Дайджест онлайн-дискуссии "Политика и топонимика на Северном Кавказе". "С переименованиями мы теряем нашу историю"

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

28 февраля на Кавказском Узле состоялась он-лайн дискуссия «Политика и топонимика на Северном Кавказе». В ходе дискуссии обсуждались следующие вопросы:

1. Правила топонимики - как давать названия улицам и как их переименовывать? Законодательство РФ о переименованиях территориальных единиц и улиц. Мемориальная топонимия.

2. Должны ли названия улиц и площадей напоминать нам о политических и общественно-исторических реалиях? Должна ли топонимическая карта Вашего города отражать исторические события и сохранять имена политических и религиозных деятелей - живущих и покойных?

3. Должны ли оставаться советские реалии, имеющие негативные коннотации, в названиях улиц наших городов?

Как прийти к компромиссу между желанием горожан, буквой закона и амбициями чиновников? Как решать судьбу названий улиц и площадей — через референдум или в каждом субъекте нужен свой «топонимический» закон?

В дискуссии участвовали: Макка Албогачиева, к.и.н, с.н.с. Музей этнографии и антропологии (Кунсткамера) РАН (Санкт-Петербург - Республика Ингушетия); Рустам Бегеулов, д.и.н., КЧГУ (Карачаево-Черкесская республика); Аслан Бештоев, руководитель ОД «Кабардинский конгресс» (Кабардино-Балкарская республика); Нина Гарунова, д.и.н., профессор ДГУ (Республика Дагестан); Магомет Картоев, с.н.с. Ингушского НИИ гуманитарных наук им. Чаха Ахриева (Республика Ингушетия); Роза Намитокова, д.филол. н., профессор АГУ (Республика Адыгея); Амиль Саркаров - Федеральная лезгинская культурная автономия (Москва); Милрад Фатуллаев — журналист (Москва-Республика Дагестан); Мадина Хакуашева, д.филол.н., в.н.с. КБИГИ (Кабардино-Балкарская республика); Альберт Эседов, председатель ДРООНЕ "Единство" (Республика Дагестан); Ахмет Ярлыкапов, к.и.н, с.н.с. МГИМО МИД (Москва) (заочно).

Намитокова, открывая дискуссию, отметила, что топонимы являются в совокупности памятниками, хранителями истории края, истории разных этносов. «В названиях улиц, -подчеркнула она, - как и в названиях других объектов топонимики, должны соблюдаться определенные требования, которые известный ученый и энтузиаст проф. М.В.Горбаневский обозначил формулой: «информативность + правильность + удобство». Названия улиц должны подчиняться грамматическим правилам и отражать национальную и краеведческую специфику конкретного региона и республик.

Намитокова рассказала участникам дискуссии о правовой основе, регулирующей нормы присвоения и изменения различных наименований. Это - Федеральный закон «О наименовании географических объектов» 1997 года, который устанавливает процедуру присвоения наименований таким крупным объектам, как города, округа, районы, морские и речные порты и т.п. Наименование же объектов внутри населенных пунктов, таких как улицы, площади, мосты, остановки транспорта – передано на уровень местного самоуправления и решается самостоятельно в городе или районе. И в этом случае специального законодательного регулирования нет.

«Федеральный закон, - отметила Намитокова, - говорит о том, что присвоение имен, фамилий известных жителей, граждан может производиться только НОВЫМ объектам и посмертно. Для топонимии неписаной нормой считается возможность присвоения мемориального имени по истечении 10 лет со дня смерти указанных лиц. Эта «пауза» позволяет оценить роль человека в более широкой исторической перспективе».

Участники дискуссии о резонансных переименованиях в республиках СКФО

Эседов, комментируя резонансное переименование улицы Советской в улицу Гейдара Алиева в Дербенте, сказал, что для современной топонимики достаточно следовать требованиям закона, уставам муниципальных образований. Согласно этим уставам только новые улицы можно называть в честь какого-то политика или деятеля культуры. Эседов отметил, что «переименования улиц происходят в угоду тем или иным личностям во власти, пытающимся "понравиться" представителям других кланов, общественным деятелям нашей страны или других государств. И многие из них, по мнению населения, не заслуживают, чтобы их именами называли улицы или проспекты». «Алиев никакого отношения к Дербенту не имеет. Более того, личность его негативно воспринимается немалой частью не только горожан, но и в целом Южного Дагестана. Естественно, это вызвало массовые акции не только в Дербенте, но и в других городах России». Он считает переименование улицы провокацией.

Эседов рассказал участникам дискуссии о других случаях неуважительного отношения к названиям и топонимам лезгинского происхождения в Азербайджане. «На территории Азербайджана в постсоветский период оказалась древнейшая мечеть, на которой значилась табличка "Лезги миск1и" - "Лезгинская мечеть". Властями соседнего государства была ликвидирована не только табличка, но и переименована сама мечеть.

Лезгины Дагестана не против добрососедских отношений с соседом. Но это не значит, что мы не должны вернуть исконные названия своим населенным пунктам, избавив их, в большинстве своем, от заимствованных окончаний -кент. Магарамкент, Касумкент и прочие населенные пункты имеют право называться своим исконным названием. В ближайшее время актуально проведение необходимых референдумов с целью возврата исконных названий нашим населенным пунктам».

Саркаров, останавливаясь на реакции людей на новую улицу Алиева в Дербенте, рассказал об иске, который подавали активисты ФЛНКА. «С переименованием улиц и других объектов, как это имело место и в Дербенте, решение очень часто спускается сверху. К сожалению, административный ресурс пока еще "продавливает" удобное ему решение, в том числе и судебных органов. Это имеет место и в других спорных моментах. Наличие необходимых и исчерпывающих нормативно-правовых актов по вопросу переименования объектов усложнит жизнь власть предержащим. Надо установить временные ограничения, о которых уже говорили, а также такое, чтобы переименование одного и того же объекта не могло рассматриваться чаще, чем раз в 10 лет или 25, 50 лет».

Албогачиева коснулась темы переименований улиц, названных в честь религиозных деятелей. Она считает, что улицы, названные именами религиозных деятелей, не должны переименовываться. «На протяжении многих десятилетий улицы Ингушетии носят имена известных богословов, религиозных деятелей и устазов. Так, в с. Насыр-Корт одна из центральных улиц носит имя Гейрбека-Хаджи Евлоева, в Долаково есть улица имени шейха Багаудина Арсанова, в Плиево – улица имени шейха Митаева и шейха Хусейна-Хаджи Гарданова и т.д».

«Переименовывать, - считает Албогачиева, - нужно улицы с абстрактными названиями - Безымянная, Тупиковая, Дорожная, Восточная, Северная, Новая и т.п». Она отметила, что неудачное наименование улицы через годы скажется и «на бюджете населенного пункта, который должен переделывать огромное количество документов, в которых значится эта улица». «Ингушетия - маленькая республика, тут не так много улиц, чтобы их так обезличивать», - заключила она.

Гарунова, касаясь темы переименований, отметила, что «если улица уже названа, то пусть живет без переименований, так как, переименовав улицы и разрушив памятники, мы потеряем историю». Она отметила, что «в Махачкале более 50 улиц поменяли свое название. В 1990-е годы предлагалось осуществить восстановление, в первую очередь, тех названий, которые имели значение в истории города, а также предлагалось устранить названия, связанные с коммунистической идеологией (ул. Маркса, Кирова, 40 лет Октября).

Проспект имама Шамиля в Махачкале - топономическое нововведение 1990-х гг.

Идея возвратить в старой части города прежнее название улицы Барятинского (вместо Буйнакского), встретила негативную реакцию. Князь Барятинский, чье имя носила улица до революции, ассоциировался с фактом пленения Шамиля, поэтому идея была воспринята негативно. Переименование проспекта Калинина в проспект Шамиля было встречено с одобрением населением».

Бештоев на материале КБР напомнил о том, что первая волна переименований на этой территории Северного Кавказа относится еще к периоду Кавказской войны. «Ранее каждый населённый пункт носил имя владельца-князя или аристократа, в результате победы русского оружия и установления её администрации сохранение имени владельца было как минимум рискованным. В результате этой войны ни один населённый пункт черкесов Кабарды не остался на своём месте, а в конце 19 века вообще все черкесские сёла были подвергнуты укрупнению и получали новые названия.

В первые послереволюционные годы специально созданная комиссия ездила по населённым пунктам Кабарды и произвольно давала аулам и селам названия». Бештоев привел пример с наименованием своего родного села, Дыгулыбгъуей, названного по имени владельца. С приходом Российской администрации село стало называться Тамбиево, в революцию переименовано в Кызбурун-3 и примерно лет 15 назад снова получило своё историческое название». 

Бештоев отметил, что современная практика наименования улиц и площадей в честь героев Российской империи в тех регионах Кавказа, где выселялось коренное население, провокационна. «Площади и улицы Ермолова, Засса, Романова, Новицкого, Барятинского, Евдокимова... Эти имена достаются из архивов и в присутствии высокопоставленных гостей водружаются по всем весям». Причём негативная реакция местного населения не принимается властями во внимание, отметил Бештоев.

Бештоев считает, что лучше называть именами русских генералов и офицеров Кавказской войны улицы тех городов или населённых пунктов, где они родились.

«Ведь ни у кого не вызывают отторжения имена Лермонтова или Пушкина в Нальчике, хотя и они были офицерами Кавказской армии. Ни у кого не возникает желания разрушить мемориал Толстого. Но памятник Ермолова ...ставят и охраняют с упрямством, достойным лучшего применения-камерами, милицией, спецсредствами и пр. Все помнят судьбу подобного памятника в Грозном».

Хакуашева, продолжая тему, поднятую Бештоевым, отметила, что «адыги имеют особенную возможность оценить порочный принцип политической топонимики. Например, в бывшей столице кабардинцев Пятигорске центральную улицу назвали именем Ермолова, который был ответственен за ликвидацию огромного числа кабардинцев и адыгов в целом. Там же высится монументальный бюст Ермолова.

Тоже с названием районного центра Лазаревский в Лазаревском районе Краснодарского края в честь генерала, ответственного за уничтожение шапсугов, которые до сих пор проживают на этой территории. Много раз сносился памятник Лазареву, но он все еще стоит. Это уже устойчивая тенденция, которая не только аморальна, но выглядит откровенной провокацией». По мнению Хакуашевой, самое негативное последствие таких шагов — настроения молодежи, которая в лучшем случае дистанцируется и теряет веру во власть, а в худшем обращается к незаконным формам социального протеста.

Картоев остановился на переименовании населенных пунктов части Пригородного района Северной Осетии и напомнил о последствиях депортации ингушей в Казахстан и Среднюю Азию в сталинский период. Он привел извлечение из архивного документа, касающегося переименования населенных пунктов бывшего Пригородного района ЧИАССР, включенных после депортации ингушей и чеченцев, в состав Северной Осетии:

«<…> Селения Галгай и Новый Джерах названы селением Камбилеевским, по имени реки, протекающей через них; слово Камбилеевка – не ингушское и не чеченское, а русское.

Селение Гадаборшево названо селением Куртат, т.к. большинство жителей переселились из Куртатинского ущелья.

Селение Шолхи названо селением Карца, т.к. сюда переселились жители из селения Карца Гизельдонского района.

Селение Яндиево названо селением Дачное, т.к. здесь организуются дачи учреждений республики.

Селение Длинная Долина названо селением Терк – осетинское название реки Терек, на берегу которого расположено селение.

<…> Селение Базоркино названо селением Чермен, по имени героя Чермен, который вел борьбу против врагов осетинского народа и дворян-землевладельцев».

«Таким образом, 15 бывших ингушских населенных пунктов Пригородного района были переименованы, и на карте Северного Кавказа в 1944 г. появились новые населенные пункты СОАССР», - заключил Картоев.

В ходе дискуссии Картоев поднял вопрос о том, что возвращение населенным пунктам их исконных наименований является частью процесса реабилитации репрессированных народов, поскольку ст. 11 Закона РСФСР «О реабилитации репрессированных народов» от 26 апреля 1991 г. гласит: «Культурная реабилитация репрессированных народов предусматривает осуществление комплекса мероприятий по восстановлению их духовного наследия и удовлетворения культурных потребностей. Это означает также признание за репрессированными народами права на возвращение прежних исторических названий населенным пунктам и местностям, незаконно отторгнутым у них в годы советской власти».

Бегеулов, касаясь темы переименований в КЧР, отметил, что в республике не было «чрезмерно резонансных переименований». «И в Карачаевске, и в Черкесске в основном осталась топонимика, утвердившаяся в советское время. Переименования были, но относительно нейтральные. Улица Ленинградская стала улицей генерал-полковника Магометова, Безымянная улица получила имя известного культурно-общественно деятеля И. Крымшамхалова, переулок Больничный переименовали в улицу А. Биджиева (известного медика), в Черкесске появилась площадь популярного в XIX в. пристава Н. Петрусевича. Самый большой скандал последних лет был связан с попыткой вернуть прежнее название аулу Али Бердуковский, названному в честь комсомольца, активно принимавшего участие в коллективизации и убитого в те годы. Но пока название так и осталось. Причем сторонников сохранения сегодняшнего названия немало и скорее большинство в ауле». 

Продолжение следует.