Трагедия Новых Алдов

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

"Сегодня исполняется очередная, девятая, годовщина трагедии в поселке Новые Алды заводского района города Грозного. 5 февраля 2000 года сотрудники российских силовых структур совершили здесь массовое убийство мирных жителей" («Кавказский узел»).

  Сколько таких дат в истории современной России, кажется, и не сосчитать. Жертвами, как правило,  становится мирное население.  Так было в  осетино-ингушском конфликте осенью 1992-го,  когда  были убиты сотни невинных людей, а тысячи вынуждены были покинуть собственные дома,  в октябре 1999-го,   когда на  глазах у матерей отрывало головы детям осколками бомб на центральном   рынке  Грозного, который  в мгновение превратился в кровавое  месиво, когда тела погибших были найдены в поселке "Дачном",  вблизи военной базы «Ханкала»,  когда в  «Норд – Осте» заложников, как террористов травили газом,  когда в  Беслане заживо сжигали детей…

 Я, как и многие жители нашего поселка «Катаяма»  Старопромысловского  района чеченской столицы, осталась  дома. Минометные обстрелы поселка не давали просто выйти за порог дома,  с наступлением времени совершения намаза, они усиливались в несколько раз, сочетаясь с авианалетами. Ночные «рейсы»  бомбардировщиков напоминали какую-то дикую звериную забаву летчиков. Самолеты снижали высоту и проносились над  крышами домов. Звук ревущих моторов, переходил в сатанинский рев.  Свист бомб  с угрожающей силой приближался, и впиваясь в землю, раздирал в клочья все на своем пути. Мы зимовали  без окон, с  сорванными дверями, снесенными крышами домов. Многие старики, женщины и дети  ютились в подвалах, они месяцами не выходили оттуда (внезапные обстрелы заставали врасплох, многие из стариков передвигались с трудом). Кто был  помоложе, выходили наружу за водой, дровами. В подвалах оборудовали  железные печки-буржуйки, которые без тяги задымляли подвал. Помимо этого, коптили керосиновые лампы, которые заправлялись конденсатом, и эта ужасная нефтяная вонь не выветривалась из подвалов. Лица у всех были прокопченные, уставшие от недосыпания, от постоянного напряжения… Пережитое по сей дает свои «плоды»: многие  умирали и умирают от заболеваний сердечно-сосудистой системы, онкологических и других заболеваний. В конце декабря 1999 года  поселок заняли российские военные. Мы живы остались благодаря чеченским милиционерам, в народе их называли «Гантемировцами», они  шли первым и просили, чтобы людей выводили из подвалов, так как российские военные сразу же  забрасывали подвалы гранатами. Мы спешно стали выводить людей из подвалов.  Происходящее было жутким зрелищем. Военные   в грязной военной одежде, с обезумевшими глазами, перекошенные лица, то ли от злобы, то ли от страха. Они врывались в дома, взламывая двери, хватали все, что попадалось под руку: продукты питания, одежду, электро- и бытовую технику.  Солдаты были всюду, мы еле поспевали за ними наблюдать.  Мы с соседкой увидели, как они ринулись в соседний пустующий дом, зашли вслед за ними. Это был дом двух женщин-старушек, которые от войны бежали в Ингушетию к родственникам, а ключи оставили у нас. Солдаты, человек десять, носились по двору,  дому. Один из них вышел держа в руках женские гамаши, и с дикой радостью размахивал ими. Хотел сразу надеть, но другой остановил его кивнув головой  в нашу сторону. Еще один нашел орехи грецкие и судорожно пытался разломать их. Мы спрашиваем: «Вас не кормят?», они в ответ: «Кроме консервов ничего нет».
После того как прошлись по поселку, военные расположились на высотке за поселком. Ежедневные визиты в поселок, сопровождались грабежами и мародерством. Вывозили из пустующих домов все:  мебель, ковры, постель. Мы пытались их остановить, но это было бесполезно. Отвечали, что их послало командование, что благоустраивают палатки и  окопы. До конца января шли бои в нескольких кварталах от нашего поселка, военные пробивались к центру Грозного, у них на пути были поселки «Березка», «Нижняя Катаяма», « Карпинский курган». После того как они прошли в город, хоронили расстрелянных ими мирных жителей. Им было все равно, русский, ингуш, чеченец, женщины, старики, дети. Неподалеку от Дома престарелых, мы с соседкой похоронили старушку, которая была расстреляна в инвалидной коляске…

Где-то в середине февраля  2000-го пришла женщина с поселка. Она семьей находилась в Ингушетии в лагере беженцев. Рассказала про расстрел жителей «Новых Алдов». Люди с поселка  стали перемещаться. У многих оставались родственники в других поселках, прилегающих к городу. Страшные вести о сожженных заживо, расстрелянных  жителях стали заполнять нашу жизнь. Потом в поселок стали возвращаться люди, они возвращались в свои разрушенные жилища, устав от  жизни в палатках в лагерях беженцев.  Искали родственников оставшихся в Чечне. Казалось, что на этом  все завершится... Но  наряду  с объявлением о завершении «Контртеррористической операции», с суетой, связанной с проведением референдума,  выборов,  трагедия не закончилась: продолжались похищения, убийства людей…

 Как-то,  невольно поймала себя на мысли, что легче  было мне когда слушала вой снарядов, бомб, чем каждый день слышать бесконечные трагические истории убитых горем матерей, жён о своих убитых и пропавших родных, видеть их лица…
К кому же и какими мыслями возвращаются те,  кто «выполнили  долг», пройдя службу в «горячей точке» Чечня?..