Борьба с ложной информацией или свобода слова? Как быть с фейками?

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Я уже рассматривал одну из самых острых тем Армении сегодня - Цена на газ, проблема «фейков», оппозиция и правительство Армении. Но все это было напрямую привязано к событиям в Армении и комментариям по этим событиям местных экспертов. Здесь же хочу поговорить более концептуально - о том, что представляет собой манипуляция информацией, стоит ли за нее наказывать и так далее.

Виды недостоверной и проблемной информации

Я бы разделил проблему фейков и проблемной информации на несколько частей. В одном случае мы имеем дело с недостоверной информацией, которая не подтверждается источниками или фактами, но причин тому может быть много. Например, низкая медиаграмотность пользователя. Тогда пользователь будет склонен доверять той информации, которая ему нравится, а не той, которая является истинной и активно распространять ее, но это не означает, что это сделано намеренно. Также, ненамеренными могут быть ложные или ошибочные аналитические выводы, которые часто вызывают агрессию у политических противников.

В другом случае мы имеем дело с заведомо недостоверной информацией, когда пользователь или СМИ, разместившие информацию, изначально знали, что информация ложна, но распространяли ее в своих целях. Тогда речь идет о манипуляциях. И здесь я должен согласиться с Иоаннисяном, очень многие политики, эксперты, СМИ и публичные деятели распространяли ложную информацию, в том числе многие обвиняют в этом и его самого. Также, в этом часто обвиняют Пашиняна. Да и вообще, многие предвыборные программы политиков можно квалифицировать именно так.

В третьем случае мы имеем дело с диффамацией, сопряженной с ложной информацией. Это когда кого-то пытаются оскорбить и дискредитировать, но ни в коем случае под эту категорию не может подпадать правдивая, пусть и неприятная информация для кого-либо. Если некто соберет весь известный и верифицированный или хотя бы отчасти верифицированный негативный материал о человеке или организации, это может считаться давлением, но не может считаться дискредитацией, диффамацией и пр., хотя все зависит еще и от формы заявления. Под диффамацией следует понимать именно недостоверную информацию, призванную кого-то оскорбить и дискредитировать в глазах общества.

В четвертом случае речь уже идет о призывах к насилию или началу агрессивной войны. В Армении второе является наказуемым, первое – нет. С призывами тоже следует разбираться. В разговорном языке довольно много остатков из феодальных или сталинских времен, когда говорится, что кого-то надо сжечь или расстрелять. Это некрасиво и достойно порицания, но я не считаю это призывом. Это оценочное суждение крайне негативного характера, причем часто такое говорится еще и в шутку. Призыв, за который предполагается наказание должен быть более адресным и конкретным, а также содержать определенный механизм осуществления насилия в отношении человека или группы лиц.

Но говоря о манипуляциях, следует учесть, что они бывают не только вышеперечисленного характера. Есть более тонкие виды манипуляций, которые постоянно применяются СМИ и экспертами. Например, определенная трактовка материала, которая предполагает рассмотрение его исключительно под определенным углом и исходя из определенных интересов. Одно дело, если эта трактовка является аналитической, другое – если пропагандистской. Это не является наказуемым, но все равно является манипуляцией и хорошо бы пользователям отличать эти виды информации.

Еще один вид манипуляции общественным мнением – это фильтрация контента. Этим занимаются все без исключения СМИ. Количество новостей в мире столь велико, что невозможно все из них проработать и представить на суд читателей. Далее – вопрос, по какому принципу осуществляется эта фильтрация? Самый очевидный принцип – географический, далее – значимость события, далее – тематика, далее – количество заинтересованных сторон, далее – способность СМИ «отработать эту тему» (наличие авторского контента, времени и журналиста, пишущего на соответствующую тему), и уже после этого идет идеологическая фильтрация. Она может заключаться в представлении микрофона строго определенным лицам или группам лиц, предоставление возможности высказывания только представителям одной точки зрения, а также предоставление такой информации, которая зарождает у пользователей односторонний взгляд на проблему, ситуацию в стране или мире. Социальные сети злоупотребляли этим: И Твиттер, и Фейсбук подавляют консервативные взгляды в пользу либеральных. И именно это обстоятельство делает их собственную борьбу с фейками нелегитимной.

Вот мы и подошли к проблеме фейков, которая и стала непосредственным информационным поводом данной статьи. В последние годы, с распространением интернета, все чаще заметна попытка создания фальшивых пользователей социальных сетей и от имени этих пользователей вброса недостоверной информации в интересах той или иной политической группы, государства и так далее. Хорошо известны «Ольгинские тролли», однако это далеко не единственный случай, многие помнят мем про крымчанку, дочь офицера и пр. Американские власти обвиняют Россию в использовании фейковых пользователей для влияния на президентские выборы в США в 2016 году.

Что является и не является фейком. Как быть с фейками?

Я уже перечислил ряд проблем с информацией, присутствующих в современном медиа-обществе. Возможно, этот список неполный, но даже это высвечивает множество проблем, сопутствующих распространение информации. В слово «фейк» вкладывается разный смысл и часто его используют «классические» СМИ, политики, платформы для стабилизации медиа-пространства в пользу тех, кто уже и так его контролирует. Это понятный процесс, всегда сопровождающих новации, когда в Древней Греции появилось письмо, люди, помнившие огромные тексты наизусть, встречали его в штыки и так же было с печатными и переписными книгами, радио, телевидением, газетами и интернетом, и вот сейчас мы видим еще один этап этого противостояния.

Как уже сказано, очень часто при обсуждении фейков (как информации, а не пользователей), не в намеренной лжи, а в количестве информации, в качестве той информации, которую чаще всего распространяют обычные пользователи интернета, не обладающие медиа-грамотностью и не имеющие навыков интерпретации информации и фильтрации источников. Для предотвращения поглощения в больших количествах недостоверной информации неподготовленными пользователями необходимо развивать медиа-грамотность. Но здесь есть вызов – идеологический контроль над медиа-образованием приведет к индоктринации этого образования и потому крайне важно, чтобы образование было в чистом виде обретением новых знаний и навыков без морально-политических суждений, часто сопутствующих этому процессу.

Избирательность является одной из проблем, сопутствующих всем дискуссиям о фейках, как и вообще большинству мировых проблем. Подобно тому, как у США и России нередко полярно расходятся взгляды относительно того, является ли Ахрар-аш-Шам или Хезболлах террористами, также и в вопросе СМИ с пониженным уровнем достоверности, взгляды на то, кого следует фильтровать, могут расходиться. Соответственно, есть необходимость совместной работы над определением критериев принадлежности той или информации к разряду фальшивых новостей, а затем совместная работа разных лагерей над контролем по применению соответственных правил для фильтрации контента, бана в соцсетях или фиксации того или иного действия в качестве правонарушения. В противном случае есть риск обострения противоречий, маргинализации и радикализации одной из сторон или формирования радикальных крыльев с разных спектров политического поля.

Соответственно, следует зафиксировать, что борьба с фейками не может являться оправданием для ограничения свободы слова. Такая проблема уже существует как в России, так и в Европе, в особенности, в Швеции, где существует понятие “opinion corridor”. В действительности этот коридор мнений не является шведским явлением, но фиксация его оппозиционно настроенными публицистами и степень распространения явления сделали его шведским. И мы при этом не говорим о развивающихся странах, где свобода слова чаще всего ограничена и довольно жестко. В то же время многие дискуссии о фейках, нацелены именно на ограничение свободы слова, к чему следует относиться очень внимательно и по возможности пресекать такие попытки.

Из этого вытекает то обстоятельство, что интерпретации нельзя считать фальшивыми новостями или фейками. Анализ может быть некачественным или просто содержать противоположное кому-то мнение, либо напротив, читающие могут не соглашаться с ним по собственным причинам, но это не позволяет считать его фейком. В Армении часто бывает в последнее время именно что пользователи, настроенные одним образом, резко негативно относятся к анализу с позиций другой стороны, обвиняя авторов анализа в идеологической принадлежности или фальсификации картины в пользу тех или иных игроков. Но стоит помнить, что подобное понимание интерпретации является проявлением нетерпимости и никак не может свидетельствовать о том, что анализ является фейком (если не основан на заведомо ложных предпосылках).

Само существование фейков не является чем-то новым – к примеру, слухи существовали всегда, и они очень часто определяли политическую повестку не только на деревенском или городском уровне, но и на уровне крупных государств, сверхдержав и международных отношений. Слухи не всегда являются недостоверными, даже если официальные источники их оспаривают. Так, в вопросе информации о катастрофе на Чернобыльской АЭС именно слухи содержали больше правдивой информации, чем официальные сообщения, и так бывает довольно часто. Соответственно, официальная публикация (государства, организации, сообщества или заявление человека), опровергающая слух не может считаться достаточным доказательством того, что противостоящий ей слух является ложным per se, если не содержит исчерпывающего опровержения (ср. с отрицанием) информации о том, что отрицается в этой публикации.

Наказывать за фейки или нет?

Что делать, если информация не просто ложная, а ложная заведомо? А также, когда фейковый аккаунт не просто не является настоящим человеком, а заведен для манипуляции общественным мнением – и в особенности – если принадлежит политической группе или организации, а не является частной инициативой (группа лиц по предварительному сговору). Надо понимать, что манипуляция информацией может быть очень опасной, приводя к разнообразным катаклизмам и не любая информация должна подпадать под законы о защите свободы слова. Именно это и составляет задачу гражданского общества на сегодня – создать принципы контроля и предотвращения информационных диверсий, не нарушая свободы слова и разнообразие мнений.

Также, на мой взгляд, диффамация, основанная на заведомо ложной информации, должна приводить к административному наказанию (чувствительный штраф и необходимость опровергнуть информацию так, чтобы все читатели были в курсе). Диффамация очень опасна, поскольку не только подрывает репутацию оказавшихся под атакой, но и может привести к угрозам для их физической безопасности. Диффамация, основанная на ложной информации, но если это не было известно использовавшим информацию, должна приводить только к необходимости публично опровергнуть свое утверждение.

Организованное использование фейк-профилей в социальных сетях в целях манипуляции общественным мнением, на мой взгляд, также должно приводить к административной ответственности для всех вовлеченных в процесс лиц. Здесь, однако, необходимо доказательство в суде того, что данное манипулирование было не случайностью, а изначальным намерением стороны, использующей фейки.

Организация фейк-профилей, распространение фальшивой информации, ставящих целью насильственные действия политического характера, должны наказываться уголовно, поскольку подрывают не только общественный порядок и стабильность, но и вследствие этого безопасность общества. Однако здесь таится большой риск – во-первых, кто будет тем органом, который будет фиксировать подобную деятельность, насколько он будет беспристрастно выполнять свои задачи, а во-вторых, любое обвинение должно быть доказано в суде. Слишком частое использование законодательства не по делу должно приводить к последствиям уже для инициаторов ограничения свободы слова, тоже если в суде будет доказано, что это преднамеренная деятельность.

Наконец, что делать в связи со всем этим клубком проблем гражданскому обществу – и обществу в целом? В первую очередь необходима определенная степень саморегуляции, для этого хорошо подходят этические кодексы, в особенности, если они не пылятся на полках, а используются как руководство к действию.