И на мосту Чермоева я постою в тени...

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

В Питере бурлят страсти – быть или не быть мосту Кадырова? Одни говорят, что Топонимическая комиссия, предложившая губернатору имя Ахмата Кадырова для наименования моста, навязывает свое решение. «В Питере достаточно своих героев, память которых не увековечена», - говорят люди, собравшиеся на митинге против нового названия.  Другие, как бы тоже петербуржцы и стараются сохранить лицо, уходят от прямых ответов.  «Пусть у нас будет больше мостов», - робко комментирует ситуацию Михаил Боярский. А третьи считают, что имя Ахмата Кадырова вполне уместно, ибо так северная столица подчеркнет свою «имперскую, интернациональную природу». (М. Шевченко).

Впрочем, есть одно достойное имя, забытое всеми, кроме узких специалистов. Оно напомнит о многом - об имперскости Петербурга, о его роли ( прежде всего, роли императорского конвоя, военных училищ и Санкт-Петербургского университета) в формировании лояльности кавказской аристократии в XIX– начале ХХ века, об общей трагичной судьбе русского дворянства и кавказской военной элиты, потерявших общую родину в революционных катаклизмах 1917 года.

 Тапа Чермоев. фото из Википедии.

Я говорю об Абдул-Меджиде (Тапа) Чермоеве (1882-1936), чеченском офицере Собственного Его Величества императорского конвоя, нефтепромышленнике, премьер-министре Горского правительства.  

Тапа родился в известной чеченской семье Чермоевых – его отец Арцу Чермоев был царским генералом и  участником Русско-турецкой войны (1877-1878).  

Тапа получил элитное военное образование, закончил Николаевское военное училище в Петербурге, но после смерти отца в 1908 году вышел в отставку и вернулся на родину, в Терскую область. Здесь в то время были открыты нефтепромыслы, и Тапа очень быстро становится успешным бизнесменом, сдает в аренду нефтеучастки и вскоре учреждает  фирму "Алдынская нефть". В его биографии есть показательные факты, которые много говорят о его человеческих качествах – он отстаивает права права жителей чеченского села  Новые Алды на   долю от эксплуатации нефтепромыслов, расположенных на территории их села.   

Когда началась Первая мировая, Тапа Чермоев вернулся в действующую армию и в чине штабс-ротмистра (кавалерийского капитана) поступил на службу в Дикую дивизию ("Кавказскую  туземную конную дивизию"). На свои средства он вооружает Чеченский конный полк из 600 человек.   

Тапа  участвовал во всех ключевых  сражениях Дикой дивизии -  Галиция, Карпаты,  сражение против германо-австрийских войск  у  Перемышля, Брусиловский прорыв в мае-августе 1916 года. Был награжден боевыми медалями, орденами Святой Анны 3 степени с надписью "За храбрость" (15 июня 1915 г), Святого Владимира 4 степени с мечами и бантом (23 июля 1915 г).

В мае 1917 года, когда Кавказ ищет свой политический пусть после февральской революции, становится у истоков Союза объединенных горцев и входит в его ЦК.  Ему же принадлежит идея создания Горской республики, кабинет министров которой он возглавил. (Горская республика охватывала территории Дагестана и горных районов бывшей Терской области).  Его министры -  не менее легендарные фигуры: Гайдар Баммат (кумык),  Пшемахо Коцев (кабарди­нец), Асланбек Бугаев (осе­тин), Рашидхан Капланов (дагестанец), Зубаир Темирханов (дагестанец), Басиат Шаханов (балкарец), Ахмет Цаликов (осетин), Нух Тарковский (дагестанец), Алихан Кантемир (осетин), Айтек Намиток (адыг). В условиях революционного хаоса они пытались сконструировать политическое будущее Кавказа – сначала на условиях федерации в России, а после большевистского переворота в октябре 1917 года отказались признать новую власть и объявили о независимости.

Не буду здесь останавливаться на их дипломатических усилиях и поисках союзников в Турции и Европе - об этом написаны книги и статьи, а в последние годы публикуются и сборники документов, записки и дневники участников тех событий. Весной 1919 года  войска генерала Деникина заняли Дагестан, и Горская республика самораспустилась. Потом на Кавказ пришла советская власть. Чермоев в это время находился в Париже на Версальской международной конференции, где вел переговоры о признании независимости Горской республики. Чермоев так и остался в Париже, а позже к нему присоединилась вся его многочисленная семья, по разным данным – от 20 до 80 человек. За всех них он нес ответственность – содержал, учил, выдавал замуж и женил. Средства быстро заканчивались, и, привыкший к жизни на широкую ногу, Тапа продал англичанам свои нефтеносные земли под Грозным и кампанию «Алдынская нефть».  

В эмиграции он помогал другим кавказцам, содержал кавказские эмигрантские организации и издания. Например, хорошо известный историкам журнал "Кавказ".

Немногие знают, что Тапа фактически спас от нищеты российскую императрицу Марию Федоровну, вдову императора Александра III и мать Николая II.  Мария Федоровна была вывезена из революционного Крыма своим зятем, великим князем Александром Михайловичем. Она поселилась в Лондоне, где  рассчитывала на помощь старшей сестры, вдовствующей королевы Александры и ее сына, короля Великобритании Георга V. Однако Георг ограничился скромными выплатами, а королевская семья всячески дистанцировалась от русской императрицы.

Вскоре Мария Федоровна переехала в Данию, где на троне был ее другой племянник - король Кристиан X. Но и здесь родственники оказали ей холодный прием.  

Случались дни, когда бывшая императрица мерзла, не в состоянии купить дрова. Узнав о стесненных обстоятельствах императрицы, Тапа как человек чести и бывший офицер царского конвоя, стал регулярно посылать  Марии Федоровне серьезные суммы. На пожертвования Тапы Мария Федоровна безбедно жила в Дании.

Возвращаясь к нашей теме – о том, чье имя будет носить пока еще безымянный мост. Понятно, что никакого моста Чермоева не случится, просто потому что мы – не империя, где точечно взращиваются Чермоевы.  Разумеется, я говорю об империи не в политическом смысле, а в смысле цивилизационном. У нас давно нет настоящего имперского лоска,  о кавказских чиновниках с масштабами М. Воронцова можно только мечтать, а до имперских практик управления Кавказом в конце XIX века еще надо дотянуться.