Индира Черджиева: "Сказание о храбром Хочбаре - это удивительно человеческая история"...

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

На кинофестивале «Кунаки» в Сухуме замечательная Индира Черджиева, кинокритик из Владикавказа, представила фильм "Сказание о храбром Хочбаре" (Ленфильм, 1986).

Хочбар - Константин Бутаев. 

У фильма сложная судьба - режиссер фильма Асхаб Абакаров погиб в автокатастрофе в последний день съемок. И фильм собирал другой режиссер. 

Не все коллеги приняли его версию фильма, говорили, что у Абакарова были бы другие акценты. Фильм очень мощный. Еще бы - такой замес, такой сюжет, такие сценаристы - Алексей Герман-старший и его супруга Светлана Кармалита. В 1980-е на Ленфильме умели снимать Кавказ, и он получался сильным, страстным, настоящим, нелубочным. Эпичное полотно, разворачивающееся от кадра к кадру.  Содержание пересказать невозможно, но если совсем пунктирно - храбрый абрек Хочбар отвозит дочь хунзахского нуцала Саадат к ее жениху, сыну кумыкского шамхала. Долгая дорога - вспыхнувшие чувства - трагический финал.  Музыка Ширвани Чалаева. Хочбара играет актер Константин Бутаев. Наверное, в 17в. по Кавказу ходили именно такие Хочбары. 
Фильм о выборе между словом и бесчестьем, между долгом и любовью, между местью и прощением. 
Фильм восстановлен и очень плохого качества, и в этом тоже есть свой шарм - в потертости пленки, в потере звука (иногда), в бурых цветах...

Индира Черджиева на фестивале получила приз за фильм "Двойной портрет".

Рассказывает Индира Черджиева: «Это фильм, который был в свое время серьезным явлением в нашей кинематографической жизни, особенно на Кавказе. Фильм был сделан на знаковой киностудии, на «Ленфильме», с участием известных сценаристов. В основе  -  поэма Расула Гамзатова, которая написана по мотивам аварской народной песни. Соавтором сценария была Светлана Кармалита, очень известный и очень серьезный кинодраматург. Сам Алексей Герман-старший явился художественным руководителем этого проекта. Понятно, что Герман был очень строгим и очень разборчивым человеком, и он никогда бы не взялся за проект, в который он бы не верил и который бы представлялся ему недостаточно серьезным и мотивированным.

Режиссер Асхаб Абакаров к тому времени уже сотрудничал с Тенгизом Абуладзе. Тенгиз Абуладзе – это знакомая персона грузинского, советского и даже мирового кинематографа, его последняя трилогия – «Мольба», «Древо желания», «Покаяние». На фильмах «Древо желания» и «Ожерелье для моей любимой» режиссер Абакаров сотрудничал в качестве художника с Абуладзе. 

Абакаров собирал для «Хочбара» серьезную команду по крупицам, он давно, еще до начала работы, продумал актера для исполнителя главной роли и выбрал ленфильмовского актера из Владикавказа Константина Бутаева. Я как-то разговаривала с Константином Николаевичем, и он сказал, что Асхаб Абакаров – это его боль, потому что они были близкими друзьями. Когда Абакаров предложил ему роль, Бутаев смутился: «Ты мог бы найти в Дагестане исполнителя главной роли, это же этнически ближе, я могу допустить какие-то ошибки. Мне неловко, там так много хороших актеров». Асхаб Абакаров ответил: «Я вижу все, и я знаю, что я делаю. Я вижу в этой роли только тебя». Когда мы смотрим фильм, мы понимаем, насколько режиссер является творцом в истинном смысле этого слова, когда, прежде чем воплотиться в фильм, сначала приходит образ, идея того или иного художественного феномена.

Режиссер фильма погиб в последний съемочный день, они ехали со съемок и попали в страшную аварию. Фильм собирал по решению руководства Ленфильма режиссер Михаил Ордовский. Но как бы ни был собран этот фильм, мы видим, как он снят. Это бесконечное движение, это сама жизнь, это полноценное произведение искусства. Это не есть имитация жизни, а если мы и можем говорить об имитации, то только в высоком смысле этого слова.

С первого до последнего кадра фильм движется, хотя там много статичных кадров и эпизодов, но внутри кадра идет движение, которое мы называем внутрикадровое движение. Нет ощущения какой-либо остановки, здесь нет вторичности. Когда некоторые режиссеры снимают, как человек, например, ест пряник, а потом куда-то идет, а потом читает книгу и т.д., в этом есть некая вторичность после Тарковского, после Бергмана. Как говорится, «что позволено Юпитеру, не позволено быку». Есть Кончаловский, и есть все остальные. Реальное время и кинематографическое время не могут совпадать, это бывает в фильмах, посвященным научным экспериментам. Тем ценнее произведение Абакарова, что в нем нет противоречия между реальным и кинематографическим временем. Идет жизнь, не утомляя зрителей, а погружая его в сопереживание, в историческую атмосферу. Не буквально, конечно, по хронологии или по летописи.  

Я один раз слышала пословицу в Осетии: «Жизнь – это долг». Это не звучит радостно, это звучит так, что жизнь надо исполнить. Древние греки знали судьбу, и они ее исполняли, как бы тяжела она ни была. Мне хочется по отношению к героям этого  фильма применить это понимание судьбы. Человек выше своей жизни, выше своих чувств ставит свой долг. Это трагичный выбор, но это выбор мужчины. Неслучайно в кадре, где княжна признается Хочбару в любви, пластически разница между мужским и женским представлена в виде жеста, когда он снимает свою мокрую бурку и надевает на нее. Вы представляете, что такое бурка, да еще полностью пропитанная водой? Он пытается ее согреть, а на самом деле она валится под тяжестью этой бурки, потому что это мужской крест.

В этом фильме много мужского и женского, и в принципе человеческого. Этот фильм не ставил собой задачу воспроизвести какой-то эпизод из истории Дагестана, это очень человеческая история. И, если народ сохранил в памяти и в песнях героев, а Расул Гамзатов написал поэму, значит, масштаб личности Хочбара значителен в контексте истории. И почему художники – режиссер, сценарист, декоратор, оператор-постановщик, актеры - не могут увидеть это так? Я лично уважаю это право, я еще и восхищаюсь тем, как они воспользовались этим правом».