Аманаты - политические заложники

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Аманаты – это политические заложники. В словаре русского языка Владимира Даля читаем: «аманат (арабск.) – заложник; человек, взятый в залог, в обеспечение чего-либо, верности племени или народа, подданства покоренных и пр. Казаки говорят: аманатчик. Аманатов, ему принадлежащий, аманатский, к ним относящийся».

Обычай отдавать или забирать аманатов был частью политической практики при взаимоотношениях российских властей с народами, либо вступающими в ее подданство, либо уже проживающими на ее южных границах.

Аманатов забирали или выдавали на протяжении XVII-XIX веков.  Кабардинцы, ногайцы, калмыки, чеченцы, осетины, казахи и башкиры отдавали представителей своих аристократических фамилий российским властям на несколько лет в знак подтверждения достигнутых политических договоренностей. Получить аманата – это значит поставить символическую точку во взаимоотношениях, ведь часто  подписанных сторонами документов было недостаточно, чтобы соглашения соблюдались, и аманаты считались наиболее надежной гарантией.

Аманаты, однако, были не просто заложниками, а полномочными представителями феодальной аристократии народов, входящих или уже вошедших в подданство России. Аманаты – дети или родственники горских князей или ногайских мурз – обладали высоким социальным статусом, поэтому им оказывались особые знаки внимания.

Историк Илья Торопицын, исследовавший институт аманатства в XVII-XIX веке, в своей работе приводит инструкцию коменданту Кизлярской крепости, в которой предписывалось «обходиться с ними осмотрительно, осторожно, справедливо, приветливо, с умеренною ласкою, но не раболепно». В источниках отмечается, что аманаты производили впечатление гордых, честолюбивых, высокомерных и даже коварных молодых людей. Поэтому, например,  кизлярскому или терскому воеводам не рекомендовалось идти у них на поводу, не допускать по отношению к ним уступок и послаблений.

Сын Шамиля - Джамалуддин - самый знаменитый аманат Кавказа

Аманатов содержали в крепостях – в Уфе, Астрахани, Терской или Кизлярской крепостях. Государство содержало аманатов за свой счет – в XVII веке такой пансион был недешев и обходился казне в среднем в 60 рублей в год.

Отношение к аманатам – размер их содержания – менялось в зависимости от политической конъюнктуры. Если какие-то «горские владельцы» вдруг нарушали свои договоренности о верности, то расходы на содержание аманатов снижались.

Количество аманатов от каждого народа было неодинаковым – в разное время в качестве аманата мог быть либо один человек, иногда каждая аристократическая группа от какого-то народа могла посылать свого представителя.

 Иногда один аманат заменялся другим – как правило, власти не возражали против их замены, однако вопрос доверия имел принципиальное значение – иногда за представителей аристократических фамилий выдавались крестьянские дети. «Нарядя в хорошее платье крестьянского или пленного мальчика, оного на обмен настоящего отдавали и потом от верности и послушания отставали», - приводит цитату П.Г. Буткова И. Торопицын.

В аманатах могли находиться очень долго – до 13 и даже до 20 лет. Сведения о характере содержания аманатов противоречивы. Одни источники сообщают, что аманаты могли свободно общаться  с родственниками и земляками, принимали гостей, получали посылки, сохраняли право ношение оружия.

 Весной 1829 года из печати вышли “Записки во время поездки из Астрахани на Кавказ и в Грузию в 1827 году” Николая Александровича Нефедьева – астраханского чиновника, путешественника. Он был здесь, на Кавказе, с одним из друзей А. С. Пушкина Н. В. Всеволожским и его супругой. В начале своего описания автор отмечает, что через Терек построен “на каменных столбах длинный и высокий мост. …Ров и земляной вал составляют здесь цитадель. Внутри ее помещаются каменные казармы, церковь, дом коменданта и много других казенных зданий; в том числе дома для приезжающих и для аманатов. Местоположение Владикавказа весьма приятное. В форштадте дома офицеров и солдат окружены цветущими палисадниками. В самой крепости есть небольшой садик и липовая аллея, заменяющая бульвар, где видел я гуляющих аманатов. Это маленькие дети владельцев или старшин горских народов, залог их верности. Несмотря, однако же, на сих заложников, здесь небезопасно; все живут, как в блокаде, и никто не смеет отлучаться отсюда на самое близкое расстояние”.

 Статья “Поездка из Москвы на Кавказ”, опубликованная в  “Тифлисских ведомостях” (№ 56, 1830 г.) содержит такие сведения: “В крепости небольшой деревянный домик с железными решетками наполнен аманатами, данными горскими народами. Это оборванные, грязные ребятишки, обреченные вечному невежеству, ибо во Владикавказе их ничему не учат, а содержат, как пленников. Какая была бы польза, если бы учредить для них училище и по окончании курса учения отпускать в домы, а вместо их набирать других: сколько от этого выиграло и правительство, и человечество вообще”.

  Аманаты были ограничены в свободе передвижения – они не имели права покидать без разрешения местных властей города и крепости, где их содержали. За ними постоянно надзирали – либо специальный караул, либо особые доверенные лица. В исключительных случаях аманатов могли переводить в города, находящиеся на большом расстоянии  от их родных мест. Торопицын, анализируя смысл таких перемещений, пишет, что это был способ давления на феодалов, проявляющих попытки самостоятельной внешней политики, даже несмотря на то, что их родственники находились в аманатах.

Если аманат умирал, а его родственники отказывались выдавать нового в заложники, то в инструкциях рекомендовалось захватить какого-нибудь влиятельного представителя этой фамилии.

Конвой Его Императорского Величества - один из институтов, воспроизводящих аманатство

Школы для аманатов – особое явление в истории Северного Кавказа. Впервые они стали открываться  во второй половине ХVIII века. В таких школах аманаты учились русскому языку, русской грамоте, а сами школы являлись одним из способов формирования имперской лояльности.  Известный исследователь Жан Шарль де Бесс писал об одной из аманатских школ: “Легкость, с которой учатся эти дети, необычайна, самый старший из них читал предо мною русскую книгу очень бегло и внятно, хотя пробыл в школе всего один год – срок, после которого родители забирают своих детей, чтобы прислать на их место других”.

 О судьбе самых знаменитых кавказских аманатов, об аналогах аманатства в истории советского  Кавказа – читайте в следующем посте