История черкесской прабабушки Бориса Джонсона, какой она могла бы быть...

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Ханифа сидела у окна своего стамбульского дома. Услышав шаги мужа, вернувшегося от родственников, она поспешила ему навстречу.

Али Кемаль, иронично улыбнувшись, протянул жене красивую шкатулку, только что купленную на Гранд Базар. Свою жену черкешенку Ханифу Али Кемаль любил и всегда старался побаловать  – изысканные сладости, сделанные в лучших стамбульских кондитерских, украшения, нарядные ткани, духи – Ханифе он не отказывал ни в чем. И хотя в Стамбуле второй половины 19 века мужчинам не было принято появляться с женами, какими-то неведомыми тропками он водил ее к морю, где они кормили чаек, наблюдали за закатами и просто гуляли.

В шкатулке для Ханифы лежал бархат, золотые и серебряные нити, мелкие серебряные пуговички. Его жена прекрасно вышивала еще с детства, и кисеты, веера, сумочки, выходившие из ее рук, всегда отличались особым изяществом.

Устроившись на софе, накладывая стежок за стежком, Ханифа вспоминала, как на родине, на другой стороне Черного моря,  девочкой она любила взобраться на высокую гору, раскинуть руки и чувствовать, как сливается с соленым ветром, доносившимся с моря, с запахами горных трав, с эхом от звуков конских копыт – это всадники отправлялись в  дальний поход, в зекIо.  

Накладывая стежок за стежком, Ханифа вспоминала запах каштанового меда, который делали в доме ее деда, и долгие рассказы наны о нартских богатырях и Сатаней-гуаще. Сатаней она полюбила больше всех – та была мудра, красива, остроумна. Однажды Ханифа решила, что спрячет Сатаней в своем сердце и никому ее не отдаст.

Стежок за стежком выкладывала Ханифа свою жизнь в орнамент на бархате, и вспоминала, как однажды стала королевой джегу, и самый прославленный  всадник Орзамес посвятил ей свою победу в скачках. Где ты теперь, Орзамес, жив ли?

Стежок за стежком, Ханифа пыталась забыть, как в страхе, босая, бежала от войны на турецкий корабль. Оглядываться было страшно, их дом сгорел, семьи уже не было, а многодневное ожидание на берегу превратилось тогда в ад – люди ходили среди умирающих от голода, болезней и ран и уже даже не пытались прислушиваться к их дыханию.  С умершей черкешенкой на берегу, у груди которой все еще пытался найти молоко ее маленький ребенок, Ханифа словно умирала сама..  

Корабль шел к турецкому берегу долго. Периодически налетали волны, перегруженное судно болтало. Люди, худые, голодные, изможденные, с маленькими детьми и стариками, молились о даровании жизни. Кто-то затянул песню- плач. Это плач людей, теряющих родину. Когда корабль врезался в стамбульский берег, этот плач рассеялся на тысячи плачей, зацепился на края минаретов и страшным тяжелым облаком повис над всей империей. «Чтобы не случилось, никому не отдам и буду драться за свою Сатаней», - решила Ханифа.

Этот плач Ханифа впервые услышала на корабле, уходящем в Стамбул...На видео его исполняет Заур Тутов.

Где они теперь, те, с кем Ханифа сошла на берег Стамбула, – сгнили ли в османских рудниках? Отправились в балканские провинции защищать границы Османской империи? Проданы на невольничьих рынках или дослужились до высоких военных чинов на новой родине?

Через два дня после того, как Ханифа сошла на турецкий берег, она была продана в турецкую семью. Но не была там рабыней и невольницей ни одного часа. Шариатский брак узаконил ее пребывание в новом доме, а семья ее мужа Али Кемаля ее приняла и полюбила. Ее редкая в тех краях красота – Ханифа была стройной, белокожей, с русыми густыми волосами, голубоглазой, с тонкими пальцами и запястьями – сразу бросалась в глаза.  Ханифа была хорошо воспитана, и хотя все в ней выдавало дворянское происхождение, она была приучена к труду - прекрасно готовила, шила, вышивала, была приветливой, быстрой, острой на язычок, временами дерзкой, да и муж, сам не замечая того, вскоре стал советоваться с ней в больших и малых делах.

Именно она деликатно, но настойчиво убедила всю семью перебраться из маленького города, где они жили, в столицу: в Стамбуле было больше возможностей, и, как показала судьба ее  сына, Ханифа не ошиблась.

Уже будучи совсем немолодой, Ханифа стала активно помогать «Черкесскому обществу единения и взаимопомощи» - молодым черкесам, которые учредили в начале 1910- х гг. в  Стамбуле Хасе, а потом и школу на холме Акаретлер.

На спектакли, которые ставили ученики этой школы, Ханифа с удовольствием ходила и вносила немалые пожертвования, чтобы школа могла нанять лучших учителей.

Когда черкешенки Стамбула стали издавать журнал «Дияне», она не пропустила ни одного номера, и даже подружилась с его главным редактором писательницей Хайрие Мелек Хундж, и кто знает, сколько часов они провели в беседах о своей потерянной родине.

В 2019 году грузный мужчина подъехал на велосипеде на Даунинг Стрит,10. Он быстро поднялся по ступенькам в свой кабинет. На столе его ждали папки, бумаги на подпись, а в компьютере были открыты страницы новостных порталов. Утро началось с "Незыгаря". Мужчина посмотрел в зеркало, взъерошил свои непослушные белые волосы. Сегодня он уже устроил разнос подчиненным. «Черт побери, черкесские гены бабушки Ханифы снова дают о себе знать», - сказал себе Борис Джонсон, британский премьер.

P.S. Эту историю я придумала от начала до конца. Все, за исключением исторических деталей и того, что у Бориса Джонсона черкесская great grandmother - плод моего воображения.