Как мусульмане отправлялись в хадж в начале ХХ века
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".
Для мусульман всего мира и России в том числе текущие дни наполнены особым смыслом и особой ответственностью. Сейчас завершается обряд хаджа — посещения священных городов Ислама Мекки и Медины. Для мусульман хадж — один из пяти столпов Ислама, а значит, их религиозная обязанность.
Среднестатистический читатель почти ничего не знает о хадже — как правило, СМИ сводят весь смысл хаджа к жертвоприношению животных на праздник Курбан-Байрам, и неискушенный читатель доверяет этому незатейливому объяснению.
Для мусульман хадж — это очень символически насыщенный ритуал. Это обряд, который означает для человека возвращение к единому Творцу, подтверждение исповедания единобожия, возвращение к истокам своей истинной внутренней сущности, рубежным этапом и реализацией личных амбиций, испытанием в укреплении веры и терпения.
Правила хаджа были установлены еще Пророком Мухаммадом более 1000 лет назад и с тех пор не менялись. Хадж состоит из нескольких основных элементов - семикратный обход вокруг Каабы, (Дома Аллаха), бег между святыми горами Сафа и Марва, стояние в молитве у горы Арафат, побивание камнями дьявола в долине Мина.
В своем каждом поклоне и простирании ниц в священных городах Ислама мусульманин не только воспроизводит действия персонажей священной истории, он еще раз подтверждает приверженность монотеизму. Священные топографические символы - Кааба, горы ас-Сафа и аль-Марва, гора Арафат, долина Мина образуют единое для всех паломников пространство, в котором с наступлением хаджа каждый год вновь воспроизводятся действия персонажей священной для мусульман истории и время первых веков ислама.
В Коране есть аяты, указывающие на необходимость совершения паломничества: «И завершайте хадж и посещение ради Аллаха». О хадже как о внутреннем преодолении на пути к Всевышнему говорится и в Сунне, мусульманском предании: «Однажды Пророка спросили: «Какое дело является наилучшим?» Он ответил: «Вера в Аллаха и Его Посланника». (Его) спросили: «А после этого?» Он ответил: «Борьба на пути Аллаха». Его снова спросили: «А после этого?» Он ответил: «Безупречный хадж»».
Сегодня историкам доступны описания хаджа, сделанные паломниками и путешественниками несколько столетий назад. Каждое из них уникально по-своему и каждое вносит свои нюансы в понимание этого ритуала. Один из важных смыслов, заложенных в хадже — его наднациональность. Паломники, одетые в Ихрам, равны перед Всевышним независимо от своего возраста, пола, статуса, богатства, расы, национальности и т. д.
«(Здесь) обитатель Кавказа протягивает дружескую руку эфиопу или же гвинейскому негру, индиец и перс братаются с уроженцами варварийских стран и Марокко. Все они считают себя членами одного семейства. (Здесь) нет посредника между человеком и его Богом: все равны перед своим Творцом», - такой увидел Мекку один из путешественников в хадже 1807 года.
Мусульмане молятся вокруг Каабы. 1900.
Для кавказских мусульман из Российской империи хадж - это особый и исключительный опыт. К нему долго готовились - и финансово, и духовно. Дорога в Мекку была непростой — для мусульман второй половины XIX и начала ХХ, добирающихся в священные земли Аравии несколько месяцев, она была наполнена физическими усилиями.
В духовном плане Путь в Мекку, на землю, где впервые прозвучала проповедь ислама, а Коран был ниспослан людям через пророка Мухаммада, тоже был сложным. Часто это был единственный путь, ради которого человек,например, из горного аула покидал устоявшиеся пределы своего обитания.
Можно только представить, что для мусульманина, впервые покидавшего свою родину именно для хаджа, «взрывалась» его картина мира. Путешествие, длившееся от года до четырех лет, ломало его привычный мир — он впервые видел столицы древних империй, городские пространства Петербурга, Варшавы, Вены, Софии, Дамаска, смешение языков и человеческих типажей, переплывал море, наблюдал за суматошной портовой жизнью, видел причудливые здания старинных вокзалов, монастыри и храмы, гостиницы, железные дороги, поезда и пароходы. Все это и составляло визуальную карту его паломнического пути.
Российские мусульмане прибывали в Мекку тремя маршрутами – северным, закавказским и южным. Северный путь, начинавшийся в черноморских портах – Батуми, Поти, Сухуми, Новороссийске, Феодосии, Керчи, Херсоне, Одессе и иногда Севастополе – использовали мусульмане-сунниты европейской части России, Северного Кавказа и Закавказья. Из этих городов через Стамбул они следовали на пароходах до Александрии или Порт-Саида.
Закавказский маршрут использовался мусульманами-шиитами, посещавшими на пути в Аравию священные для них Неджаф и Кербелу, города, где разыгрывались драматичные события, связанные с личностью халифа Али, последователи которого впоследствии выделились в особое течение в исламе - шиизм. После Неджафа и Кербелы они собирались в Багдаде и в составе больших караванов направлялись в Мекку.
Наконец, третий путь, наиболее удобный для мусульман центральной Азии, Сибири и Урала, проходил через г.Мазари-Шариф на севере Афганистана, Кабул, Хайбарский проход, соединявший Афганистан с Британской Индией, и Пешавар. В Пешаваре после открытия железнодорожного сообщения паломники садились на поезд, перевозивший их в Карачи или Бомбей, а оттуда морским путем хаджи прибывали в Джидду или Янбо. Особенность этого маршрута в том, что на пути в Мекку мусульмане посещали знаменитый мазар – усыпальницу халифа Али в Мазари-Шарифе.
Известен и путь паломников из Петербурга до Стамбула, по железной дороге, с остановками и пересадками на железнодорожных станциях в Варшаве, Вене, Будапеште, Белграде, Софии.
Из Стамбула паломники добирались морем через Афон, Салоники, Измир, Триполи в Бейрут, откуда на пароходе - до Александрии, затем поездом до Каира, а затем морем в Суэц и Джидду, главный порт Хиджаза.
До начала транспортного пароходства и строительства Суэцкого канала (1869) Дамаск и Каир служили главными сборными пунктами для мусульман, отправляющихся в Хиджаз с севера и запада.
Путешествие в Аравию требовало не только материальных затрат, но и силы духа, физического здоровья. А.В.Елисеев, русский врач и путешественник конца XIX в., писал о своем плавании по Красному морю на одном корабле с паломниками в Мекку как об одном из самых утомительных в мире: «Самый вид унылых, безжизненных, словно обожженных скал и островов, лишенных всякого признака обитания, наводит какую-то особую тоску, и немудрено, что многим пассажирам кажется, что более унылого и безотрадного вида островов и береговых скал, как в Красном море, не встречается нигде более на свете».
В самой Аравии пилигрима ждали самум – «дыхание смерти», зной, пыль, опасность заразиться чумой или холерой. Последние силы паломников, проходящих с караванами путь к Мекке, отнимало движение по пустыне и ее созерцание.
Англичанин Ричард Бертон, новообращенный мусульманин, принявший имя – шейх Хаджи-Абдалла, совершивший хадж в 1853 г., писал: «Шли только ночью, день же проводили во сне или в полулетаргическом состоянии…В беспорядке нагроможденные груды гранита местами заваливали дорогу. Почва покрыта была рубцевидными трещинами, которые переходили в пещеры или были забиты переносным песком. Небо напоминало собой голубую полированную сталь. Навстречу не попадалось ни птицы, ни зверя».
Техническое состояние турецких пароходов, перевозивших российских паломников, было удручающим, запасы угля часто заканчивались среди моря, корабли иногда вынуждены были долго простаивать у входа в Суэцкий канал.
В Аравии российские хаджи попадали под покровительство гидов и проводников. Они рассчитывались за паломника с таможней, нанимали для него верблюдов, передавали своим доверенным непосредственно в Мекке.
Особую опасность для паломника представляли бедуины. Они нападали на караваны в самых неожиданных местах и обирали паломников. «Появилось значительное число бедуинов, - вспоминал наблюдательный Р.Бертон,- роившихся, подобно шершням, по гребням гор, с оружием громадных размеров в руках, и карабкавшихся (по скалам) не хуже кошек».
Часто случалось, что по прибытии в Мекку ожидания паломников не соответствовали прозаической реальности, которая ждала их в святой земле Аравии. Образ Мекки, о посещении которой мусульмане грезили всю жизнь, постепенно терял свою загадочность: здесь не было самых необходимых удобств и жилья, город поражал грязью и запущенностью, не хватало воды и качественной пищи, гигиеническая обстановка у Арафата и, в особенности, в Мине оставляла желать лучшего, практически отсутствовала медицинская помощь.
Официальная статистика свидетельствовала, что ежегодно эпидемии уносили жизни от 20 до 50% паломников. «В сердце Ислама бедуины, соплеменники пророка, грабят своих единоверцев, приехавших с такими трудностями для совершения священных обрядов общей им религии, их поражает также безнаказанность и дерзость этих грабежей… они удивляются полной индифферентности властей и безучастному отношению их к судьбе паломников; они бывают очень изумлены, увидев со стороны коренных жителей Хиджаза, которых привыкли считать на родине чуть ли не святыми, очень легкое отношение к выполнению главных обрядов религии и преобладание у них денежных интересов над всеми другими.
Им кажется очень странным и отсутствие порядка и чистоты в самой «Матери городов» и в «Городе Пророка»; им очень неприятно отсутствие тишины и благоговения в самих херемах, у священной Каабы и у гробницы Пророка…», - с горечью писал А.Давлетшин, штабс-капитан, посетивший Мекку с секретной миссией в 1898 г. по заданию самого императора.
Весь паломнический путь сопровождался нескончаемыми поборами со стороны турецких чиновников – за прохождение карантина, пошлины за проезд и багаж, за верблюдов и сопровождение.
В Архиве внешней политик Российской империи сохранилось письмо паломников черкесов с парохода «Царица», написанное российскому консулу в Джидде. «Наживой с хаджи занимаются не только отдельные лица, но даже целые организованные шайки, с которыми невозможно бороться, так как ими все и вся подкуплены, а потому, конечно, и не думают защищать нас, а напротив, явно покровительствуют разным хищникам,» - писали они о своих проблемах на пути из Янбо до Медины.
Можно предположить, что паломники испытывали стресс от того, что увиденное у горы Арафат, молитва у которой является кульминацией хаджа, не соответствовало их ожиданиям. По воспоминаниям Р.Бертона, «каждый паломник изо всех сил подгонял свою скотину; вся равнина покрылась, как щетиной, древками шатров; носилки разбивались; пешеходы попадали под копыта животных; верблюдов опрокидывали; возникали поединки на палках или каком-нибудь оружии; здесь женщина, там дитя, в другом месте животное терялись – все находилось в хаотическом беспорядке».
Вопрос о политическом влиянии хаджа стал одним из обсуждаемых в среде чиновников и политиков, причастных к формированию мусульманской политики в Российской империи. Об этом — в следующем посте