Взрыв на рынке в Ереване – версии, общественная реакция и ответственность институтов и властей
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".
Событийная канва. Версии
14 августа на рынке Сурмалу произошел взрыв, в результате чего обрушилась часть рынка, начался серьезный пожар. Инцидент произошел в воскресенье около двух часов дня – для таких полу-оптовых, полу-розничных рынков это самое активное время торговли за всю неделю. Изначально заявлялось, что погибших нет, уже потом появилась информация о том, что порядка 25 без вести пропавших.
На данный момент установленное число погибших – 15. Еще 10 человек достали из-под завалов живыми. 13 человек числятся без вести пропавшими и скорее всего находятся под обломками, в том числе беременная женщина с 5-летним ребенком. Несколько десятков, не менее 60 человек, пострадали, получили ранения или ожоги. Это событие стало серьезным эмоциональным потрясением и резко повлияло на настроение в обществе. В последние два дня эта тема вытеснила все остальные и в то же самое время высветила все социальные проблемы современной Армении, а их в нынешней Армении очень много.
Фотография пожара и спасательной операции, снятая с квадрокоптера, 14 августа. Источник – Dro Drone, скриншот из видео
Итак, начнем с версий, по большей части конспирологических. Самая первая версия, которая возникла в обществе – это то, что произошел теракт, организованный Турцией и Азербайджаном. Эта версия, кстати, без какого-либо расследования, была отвергнута властями. Еще одна версия, которая тоже возникла довольно быстро, это то, что пожар был организован олигархом Хачатуром Сукиасяном, в целях борьбы с конкурентами, поскольку у него по соседству есть два собственных рынка. Эта версия была выдвинута некоторыми торговцами и поддержана оппозиционно настроенными гражданами. В ответ, среди провластно настроенных граждан распространялась третья версия – о том, что это оппозиция устроила пожар, чтобы обвинить в этом Пашиняна и Сукиасяна. Правда, никто из политиков таких заявлений не делал. Из Азербайджана тоже завезли пару конспирологических версий – что это устроила Россия, а также, что это сделали боевики «Сасна Црер», отметившиеся в 2016 году. Не обошлось и без версии о некоем большем заговоре, люди искали и находили какие-то знаки и символы, но какого-то четкого оформления эта версия не получила.
Официальной версией стало то, что произошло возгорание на складе пиротехники магазинов, занимавшихся ее реализацией, в результате чего произошел взрыв, а огонь перекинулся на всю соседнюю территорию. И на кадрах взрыва и дальнейшего возгорания видно, что пиротехника действительно горела и взрывалась. Другое дело – могла ли она обеспечить такую мощность взрыва и такую длительность пожара? Хотя в Армении и любили устраивать салюты по поводу и без, в последние два года это общественно порицалось и их количество на порядок сократилось, так что вряд ли склады пиротехники могли быть заполнены под завязку. ЧП на объектах с пиротехникой – не исключительное событие, но масштабы ереванского пожара превышают множество других случаев.
(update) Я нашел данные по импорту пиротехники в Армению за последние почти 20 лет, включая помесячные данные. Они представлены на графике ниже, в тоннах. Мы видим, что начиная с 2011 года средний объем импорта пиротехники в год составлял около 200-350 тысяч тонн с исключением на кризисный 2015 год, когда девальвировался драм (в декабре 2014 года) и резкий спад, в 3-4 раза мы видим уже после азербайджанской агрессии 2020 года. Учитывая это, на складах в среднем просто не могло быть очень много пиротехники. В то же время, делать выводы о конкретном складе при этом тоже нельзя – возможно именно этот склад обладал конкурентными преимуществами и при падении других рос сам. Кстати, основной импорт в каждом году имел место в ноябре-декабре (к новому году), когда импортировалось примерно половина годового объема и иногда в – июне. В этом июне импорт тоже был минимальным.
Как бы там ни было, уже очевидно, что другие версии проверяться не будут и, по-моему, это совершенно недопустимо. Можно вспомнить, как российские власти отвергали причастность террористов к падению самолета А321 над Синайским полуостровом, ссылаясь на то, что малая авиакомпания «Когалымавиа», осуществлявшая чартеры, не произвела надлежащего контроля и поэтому из-за неподконтрольность малого и среднего бизнеса происходят такие катастрофы. Уголовные дела были возбуждены по статьям «Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного, морского и внутреннего водного транспорта и метрополитена». Оказалось, что это все же теракт – власти отнекивались 16 дней, пока не признали то, что самолет стал жертвой теракта. При этом, на Западе сразу же объявили это терактом и многие авиакомпании отказались летать через Египет, и кто знает, если бы не зарубежная шумиха, признали бы факт теракта или нет (например, он очень невыгодно подсвечивал операцию в Сирии, портил отношения с Египтом и ставил под вопрос безопасность российских граждан).
В прошлом году уже был пожар на той же ярмарке «Сурмалу», но тогда горели канцелярские товары и детские игрушки, и это обстоятельство уже вызывает подозрение – либо все было совсем плохо с противопожарной безопасностью (в этом можно не сомневаться), либо здесь присутствует некая тенденция и у пожаров есть внешний источник (запретить сомневаться в этом тоже нельзя).
Фотография пожара и столба дыма относительно центра Еревана, снятая с квадрокоптера 14 августа. Источник – Dro Drone, скриншот из видео
Реакция общества
Особенное возмущение в обществе вызвало праздное настроение значительной части ереванцев. Уличные музыканты продолжали исполнять веселую музыку. Они это начали делать почти сразу войны 2020 года, с явным одобрением действующих властей, желающих отвлечь народ от произошедшего. И не прекращали во время любых печальных событий, нехватки которых в последнее время не было. Одна девушка решила сыграть на каком-то струнном инструменте прямо на фоне пожара и спасательной операции, что тоже вызвало негодование у многих. Кафе и рестораны были забиты под завязку, как всегда, и там тоже везде звучала веселящая музыка. А в парке Ераз (мечта) на севере города проходил концерт некоего рэпера Хчо, где тоже все развлекались как ни в чем ни бывало. Можно ли обвинять этих людей в таком поведении? В целом, мы имели множество поводов убедиться, что реакция на события имеет общественный характер и, по сути, направляется сверху. Траур не объявлен, власти всячески отстранялись от происшедшего, а нехватки во всякого рода фестивалях в последнее время не было. Так что масса чаще всего копирует поведение политической элиты, в том числе его худшие проявления. И если в прошлом в моде были пошлость, стремление к роскоши и мафиозной эстетике, то сегодня – безразличие, праздность, атомизация и эгоизм.
Интересно, что на фоне взрыва и пожара, сразу начались звонки в разные ведомства с угрозами взрывов или терактов. На какое-то время была остановлена работа метрополитена и была проведена эвакуация. Были звонки в школы и т.д. Такие звонки происходят не впервые – в последнее время это происходит все чаще, но «телефонных террористов» никак не найдут. Многие журналисты это называют гибридной атакой на страну, хотя опять же, это лишь эмоциональные выводы в очень непростой ситуации.
Впрочем, частью этой общественной реакции следует считать тотальное недоверие, взаимные оскорбления, конспирологические версии и самоедство в духе уничижения нынешнего состояния Армении и ее общества. Естественно, негативная рефлексия характерна для социальной группы, которую в советское время называли интеллигенцией (это всегда так), но на сей раз масштаб морального осуждения, естественно, отягощается незакрытыми счетами (как моральными, так и материальными) за войну 2020 года и ее последствия, что продолжаются до сих пор.
Отдельно надо поговорить о государстве и его реакции. Так и не был создан оперативный штаб для координации всех ведомств на уровне правительства, что критически важно в подобных сферах. Впрочем, не впервой. Упущения Армении в борьбе c COVID-19. Политические и институциональные причины (30 мая 2020). Взамен, был создан спасательный штаб, но лишь в рамках Министерства чрезвычайных ситуаций. Премьер-министр Пашинян прибыл на место происшествия на следующий день, в понедельник. Тогда же активизировались и другие министры, включая министра по чрезвычайным ситуациям, министра территориального управления и инфраструктур, министра обороны и прочих членов кабинета. Также, появились такие персонажи как лидер «стражей революции» и др. В то же время, с самого начала появилось довольно много добровольцев, а также представителей Красного креста, которые помогали представителям МЧС разгребать завалы. Появилась техника – в основном тракторы и пожарные команды. Тушение пожара заняло около суток, уже через сутки оставались отдельные очаги, а дым от пепелища идет и сейчас, спустя 40 часов после пожара.
В последнее время из-под завалов извлекают в основном тела погибших, представители МЧС сказали журналистам, что вероятность спасения людей считают минимальной. Но слухи о том, что из-под завалов слышны голоса, а то и извлечены невредимыми те или иные граждане, регулярно возникают и распространяются в специфических средах, а то и во всем обществе, поддерживая какую-то надежду.
Многие обвиняют власти в том, что они не предупредили произошедшее. Такая критика мне не кажется обоснованной. Что-то такое может произойти в любой стране, хотя, по правде говоря, в основном происходит как раз в неустойчивых странах с разваленными институтами. В большем масштабе похожее произошло два года назад в Бейруте. В Европе все еще существует традиция министров брать на себя политическую ответственность за происходящее в случае подобных трагических инцидентов, даже когда понятно, что министр или глава той или иной службы ни к чему не причастен. По меньшей мере, это создает ситуацию «перезапуска», где вторым шагом будут организационные выводы и исправление ситуации (по возможности).
Масштаб разрушений. Съемка с квадрокоптера, сделанная 15 августа, скриншот из видео, показанного по центральному телевидению
Что находится в зоне ответственности властей и государственных институтов?
Но есть и вещи, за которые власти несут ответственность. Первое и самое простое – это атмосфера в стране непосредственно сразу после трагедии. В частности, объявление траура, когда ситуация прояснится окончательно. Что было на самом деле? С самого первого момента создавался фон того, что ничего серьезного не произошло, и негативная информация подавалась дозированно, в то время как поток «позитивных фейков» не пресекался. И это, я считаю, главная причина того, что люди не отреагировали адекватно. А общественная реакция является производной от полученной информации.
Необходима оперативная оценка происходящего, так чтобы у властей была максимально адекватная картина произошедшего. Общество тоже должно информироваться максимально адекватно, с тем исключением, когда есть риски развития настроений, которые ухудшат ситуацию (паническое контрпродуктивное поведение), либо есть риск повлиять на ситуацию в негативном ключе (сообщить секретную информацию). Еще одним основанием ограничения информации может быть уважение к чувствам пострадавших и их родственников. Однако любые подобные ограничения должны быть четко регламентированы для исключения злоупотреблений и необоснованных ограничений свободы слова. Что в Армении уже превратилось в традицию. Армения уже год живет при ЧП. Зачем власти решили отменить военное положение? (23 марта 2021).
Что же происходит в Армении? Исходя из политики поддержания позитивного настроя, масштабы негативных событий преуменьшаются на всех уровнях, и уже само правительство часто не владеет всей ситуацией, а общество обманывают «во избежание паники», а на самом деле ради того, чтобы не допустить роста критических настроений, как например было с преуменьшением числа погибших в результате азербайджанской агрессии 2020 года.
Второе, это эффективная борьба с последствиями трагедии. Здесь можно вспомнить и необходимость создания оперативного штаба, и необходимость мобилизации всех государственных ресурсов, невзирая на выходной день, и необходимость качественной организации волонтеров (в частности, объявление о наборе и количестве требуемых людских ресурсов). Причем от скорости реакции зависит степень выживаемости пострадавших и тяжесть травм выживших. В данном случае работа с завалами была серьезно затруднена продолжавшимся пожаром, но назвать работу эффективной все равно трудно. Распространилась информация о том, что полицейский Артур Асланян подал рапорт об увольнении на фоне произошедшего. Полиция была задействована в происходящем в основном с точки зрения патрулирования территории и недопущения посторонних лиц на место трагедии. Но возможности в этом отношении гораздо больше, то же касается внутренних войск.
Третье – эффективное и всестороннее расследование произошедшего. После таких событий необходимо проведение следствия, результаты которого будут приняты обществом. Крайне важно, чтобы были проверены все версии, в том числе не самые вероятные. А само расследование должно быть политически нейтральным. Недопустимо, когда событие квалифицируют сразу после произошедшего, а не на основе результатов расследования. Стоит ли ожидать ответов на все вопросы, волнующие общество – вопрос риторический. Подобное расследование является основой, на которой может быть выстроен фундамент предотвращения подобных трагедий в будущем.
Четвертое – организационные выводы. Начиная с признания ответственности (разумеется, речь не о вине), и заканчивая разработкой мер по предотвращению подобных инцидентов в будущем. Здесь напрашиваются меры по противопожарной безопасности, серьезное сокращение оборота пиротехники, контроль складов с пиротехникой и взрывчатыми веществами, контроль и аудит пожарной безопасности торговых центров. Наконец, если есть хотя бы небольшая вероятность того, что произошедшее – не случайность, а намеренно устроенный поджог/взрыв, то все виновные должны быть названы и наказаны, иначе (если произошедшее имеет криминальную природу или даже многие будут считать, что это так), вероятность таких инцидентов лишь вырастет.
***
Подводя итог, надо сказать, что власти не виноваты в произошедшем, они ответственны за свою реакцию. С управленческой точки зрения, вопрос не в событии, а в реакции на него, и она вряд ли кого-то из понимающих ситуацию удовлетворяет. Конечно, мы наблюдаем ситуацию в развитии и можно надеяться, что все-таки еще удастся спасти людей, а также дальнейший ход расследования и организационные выводы будут адекватными. Но эту надежду надо также обусловить временными и событийными рамками – и вернуться к произошедшему уже к моменту, когда ответы на основные вопросы будут получены, и это не очень уж большой срок.