Берка-Чьона в Пасхальную ночь.

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Неотъемлемая часть празднования  югоосетинской Пасхи,  это  так называемая Берка. Этот термин пришел на смену  Чъона. «Чъона грузинское слово» - сказал мне один малыш, он еще встретиться нам в этом посте. Хотя  и термин Чъона, используют и по сей день

Берка-Чъона  это когда в  Пасхальную ночь,  после 22-23 часов,  дети группами ходят по улицам и стучатся, кричат под окнами домов специальные четверостишия- заговоры, а потом  поют или станцуют. За это им ссужают  крашенные пасхальные яйца, сладости,  конфеты а и иногда денежки.  Я думаю, что подобная традиция жива и в Грузии. Хотя я  спросил пару моих знакомых – он и не слышали о таком. (на этом месте,  мои особо патриотично настроенные читатели из соответственных органов, по закону жанра,  должны насторожится )

Часам к 11 минувшей Пасхальной Ночи  я  хотел выйти из дома и пойти в Церковь,  отстоять Пасхальную службу, пока батюшка не предал меня анафеме.  Я обещал дать ему  свой  старый компьютер, но компьютерщик, всё никак его не отремонтирует.  У самой калитки я вздрогнул от детских воплей и криков, несколько секунд я постоял ошарашенный  и только потом начал различать в разноголосье слова «Радаеттут уае айчытае….Бамбаехсут  уае  каерчыты… сыскуяйает  уае карчытае!»  ( Выносите яица….  Кто не даст  - тот жадина …Спрячь своих ты  курочек..  А не то капут им всем»,- вольный перевод авт.)  

По решительным выражениям лиц  детишек, и торчащих из их поясов и импровизированных  «разгрузок»,  пистолетов и автоматов, я понял,  что хохлушкам может не поздоровиться.  Я держу японских карликовых, но очень боевых петушков, и сцена боя детей с ними меня просто шокировала.  Дети продолжали голосить –  «даелае къуыппыл  каерчыта …..» (вон на холме курочки   - перевод авт.) Чтобы не возвращаться в дом,  я решил дать детям яиц , но в денежном эквиваленте. Я трудом покрасил десяток яиц  для себя, и  отдавать их милитаризованным детям  мне совсем не хотелось. Увидев, как я достаю из кармана  купюры, дети прекратили свои куплеты. Воцарилось молчание. Ко мне на встречу вылез совсем уж маленький  мальчуган и медленно заговорил неожиданно низким голосом:  «Нам не нужно денег,  ты, что не слышишь?!    Яйца….» И толпа заголосила с новой силой «Радаеттут  наем айчытае – бабаеттут уае каерчыты».  Я вернулся в дом и вынес детям 3 яйца, одно некрашеное и не варенное. Мальчонка,  не пожелавший брать денег, взял яйца.   Одно,  то, что не крашенное,  положил в разгрузку, в отсек для гранат.  

- Это если кто-то не выглянет на наш крик.  Получит яйцом  в окно! Поехали ребята! – крикнул он мне на прощание. Дети скрылись во тьме по непролазной грязи моей улицы.

Я  постоял в раздумьях на пороге моего дома и  услышал сзади шаги. Две девочки лет 7-и и двое мальчиков постарше шли с увесистым пакетом полным разноцветных яиц и конфет.

- Неплохо поработали - подколол я их, про себя назвав  АББА по ассоциации с поп квартетом 70-х. И как оказалось совсем не зря. Один их пацанов,  скороговоркой и совсем неагрессивно проговорил традиционное четверостишие. Дети встали в полукруг,   девочка постарше голосом ведущей шоу «Ледниковый  Период» сказала:  

- А сейчас мы вам споём – и дети запели «Мае Ирыстон» («Моя Осетия»). Закончили  припевом,  о том,  что  невозможно оплатить Родине того,  что она дала тебе.  Мальчик,  немного стесняясь, сказал:

- А она умеет танцевать, и указал  на  ту, что поменьше.

- Да!? А что именно? Айр- эн- Би? – спросил я и предложил детям  зайти во двор -  тут света побольше а я сейчас поищу что нить подходящее.  

Пока искал на эф-эм музыку в стиле Айр-Эн-Би  услышал,  что девочка во дворе поёт. Девочка не стала меня дожидаться. Она пела и самозабвенно танцевала. Белая стена соседского дома была явно к месту и танцовщица и аккомпаниатор одновременно, оказалась и еще и хореографом- постановщиком. Она    максимально использовала эффект своей тени на стене  в своей танцевальной сюите. Остальные дети стояли, хлопали в ритм и даже подпевали. Она танцевала долго и не сбавляла ритма,  и как мне показалось,  с каждым новым куплетом вводила в танец все новые элементы. Петь девочке становилось труднее, не хватало дыхания.  Я, наконец, нашел волну с соответствующей музыкой. Через минут пять уже весь квартет плясал,  выделывая замысловатые коленца и жестикулируя,  как звезды черного рэпа. На мелодичный  шум  в мой двор вошла соседка,  потом еще одна…. Вышли из машины соседские мужики,  выпивающие по случаю Пасхи.

-Э,  а чего это  мы смотрим! Чего не танцуем?!   - проорал во всю пропитую глотку лидер алкосообщества  нашего квартала. И навепая «Радаедтут наем айчыта….Чи нае –на-на -на!» адаптированные под Айр-эн-Би, он пустился в пляс.   

Когда я взмыленный от танцев с соседками   и пьяный от  выпивания  с соседями, я  все таки добрался до Церкви, там уже практически никого не было.  Служба закончилась. Прихожане расходились,  по пути обсуждая, как я понял,  вопросы дальнейшего распространения Православия в Южной Осетии и проблему сектантства. Я не стал к ним подходить. Что бы я им  сказал? Что я плясал с детьми и  соседками и  выпивал с их отцами и  мужьями  и потому пропустил Пасхальную  службу?