"Пока мы живы, пища нам нужна".

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Этот пост - продолжение разговора о пищевом символизме. У многих народов Кавказа распространено представление о том, что пища плачет, если на нее наступают и относятся без должного уважения.

Информаторы в середине прошлого века не раз рассказывали этнографам, что пища, забытая на столе или смытая водой во время мытья посуды, плачет, переживая свою несчастливую долю, чувствует себя униженной.

Культуролог Барасби Бгажноков приводит рассказ Куны Готыжевой из селения Кунже в КБР. Она говорила, что ее очень беспокоит, что часто после мытья посуды приходится выливать воду в умывальник вместе с остатками пищи: «Боюсь, что когда-нибудь оскорбленная таким обхождением пища предъявит мне свой счет».

Именно поэтому воду с остатками пищи после мытья посуды запрещалось выливать — ее отдавали домашним животным. Таким образом проявлялось бережное отношение к пище и символически продолжалась ее жизнь. Интересно, что у всех народов Кавказа не мыли посуду из-под молока. Если соседям приносили кувшин молока, то его возвращали невымытым — таким образом жизнь пищи не прерывалась.

Пища была и активной частью ритуалов - пищевые подношения богам занимают во всех культурах особое место. Через почтительное, правильное обращение с пищей гармонизировались отношения человека с Космосом и с обществом.

На Северном Кавказе «алтари», на которых оставляли пищу богам, были повсюду, они были органично включены в ландшафт горца, так географический, так и ментальный. Это площадки на вершинах гор, на вершинах холмов, расположенных вокруг селений, вокруг старинных каменных крестов — в тех регионах Кавказа, где еще в средние века было распространено христианство. Существовали и специальные языческие святилища, где устраивали ритуальные трапезы. Сегодня, например, в Чечне существует единственное святилище такого типа - святилище Терлой Дели в обществе Терлой-Мохк. Это сооружение прямоугольной формы, сложенное из камней, с широким дверным проемом в виде арки, высота сохранившейся стены составляет почти три метра. Со стороны фасада небольшая каменная ограда образует дворик. 

У шапсугов, одной из черкесских субэтнических групп, особое значение придавалось месту, в которое ударила молния — считалось, что оно было отмечено богом Шибле, богом-громовержцем, и поэтому подходит для молитв и жертвоприношений. С распространением ислама пищу стали раздавать возле мечетей.

В качестве алтарей могли использоваться и площадки у священных деревьев - во многих аулах причерноморской Шапсугии такие площадки существуют и сейчас. Во время моей поездки в эти места в 2012 г. мне рассказывали, что сюда приносят в жертву богам особые шапсугские вареники, обращаясь с молитвами о здоровье, благополучии или благодаря бога о счастливом завершении какого-либо дела. Такие места сами по себе считались священными — к ним нельзя было поворачиваться спиной, а следовало поклониться. Всадники обязательно должны были спешиться, проезжая мимо таких алтарей.

Особый разговор — ритуальная чистота пищи, особенно жертвенной. У черкесов обязательно во время приготовления пищи женщина покрывала голову платочком (первое замечание от моей мамы на кухне — если пища готовится с непокрытой головой) — не только из-за того, чтобы волосы не попали в готовящуюся еду. Таким образом к пище символически выражали почтение, уважение.

                        Приготовление пищи сродни священнодействию...

Перед началом приготовления ритуальной пищи обязательно мылись. Сам процесс приготовления пищи был подобен священнодействию, не принято было в этот момент много говорить и суетиться. И сейчас при приготовлении погребальной пищи в самые ответственные моменты стоит почти что первозданная тишина.

Через молитву, произнесенную над пищей — над тестом для ритуальных лепешек, над жертвенным животным — будничная пища превращалась в сакральную. У осетин недопустимо начать есть знаменитые осетинские пироги, пока старший в доме не произнесет над ними соответствующих слов.

Подобная традиция существует и сейчас и строго закрепилась в застольном этикете. Пока глава застолья не «откроет стол», пока не произнесет определенных словесных формул и не разъяснит о целях застолья, приступать к еде считается не только плохим тоном, но и кощунством.

Пища — активная составляющая ключевых обрядов — свадебного и погребального циклов. Через пищу осуществлялась невербальная коммуникация. Например, у тиндалов в Дагестане мать жениха после сговора несла в дом невесты пирог с сыром, курдюк и комплект одежды. В аварском селении Куяда, где сватовство было делом матери жениха, она приносила в дом девушки дары - «кIал бихьизе» («рот видеть») – хлеб, баранью ногу или вяленую колбасу. Если в семье девушки были против брака, все принесенное отправляли обратно. Если принимали дары, значит, выражали свое одобрение и согласие.  

Пища в таких случаях воспринимается как посредник между человеком и Богами. Вкушение чистой, живой пищи само по себе подобно акту причащения. Пища в традициях народов Кавказа не просто обеспечивает физиологическое функционирование человека, она самостоятельный и живой участник духовного общения и религиозного сознания, она участвует в рациональном освоении мира и служит его гармонизации. Б. Бгажноков в книге «Основания гуманистической этнологии» пишет о том, что «отсюда — строгий контроль за тем, чтобы всем (даже отсутствующим по разным причинам) членам общины досталась хоть малая часть от пищи, приготовленной для богов или предков».