"Все, что не горы, кажется ничтожностью"... К всемирному дню гор.

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

«Все, что не горы, кажется ничтожностью», - современный питерский кавказовед Юрий Карпов цитирует в своей книге «Взгляд на горцев. Взгляд с гор» автора 19 века Воронова. О величии гор, их особой энергетике, мощи, о таких человеческих качествах, как стойкость и независимость, с которыми ассоциируются горы, писали и будут писать всегда.

В жизни народов Кавказа восхождение в горы и созерцание гор были настолько же особыми событиями, насколько и обыденными. Это то, что с тобой каждый день. В детстве горы, хотя и населенные героями сказок, старухами-колдуньями и иныжами-великанами, были совсем не страшными; затем, взрослея, можно было почувствовать их вечную недоступность и царственную дистанцию — и сколько бы ты к ним ни приближался, они все равно величественно держат тебя на расстоянии. Горы определяют весь ландшафт Кавказа и в конце концов жизнь его людей. «Метафизика гор очевидна, равно как явна их устремленность к небесной сфере», - писал Ю. Карпов.

Вчера прошел всемирный день гор, поэтому в этом посте — о том, что думали народы Кавказа о горах, каким качествами их наделяли, о чем просили... 

Почитание гор на Северном Кавказе было предопределено изначально - с оглядкой на горы в том числе выстраивалась традиционная жизнь. С каждым восходом и заходом солнца у той или иной вершины для жителей конкретной местности начинался новый отчет времени — по сезону ( весна, лето, осень, зима), по сакральному времени (время намаза, поста, жертвоприношения). На почитаемые горные вершины часто поднимались с трудом и просили Создателя, и благодарили, и стремились заручиться его поддержкой.  

По всему Кавказу многочисленные святилища часто устраивались в горах и на горных хребтах.

У вайнахов каждый тейп, аул или тухум имел своего покровителя - божество или предка, небольшое святилище ("элгиц") которого возводилось на высокой горе рядом с аулом. Сами горы ("иерда") также считались священными, им приносились жертвы, особенно во время похорон.  

В Ингушетии святилище Долте (Долите) размещалось на высоком и крутом холме, «подъем на который довольно труден и утомителен; с вершины открывается вид на все ущелье», на хребтах гор находились святилища Маги-ерды, Галь-ерды,святилище Тушоли. Слово ерд (ерды), компонент названий многих святилищ, означало «скалы, которые... — по сообщению автора конца XVIII в. — раньше украшали и культ которых (ингуши и чеченцы) не забросили в угоду магометанству». Другое значение этого слова - "мужчина, живший в скалистых горах".

Ежегодные собрания старейшин чеченских тейпов, на которых разбирались дела о кровной мести, вырабатывались решения по «обычаям и этикету вежливости», происходили на горе (кургане) Кетыш-Корт, по некоторым данным, рукотворной.

 Ингуши особо почитали вершину Казбека. Они считали, что здесь живет  богиня вьюг Дардза-нянильг (буквально "мать вьюг"). Для ее умилостивления в Девдоракском ущелье, по р. Кабахи, ингушами был устроен особый жертвенник — «Даба».

«В лице Дардза-нянильг, - писал этнограф Б.Далгат, - мы впервые встречаемся у чеченцев (и ингушей) с божеством по природе злым, враждебным человеку; но он не причиняет вреда человеку, приносящему ей жертву и угодному богу».  

У осетин следы культа гор сохранились в почитании горных духов. Им приносили жертвы на перевалах, поскольку «перевалить через горную цепь значило оставить позади себя некую опасность, либо идти навстречу новой опасности, чему-то неведомому». Среди священных гор, склонов и вершин - святилище Хуицауы дзуар в Даргавской котловине; г. Заманкул со святилищем Уастырджи. Сюда можно отнести и вершину г. Казбек, которую осетины раньше называли Чырысти-хох, т.е. Гора Христа.  

Самым святым местом у героев черкесского нартского эпоса была Харама-гора (Хьэрамэ Iуащхьэ). На ней восседал Тхашхуэ (самый главный бог из всех богов адыгов) и решал их судьбы. С вершины этой горы обращались к нартам и другие боги. Именно на вершине этой горы главный герой нартского эпоса, богатырь Сосруко, добыл огонь для своих соплеменников. Именно на этой же горе, или у подножия этой горы убили его самого.

Черкесы в знак своего почтения к горам приносили им жертвы, на горных перевалах до сих пор находят наконечники стрел и пули. В древних фольклорных текстах упоминается бог Кушхэтх (Къушъхьэтхь - букв.: «къушъхьэ» - гора, «Тхьэ» - бог), или Кушхамтха (Къушъхьэм итхь - бог горы), но этот образ не получил развития.

Для черкесов главная гора – Эльбрус (Ошхамахо, или Ошхэмаф). Адыг уверен, что эта гора ему дает и жизнь, и благополучие в этой жизни. Поэтому Эльбрус переводится как «Гора счастья». Эта гора для адыга как бы Верховный Бог, она – гора гор. И по сей день пожилые черкесы вспоминают, как их предки когда-то прислушивались к «настроению» Эльбруса, буквально ловили его дыхание.

В старину «почитали Эльбрус и нередко молились в его сторону, там как будто бы находится местопребывание богов».

Этот мотив содержит и эпос черкесов «Нарты». Предания указывают на то, что Тхэшхо (Всевышний), Псэтх (Бог души), даже злое божество Пако (покровитель атмосферных явлений), живут на вершине Эльбруса, поэтому нарты считали эту гору священной.  

Юрий Карпов тонко заметил, что, «судя по всему, именно боязнью прогневать духа, хозяина белоснежного Эльбруса, объяснялся отказ кабардинцев сопроводить к его вершине путешествовавшего в 1770-х гг. академика Иоганна Антона Гильденштедта, хотя ссылались они на то, что горная вершина «служит прибежищем в случае, если им изменит военное счастье» и потому якобы они не хотят делать ее известной чужакам».

В Южном Дагестане особо почиталась гора Шалбуздаг. Лезгины, рутульцы, агулы и табасаранцы относились к ней как к святыне. На Шалбуздаге был похоронен св. Сулейман, некогда живший  неподалеку, в селении Ахты. Тело святого якобы перенесли на священную гору четыре голубя, позднее над местом его захоронения был воздвигнут мавзолей. На Шалбуздаге располагались и другие святыни — так называемые камни Фатимы, дочери пророка Магомеда, и его полководца Хазрат-Али, которые по форме напоминали надгробия (на камне Хазрат-Али верующие видели следы коня полководца). На священной горе нуждающиеся вымаливали детей, просили здоровья, благополучия, а также и дождя в случае длительной засухи.   

Культовым центром для жителей другой части Южного Дагестана — табасаранцев, агулов, кайтагцев — была гора Джуфудаг, на которой в конце весны—начале лета устраивались многолюдные праздники, а поводом для них служил сбор черемши (аналог праздника цветов). Здесь же просили богов о хорошей погоде, о том, чтобы пошел дождь или прекратился ветер.

Несколько священных гор имеется у лакцев. Наибольшим почитанием пользуется гора Вацилу. Ритуалы на Вацилу начинались в первые дни лета — надо было взойти на вершину горы, встретить восход солнца, принести в жертву скот и помолиться о благоприятной погоде на лето. Все это сопровождалось обрядовыми танцами, девичьими гаданиями, коллективными трапезами. Достигнуть вершины могли лишь те, кто прошел ритуальное очищение — преодолел каменный коридор, ведший к месту обрядовых действ (грешников камни якобы сжимали). 

У андийцев есть миф о верховном боге аварцев Цобе и его сыновьях-близнецах (Бахарган и Моду), непорочно зачатых от земной женщины. По наговору завистливых людей жестокие боги превратили одного брата в скалистую гору Бахарган, другого - в гору Моду, покрытую пышной растительностью.

После смерти матери сердце ее захоронили в центре горы Моду, у ее подножия - один глаз, а другой - у основания горы Бахарган. Из глаз матери и по сей день текут слезы: со скалистой горы капает холодная, леденящая вода, с живописной горы Моду - теплая, целебная. Горы Моду и Бахарган - своеобразные культовые центры. В этом регионе говорили, что на вершине горы Бахарган обитало жили боги, и жизнь их была организована также, как и у людей.

Юрий Карпов в своей книге размышляет о том, зачем, по мнению народов Кавказа, Всевышний даровал им горы. К его словам стоит прислушаться:

«(Горы) были и есть элементы конструкции мира, выполняющие определенные функции, а может быть, только одну. Это функция лестницы, ведущей, условно, к небу, к Богу. Это функция амвона православного храма, где дьяконом или священником произносятся ектении (моления) и читается Евангелие. Но это и функция церковного престола, где во время обедни таинственно и невидимо присутствует сам Господь. И потому горная вершина — это еще и окно из мира бренных забот в мир вечного Закона. Не горы почитаются, но горы служат местом почитания Бога, ибо из всего земного они максимально приближены к Нему».