Красота по-северокавказски
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".
В социальных сетях и на форумах кипят страсти – впервые три девушки с Северного Кавказа участвуют в конкурсе «Мисс Россия». Северную Осетию на конкурсе представляет 21-летняя модель Екатерина Хачирова, Дагестан – 21-летняя студентка Альбина Ильдарова ( она прочно держится в 10-ке лучших по результатам интернет-голосования), а Кабардино-Балкарию – 18-летняя модель Назима Гоова.
Одни считают, что надо поддержать девушек, потому что они молоды, красивы и сам факт участия в конкурсе такого масштаба дает им возможность проявить себя (ведь на конкурсе оценивается не только физическая красота, но и общий кругозор, умение себя вести и другие качества) и на равных конкурировать с красавицами из других регионов страны. Другие считают участие девушек в конкурсе недопустимым. Камнем преткновения стало дефиле в купальниках, обязательное для такого рода мероприятий.
«Менталитет дагестанца пока не приемлет дефиле полуобнаженных девушек по подиуму. Эти девушки могут оказаться чьими-то землячками или родственницами. Для многих дагестанцев такое поведение девушек - позор. Не забывайте, что совершенно недавно в Дагестане отец убил двух своих дочерей, а дяди держали свою племянницу на цепи, заподозрив их в ненадлежащем поведении. И такие случаи в Дагестане не единичны. В Дагестане очень консервативное общество, придерживающееся традиций, даже несмотря на глобализацию», - пишет Р., и его мнение в той или иной форме разделяют многие.
Осудили участие девушек в конкурсе и федеральные политики (депутат ГД Гаджимет Сафаралиев, комментируя участие Альбины Ильдаровой в конкурсе, заявил, что она может представлять только себя, но никак не республику), и известные активисты (пресс-служба РКНК распространила мнение председателя Исполкома Султана Тогонидзе:«Каждый сам выбирает, как самовыражаться и позиционировать себя. Но это касается личной жизни человека. Нам представляется неприемлемым, чтобы данные регионы были представлены на конкурсе, предполагающем дефиле в нижнем белье, так как это напрямую противоречит образу и традиционным ценностям народов в них проживающих»).
Попробуем разобраться, что на самом деле отражают такие споры, о каких цивилизационных разломах в традиционных культурах свидетельствуют.. Почему участие девушек в «Мисс Россия» вызывало такой ажиотаж, ведь свои, внутренние, конкурсы красоты на Кавказе проходят где-то с 1990-х гг.? Своих королев красоты выбирают в Кабардино-Балкарии (с 1991 года), Адыгее, в Чечне и Северной Осетии. Есть и региональный конкурс «Краса Кавказа». Испытания на таких конкурсах более или менее однотипны – девушки демонстрируют умение танцевать, хорошо готовить, знание национальной культуры и, особенно, этикета. Конечно, речи о дефиле в купальниках и быть не может, хотя первые конкурсы в КБР проходили с выходом участниц в купальниках, однако вскоре этот пункт программы был исключен из конкурсов.
Прежде всего, надо ответить на вопрос, предписывала ли традиция изоляцию девушек, скрывание (или укрывание) девичьей красоты? Поскольку мне лучше знаком черкесский материал, то буду писать, основываясь на нем. Думаю, аналогии в других культурах Северного Кавказа можно найти без труда.
Черкесские девушки никогда не были изолированы от общества, от молодых людей; сохраняя разумную дистанцию, они всегда были на виду - участвовали в сельских игрищах, танцевали на свадьбах, принимали (никогда наедине) ухаживания в специально выделенных «девичьих комнатах», могли ездить на праздники в другие аулы в почетном сопровождении всадников.
Сама по себе телесная, физическая красота воспевалась в фольклоре, и традиция предписывала девушке ухаживать за собой. Стройная фигура, чистая белая кожа, длинные тяжелые густые ухоженные волосы, здоровые зубы очень ценились, в народной культуре были выработаны масса косметических средств, позволяющих девушке следить за собой. Особая стать, легкость, воздушность черкешенок обеспечивались тем, что с детства девочек приучали быть умеренными в еде, причем настолько, что такая сбалансированная пища в глазах иностранных путешественников выглядела плохим и скудным питанием. С 10-12 лет черкешенки начинали носить корсет. Так об этом элементе девичьего костюма писал Фредерик Дюбуа де Монпере писал: «Девушки с очень раннего возраста, лет 10-12, носят корсет или широкий кожаный пояс, надеваемый прямо на тело. Этот корсет настолько стягивает талию, что нет женщины с более тонкой талией; корсет также сдавливает бюст таким образом, чтобы не допустить его развития. Только в день свадьбы супруг имеет право распороть корсет кончиком кинжала. Идеал красоты у черкесов требует от женщины серьезных жертв и чтобы сохранить тонкую талию, молодых девушек очень плохо кормят: им дают только молоко, лепешки, просяную кашу».
Традиционный девичий костюм не маскировал, а подчеркивал привлекательность и сексуальность девушки– лицо и мочки ушей были открытыми, девичьи шапочки в их немыслимом разнообразии подчеркивали глаза и брови, пояс плотно охватывал тонкую талию, а распущенные волосы падали локонами на плечи..
Этнограф и фольклорист Аслан Ципинов в своей статье «Женская красота глазами адыгов» приводит целый ряд образов и сравнений, через которые черкесы воспринимали женскую красоту, и это настоящий гимн природной, чувственной красоте, выраженный в деликатных иносказательных формах, как это и предписывалось Адыгэ Хабзе еще сто лет назад.
Более того, у черкесов существовали отдаленные аналоги конкурсов красоты. У черкесов сам факт присутствия красивых молодых нарядных девушек на каком-то празднике имел не только эстетическую функцию – концентрация красавиц в одном месте в одно время облагораживала, поднимала уровень такого праздника, но и (на мой взгляд) магическую – молодость, здоровье, девичья энергетика обеспечивали стабильность социальной группе и движение в будущее…
Черкесы в последний день большого сельского праздника выбирали «королеву игрищ», причем такой ритуал практиковался даже в 1920-х гг. при советской власти, с ее специфическим подходом к женской красоте и эстетике женского тела.
Б. Бгажноков пишет, что в 1926 году в Адыгее на празднике, посвященном Адыгейской автономной области, строгие и взыскательные старейшины, выбирая между двумя безуперечными красавицами, отклонили кандидатуру одной их них, поскольку «волосы девушки были слегка подрезаны, а платье слишком коротко; и то, и другое не укладывалось в традиционное представление о совершенстве внешнего облика девушки».
Выбор королевы красоты был не только общественным делом, он касался не девушки самой по себе, а ее рода и фамилии. После того, как объявляли королеву красоты, хатияко (распорядитель торжества) объявлял имя девушки, имя ее отца, название аула, в котором она живет, высказывал целый ряд добрых пожеланий самой девушке, родителям, ее воспитавшим, а также всему их славному роду. На последнее обратим особое внимание.
Сегодняшние конкурсы красоты проходят в совершенно другом контексте – культурном, звуковом, визуальном. Мы живем в обществе растабуированных табу – в нем много обнаженного женского тела, в котором давно нет сакральности и тайны, нет ничего индивидуального. Красивое тело воспринимается как личный проект, дающий возможности для социального лифта.
На нас обрушиваются тонны звуковой и телерекламы, касающейся самых интимных тем – геморроя, простатита, импотенции, критический дней и молочницы…Все это поглощается целыми семьями (бабушками, дедушками, детьми) сидящими у телевизора и, естественно, стирает грани дозволенного до такой степени, что не воспринимается как нонсенс.
Мы живем в мире двойных стандартов – то, что говорится с высоких трибун о традициях, их важности и значении находится в диссонансе с двуличием, лицемерием, лживостью публичных персон, которые молодые люди наблюдают на каждом шагу. На этом фоне дефиле в купальниках выглядит просто невинной шалостью.
Наконец, на Кавказе уже в течение по крайней мере последних 20 лет медленно угасает, сходит на нет большая иерархизированная семья с определенными ролями, дистанциями, субординацией. Она проявляется, пожалуй, только в дни похорон и свадеб, да и то с определенными оговорками. Все чаще род и его коллективное решение и ответственность действуют как декоративный институт, все большее значение приобретает тема личной ответственности одной конкретной семьи. Неслучайно девушки (Альбина и Назима) говорят о том, что решение об их участии в конкурсе «Мисс Россия» приняли и поддерживают родители.
Поэтому нет ничего удивительного в такой бурной реакции на конкурс красоты. Это лишь отражение трансформирующейся реальности Кавказа.
Когда-то Фернан Бродель, французский ученый, в своей книге «Что такое Франция?» написал фразу, ставшую хрестоматийной. «Единая Франция - неуловимый призрак. Давным-давно, вчера и сегодня существовало и существует сто, тысяча Франций» Не берусь судить о том, что существует тысяча Кавказов, но то, что Кавказ – сложное неоднородное культурное пространство, ясно и без дебатов о дефиле в купальниках. Они лишь выявили на Кавказе по крайней мере две идентичности (а их гораздо больше).
Одна основана на представлении о том, что традиция (в том числе и религиозная) считает должным и правильным, в этом контексте публичное обнажение девичьего тела греховно, запретно и неприлично, даже оскорбительно, поскольку обнаженная девушка априори не может представлять целый регион.
Другая – на том, что в контексте, где давно нет никаких табу, только сама личность может отвечать за свое решение, за контроль над собственным телом, которое само по себе понимается как выражение индивидуальности девушки и ее личный проект.