный Тимор был незаконно оккупирован Индонезией и только недавно обрел свою независимость.

Нагорно-Карабахскую Республику не признаёт даже Россия.

– В результате уже упомянутой Вами "пятидневной войны" в августе 2008 г. Россия разместила свои войска в Абхазии и Южной Осетии, а затем, признала их независимость. С точки зрения международного права, как следует оценивать эти факты: как реализацию безусловного права народов Абхазии и Южной Осетии на самоопределение, или как оккупацию Россией части территории Грузии с установлением буферных режимов?

– Я поеду в Тбилиси в июне 2011 года. В последний раз я там был в 2008 году, как раз за несколько недель до войны – я обучал персонал омбудсмена, который был энергичным критиком Саакашвили. Я очень критически отношусь к правительству Грузии, – на мой взгляд, оно не очень умное и коррумпированное. Но оно, удивительным образом, пользуется популярностью в стране. Но Грузию как страну я очень люблю. Большинство моих друзей там поддерживают оппозицию. С внутренней оппозицией, надо сказать, Саакашвили поступает очень жестко. Он – не демократ, а, как говорят некоторые, - маленький Наполеон.

Нападение на Цхинвали было идиотизмом, по моему мнению. Я уверен стопроцентно, что Саакашвили - виноват. Конечно, с российской стороны была провокация, но он, всё равно, виноват в атаке на Цхинвали. После этого Грузия потеряла все шансы на то, чтобы Абхазия и Южная Осетия стали ее частью. Россия совершила тоже идиотические действия. Мои личные подозрения заключаются в том, что Лавров, министр иностранных дел РФ, умный и опытный человек, он был против признания независимости, – это был приказ Путина. Но это лично моя точка зрения. Мудрый дипломат не сделал бы такую глупость.

Существует абхазский народ, хотя он и отделился от Грузии в 1992 году, проведя у себя массированную этническую чистку – выселение этнических грузин. Южная Осетия – гораздо более сложный случай. При этом большинство южных осетин хотят скорее объединения с Северной Осетией, чем независимости. Однако Абхазия и Южная Осетия признаны только четырьмя государствами-членами ООН (Россией, Никарагуа, Венесуэлой и Науру). Они также взаимно признаны Приднестровьем, Нагорно-Карабахской Республикой и друг другом. По моему личному мнению, Абхазия вскоре будет признана. Южная Осетия – уже де факто часть Российской Федерации, так что вопрос самоопределения там не стоит.

Проблема также осложняется мощным пан-черкесским движением, которое старается использовать приближающуюся зимнюю Олимпиаду в Сочи, чтобы напомнить миру о геноциде черкесов со стороны царской империи.

– Каков международный резонанс на это пан-черкесское движение? Ведь геноцид черкесов со стороны Российской империи, действительно, был и имел серьезные масштабы. С точки зрения современного права — это было преступление? Имеют ли шанс черкесские организации это доказать в международном суде? Как проблема черкесов может отразиться на сегодняшнем дне — на внутренних делах РФ, её международном статусе и планах проведения Олимпиады-2014?

– До сих пор международная общественность очень мало внимания уделяла ситуации с черкесами и новому пан-черкесскому движению. Американский ученый Пол Гобл внимательно отслеживает эту ситуацию и обобщает новости из российской прессы, но его рассылка по подписке невелика. СМИ по сей день не рассказали о судьбе черкесов. Резня 1864 года сегодня считалась бы международным преступлением, но Международный уголовный суд не может сейчас рассматривать это дело, которое имело место более чем за век до создания этого суда.

На мой взгляд, для России - это все более насущная проблема, особенно с учетом зимних Олимпийских игр 2014 года. Черкесы стремятся заявить о себе в России, и, конечно, ситуация в Карачаево-Черкесии сама по себе очень нестабильна, особенно после отставки Эбзеева.

Февраль 2011 года

Над материалом работали: Александр Майшев, Екатерина Селезнёва.

Примечания:

1. Институт современного развития (ИнСоР) – научно-исследовательский, экспертный и коммуникационный центр, созданный на базе Центра развития информационного общества (РИО-Центр). Целью деятельности "ИнСоР" является "подготовка предложений и выработка документов по важнейшим направлениям государственной политики". По результатам экспертных обсуждений формулируются практические рекомендации для рассмотрения Президентом и Правительством Российской Федерации. Председатель правления Института современного развития – член Общественной палаты Российской Федерации, вице-президент Российского союза промышленников и предпринимателей Игорь Юргенс. Председателем Попечительского совета Института современного развития является президент РФ Дмитрий Медведев. (Здесь и далее - прим. ред. "Кавказского узла")
2. 26-28 апреля 2007 года
3. От лат. "communicatio" ("связь, общение"). В контексте ЕСПЧ это означает "направлено правительству" – на этом этапе правительству страны-ответчика впервые официально сообщается о том, что против него в Европейский суд по правам человека поступила жалоба.
4. Статья 9 Европейской конвенции о защите прав человека гласит: "1. Каждый имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как индивидуально, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в богослужении, обучении, отправлении религиозных и культовых обрядов. 2. Свобода исповедовать свою религию или убеждения подлежит лишь ограничениям, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах общественной безопасности, для охраны общественного порядка, здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц."
5. В 1971 г. книгоиздатель Хандисайд, издавший учебник "Красная книжечка школьника" ("The Little Red Schoolbook") и приговорённый на основании закона о непристойных печатных изданиях 1959/1964 гг. к уплате штрафа, конфискации тиража данного учебника и его уничтожении, обратился в Европейский суд по правам человека, ссылаясь на статью 10 Европейской конвенции (свобода выражения мнения). Правительство Великобритании аргументировало свою позицию необходимостью защиты общественной морали. Европейский Суд заключил, что принятые в данном случае меры были соразмерны преследуемой законной цели, и Хандисайду в иске отказал.
6. А генерал Яков Недобитко в настоящий момент является командующим войсками Приволжского регионального командования внутренних войск МВД РФ.