«Северный Кавказ после разгрома ИГИЛ (запрещена в РФ): что дальше?» Онлайн-дискуссия на КУ 17 марта
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".
Мы возобновляем проведение онлайн-дискуссий на Кавказском Узле. 17 марта c 11.00 до 12.30 по Московскому времени состоится новая дискуссия
«Северный Кавказ после разгрома ИГИЛ (запрещена в РФ): что дальше?»
Северный Кавказ остается среди тех регионов мира (Ближний Восток и Южная Азия), где продолжает иметь место террористическая активность. Несмотря на активные действия силовиков и ликвидацию ключевых фигур «Имарата Кавказ», всплески спорадического насилия на Северном Кавказе продолжаются, о чем свидетельствует недавний теракт в Кизляре. При этом такие локальные теракты адресуются всему миру и совершаются во имя подчеркнуто транснациональных или глобальных целей.
Очевидно, что проблематика радикализации мусульманской молодежи на Северном Кавказе останется актуальной для современной политической повестки.
Что будет с ситуацией на Северном Кавказе, когда, возможно, начнут возвращаться даже единицы из бывших воинов джихада, имеющих опыт боевых действий? Может ли это стимулировать создание новых экстремистских и террористических сетей? Есть ли риски, что крайне амбициозные цели молодых мусульман найдут реализацию через опыт «ветеранов боевых действий»? Какова роль внутрисеверокавказских факторов в дальнейшей радикализации молодежи? Используя тезис Оливье Руа, зададим вопрос - чего будет больше в этом процессе – исламистских идей или молодежной субкультуры?
Эксперты пишут о сетевой фрагментации, когда нет необходимости в рекрутинге новобранцев в сложившуюся жесткую организационную структуру. Наоборот, адептов призывают самим формировать автономные ячейки в тех или иных конкретных условиях с целью продвижения идеологии и целей движения в целом. Этот тип джихадистских ячеек экстерриториален и, как подчеркивалось ранее, большинство таких ячеек формируется в западных, а не мусульманских странах.
Пока что профилактические действия государства реализуются исключительно в силовых категориях – продолжаются внесудебные задержания мусульман; те харизматичные проповедники, которые могли бы противостоять пропаганде ИГ, выдавливаются из правового поля, усиливается давление на т.н. нетрадиционный ислам.
Что представляла собой деятельность ИГ на Северном Кавказе? Почему граждане РФ уезжали воевать в ИГ? Что ожидать в ближайшие месяцы – будет ли массовое возвращение тех, кто уже прошел джихадистский фронт Сирии и Ирака? Что может сделать общество, чтобы предотвратить деятельность вербовщиков ИГ?
Вопросы для обсуждения:
1. ИГ на Северном Кавказе: масштабы присутствия, сети, способы вербовки.
2. Женская радикализация: кто остается в тени Варвары Карауловой?
3. Как будет развиваться события на Северном Кавказе в ближайшие месяцы: прогнозы и сценарии?
4. Как влияют внутрикавказские факторы на возможные спорадические всплески насилия?
5. Что делать обществу в условиях, когда государство предлагает только силовой вариант решения проблемы?
Спикеры:
1. Ирина Стародубровская, Институт экономической политики им. Е.Т. Гайдара, руководитель направления, к.э.н., Москва
2. Ахмет Ярлыкапов, с.н.с., к.и.н., МГИМО, Москва
3. Марат Муртазин, к.филос.н., в.н.с. ИМЭМО РАН, Москва
4. Эмма Гиллиган, профессор университета штата Индиана
5. Денис Соколов, исследовательский центр RAMCOM
6. Алеко Квахадзе, Грузия
7. Гела Хмаладзе, Фонд Кавказа, Грузия
8. Сергей Романов, краснодарское отделение Комитета против пыток, Краснодар
9. Евгений Иванов, НИУ –ВШЭ
К обсуждению приглашаются все желающие.