Кавказ и кавказцы в советском кино. Запретная любовь Элисо
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".
Тема формирования образов – одна из модных в самых разных отраслях современного знания. Во всяком случае, с тех пор, как Эдвард Саид написал свою знаменитую книгу «Ориентализм» о конструировании образа Востока и образов вообще. Сегодня о том, как и с какой целью формируются образы Своих и Чужих – в политической практике и в сознании народов, как они меняются в исторической динамике, написано и пишется очень много.
В этом ряду находятся образы Кавказа и горцев в кино – они тоже изменчивы, как изменчиво восприятие и переживание темы Кавказа не только в искусстве, но и в России вообще.
Кинообразы кавказцев отражают ту полярность восприятия, которая всегда была присуща русской культуре – это и романтическое восхищение горской культурой и суровым ландшафтом, восхищение жизнью горцев, наполненной риском, которая воспринимается как протест против рутины и повседневности, как триумф личной свободы. Это и высокомерное отношение к диким «джигитам»-удальцам, характерное для русской политической элиты периода покорения Кавказа первой половины XIX века.
Это и откровенная кавказофобия последних лет, где образ горца конструируется как образ Чужого, врага, нарушителя привычных ценностей и миропорядка.
В ближайших постах – о том, как представляется культура Кавказа в советском, а затем российском кино. Мы попробуем пройти путь от первых фильмов 1920-х гг, от «Элисо» и «Джальмы», до 1960-х, до «Кавказской пленницы», до культового «Мимино» и современных «Времени танцора» А. Миндадзе — В. Абдрашитова, «Кавказского пленника» С. Бодрова, «Семьи» Р. Ибрагимбекова и «Блокпоста» А. Рогожкина.
После революции 1917 года кавказская тема, интерес к которой на какое-то время потеряло русское общество, становится частью государственной политики и пропаганды. Темы «освобожденного Кавказа», ломки традиций, разрыва с «проклятым прошлым», «тюрьмы народов» входят в революционный кинематограф.
В советском кино кавказскую тему открывает фильм Николая Шенгелая «Элисо», он снят в 1928 году, когда кино еще было «великим немым»..В основе фильма, и об этом говорится в первых кадрах, - подлинные исторические события, а именно депортация чеченцев в Османскую Турцию в 1860 году. Образы седовласых горцев, русских администраторов, предателей из числа своих же, кавказцев, тема родной земли, кавказских гор – всем этим пронизана лента Шенгелая.
Сюжет фильма прост. Местная русская администрация, желая освободить горские аулы для проживания казаков, коварно обманула неграмотных горцев, хитростью заставив их поставить свои подписи-крестики под прошением наместнику Кавказскому о выселении. Сами горцы думали, что ставят подписи под петицией о том, чтобы аул не выселяли.
На фоне драматического выселения разворачивается запретная любовь чеченки мусульманки Элисо и христианина хевсура Важи – запретная, потому что людям разных конфессий не суждено, по сюжету фильма, быть вместе. Важиа готов разделить судьбу Элисо и последовать в Турцию, но это невозможно — религиозный догмат запрещает иноверцу жениться на мусульманке.
И Элисо, покидая родину, в отчаянии поджигает аул…
Тема запретной любви со стороны горской девушки к иноверцу, к гяуру на фоне войны и политики есть у Пушкина и Лермонтова, и она же продолжается в кинотрадициях 1920-х как пересиливающая все табу, религиозные, культурные и все остальные...Финальные кадры фильма особенно драматичны – кадры лезгинки, которую танцуют горцы, сменяются кадрами умершей в пути молодой женщины и все это вместе превращается в вопль отчаяния и пляску смерти.
Продолжение следует…