Пенсионеры и традиции Кавказа
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".
Северный Кавказ глазами блогеров" – совместный проект Русской службы Би-би-си и Интернет-СМИ "Кавказский узел".
Мурад Магомадов из Грозного пишет о том как обычаи помогают выживать пожилым людям.
Мурад Магомадов родился, вырос и сейчас живёт в городе Грозный, Чечня. Журналист, публицист, непрофессиональный писатель. Бывший корреспондент газеты "Чеченское общество", писал для Британского института по освещению войны и мира (IWPR).
Один из районов Грозного. Ряды белых муниципальных двухэтажек. Вокруг них разбиты садики, клумбы-цветники, зеленеют молодые деревца. Тихие пустынные дворики, где спокойнее всего жить детям и пенсионерам.
Внезапно за углом одного из домов обнаруживается очередь. Несколько людей выстроились в цепочку к полураскрытому окну на первом этаже. Очередь движется быстро – за10-15 минут она обновляется почти полностью. Но на смену уходящим приходят новые и новые люди.
Поочередно они достигают вожделенного окна, протягивают в него документы, затем видно, как берут в руки ручку, расписываются в каком-то гроссбухе и получают взамен деньги. Что это за люди, какие деньги они получают?
Оказывается, это пенсия по возрасту. Середина месяца – время выдачи пенсионных пособий.
Но как же так? Половина людей в очереди мало похожи на стариков, разве что все они подделали документы и вышли на пенсию лет в тридцать.
Нет, конечно, сами эти люди отнюдь не пенсионеры – они просто пришли за пособием для своих престарелых родителей. Зачем напрягать стариков, если есть кому решить их проблему?
Тем более что и делов-то – дойти до окошка выдачи в установленное время и выстоять в очереди четверть часа. Это раньше поход за пенсией был делом мучительным. Несколько лет назад у зданий почтовых отделений ожидание у таких окошек затягивались на часы – десятки человек душились в очередях, записывались пофамильно на листочках в клеточку, нумеруя свою очередность.
Позже ситуация изменилась. У почтового ведомства забрали функцию выдачи пенсий, передав ее пенсионному фонду, почтальоны заходили по домам, разнося большинству подопечных деньги сразу по месту жительства. У окошек остались только те, на кого не хватило почтальонов, или у кого адрес фактического проживания не совпадает с местом, по которому он прописан (это случается, если разрушены дом или квартира).
Но и раньше, и сейчас очереди за пенсией не были проблемой для стариков в Чечне. Главное, что деньги выдают и делают это вовремя, говорили в таких случаях пенсионеры.
Ведь в ичкерийские времена походы за пенсией были гораздо более трудоемким процессом. Деньги, присылаемые Москвой, выдавали с задержками и редко. Так что получение пенсий было хотя и праздником, но мучительным.
Старики предпочитали переводить свои пенсии в соседние регионы России – понятно только те из них, у кого была такая возможность – к примеру, знакомые в тех краях. Те регулярно забирали деньги, а потом с какой-то оказией передавали старикам в Чечню – иногда раз в полгода. Так что случалось и так, что старики становились кормильцами семьи.
И сейчас, наверное, случается так, что дети-нахлебники сидят на шее у стариков-родителей – благо регулярность денежных выплат добавляет стабильности этому процессу. Но в Чечне это все скорее исключение, чем правило. В большинстве случаев дети заботятся о своих мамах-папах.
Вообще пенсия не самоважна для стариков в Чечне. В республике, где почти нет домов престарелых, молодежь обязана заботиться о старших родственниках. "Обязана" не кем-то и даже не общественным мнением (типа "что соседи скажут"), а самим статусом принадлежности к "чеченца" - ведь это заложено в традициях.
Старики редко живут отдельно, а не в семье. Даже если нет детей, опеку берут на себя племянники или иные родственники. Может быть, не всегда от чистого сердца, может, порой скрипя зубами, но никогда не с попреками. И никогда не откажут. Потому что так делали еще наши предки.
Средний уровень пенсий в Чечне такой же, как и в целом по России – 3-4 тысячи рублей. Единственное различие – доплата к пенсии тем, кто был репрессирован или родился в депортации. Тем, кто в свое время вошел в эту программу, ежемесячно доплачивают небольшие суммы.
Учитывая, что уровень цен в республике также не отличается от среднероссийских – если брать за образец аналогичные Грозному региональные столицы, на такие суммы не сильно зашикуешь.
Тем не менее, на улицах Грозного не встретишь стариков, просящих милостыню или собирающих пустые бутылки. Чаще всего это происходит не потому, что им хватает выделяемых государством денег, а потому, что их обеспечивают молодые родственники.
Помню, как в детстве у соседей жила старушка. Вернее, в одном дворе их было двое. И мои ровесники, живущие там, обоих называли бабушками. Я был удивлен – как же так, они обе ваши бабушки? Да, отвечали мне. Позже, когда я подрос, стало ясно, что одна была их прямая бабушка, мать отца, а вторая – ее сестра. Она так никогда и не вышла замуж, жила с родителями, а после их смерти ее на попечение взял младший из племянников – наш сосед.
А вот современная история. 70-летняя Хасипат живет одна - в квартире, в Грозном. Сын ее погиб в войну, дочь замужем, живет в Петербурге. Старушка иногда ездит туда полечиться и повидать зятя-внуков. В остальное время она скучает в своей отдельной квартире, изредка выходя на лавочку перед подъездом поболтать с соседями и пожаловаться на муниципальные власти за недоработки в коммунальной сфере. По внешнему виду Хасипат никогда не поймешь, насколько ей тяжело одной. Она всегда держится бодро. Хотя понимаешь, что так выглядеть для нее в общем-то нелегко. Но случай Хасипат скорее исключение.
Случается, что старики не живут в одном доме, но кочуют между сыновьями. Это вроде и практично – никто не устает, и все им рады.
Но чаще старики живут с одним из сыновей - младшим. Старшие обычно уходят из семьи на собственные хлеба, а младшему остается родительский дом и забота о стариках. Зато он знает, что когда и к нему придет старость, за ним тоже будет кому ухаживать.
Некоторые говорят, что традиции это плохо, поскольку они ограничивают прогресс. Но бывают ситуации, когда понимаешь – иногда традиции важнее прогресса.
Внезапно за углом одного из домов обнаруживается очередь. Несколько людей выстроились в цепочку к полураскрытому окну на первом этаже. Очередь движется быстро – за10-15 минут она обновляется почти полностью. Но на смену уходящим приходят новые и новые люди.
Поочередно они достигают вожделенного окна, протягивают в него документы, затем видно, как берут в руки ручку, расписываются в каком-то гроссбухе и получают взамен деньги. Что это за люди, какие деньги они получают?
Оказывается, это пенсия по возрасту. Середина месяца – время выдачи пенсионных пособий.
Но как же так? Половина людей в очереди мало похожи на стариков, разве что все они подделали документы и вышли на пенсию лет в тридцать.
Нет, конечно, сами эти люди отнюдь не пенсионеры – они просто пришли за пособием для своих престарелых родителей. Зачем напрягать стариков, если есть кому решить их проблему?
Тем более что и делов-то – дойти до окошка выдачи в установленное время и выстоять в очереди четверть часа. Это раньше поход за пенсией был делом мучительным. Несколько лет назад у зданий почтовых отделений ожидание у таких окошек затягивались на часы – десятки человек душились в очередях, записывались пофамильно на листочках в клеточку, нумеруя свою очередность.
Позже ситуация изменилась. У почтового ведомства забрали функцию выдачи пенсий, передав ее пенсионному фонду, почтальоны заходили по домам, разнося большинству подопечных деньги сразу по месту жительства. У окошек остались только те, на кого не хватило почтальонов, или у кого адрес фактического проживания не совпадает с местом, по которому он прописан (это случается, если разрушены дом или квартира).
Но и раньше, и сейчас очереди за пенсией не были проблемой для стариков в Чечне. Главное, что деньги выдают и делают это вовремя, говорили в таких случаях пенсионеры.
Ведь в ичкерийские времена походы за пенсией были гораздо более трудоемким процессом. Деньги, присылаемые Москвой, выдавали с задержками и редко. Так что получение пенсий было хотя и праздником, но мучительным.
Старики предпочитали переводить свои пенсии в соседние регионы России – понятно только те из них, у кого была такая возможность – к примеру, знакомые в тех краях. Те регулярно забирали деньги, а потом с какой-то оказией передавали старикам в Чечню – иногда раз в полгода. Так что случалось и так, что старики становились кормильцами семьи.
И сейчас, наверное, случается так, что дети-нахлебники сидят на шее у стариков-родителей – благо регулярность денежных выплат добавляет стабильности этому процессу. Но в Чечне это все скорее исключение, чем правило. В большинстве случаев дети заботятся о своих мамах-папах.
Вообще пенсия не самоважна для стариков в Чечне. В республике, где почти нет домов престарелых, молодежь обязана заботиться о старших родственниках. "Обязана" не кем-то и даже не общественным мнением (типа "что соседи скажут"), а самим статусом принадлежности к "чеченца" - ведь это заложено в традициях.
Старики редко живут отдельно, а не в семье. Даже если нет детей, опеку берут на себя племянники или иные родственники. Может быть, не всегда от чистого сердца, может, порой скрипя зубами, но никогда не с попреками. И никогда не откажут. Потому что так делали еще наши предки.
Средний уровень пенсий в Чечне такой же, как и в целом по России – 3-4 тысячи рублей. Единственное различие – доплата к пенсии тем, кто был репрессирован или родился в депортации. Тем, кто в свое время вошел в эту программу, ежемесячно доплачивают небольшие суммы.
Учитывая, что уровень цен в республике также не отличается от среднероссийских – если брать за образец аналогичные Грозному региональные столицы, на такие суммы не сильно зашикуешь.
Тем не менее, на улицах Грозного не встретишь стариков, просящих милостыню или собирающих пустые бутылки. Чаще всего это происходит не потому, что им хватает выделяемых государством денег, а потому, что их обеспечивают молодые родственники.
Помню, как в детстве у соседей жила старушка. Вернее, в одном дворе их было двое. И мои ровесники, живущие там, обоих называли бабушками. Я был удивлен – как же так, они обе ваши бабушки? Да, отвечали мне. Позже, когда я подрос, стало ясно, что одна была их прямая бабушка, мать отца, а вторая – ее сестра. Она так никогда и не вышла замуж, жила с родителями, а после их смерти ее на попечение взял младший из племянников – наш сосед.
А вот современная история. 70-летняя Хасипат живет одна - в квартире, в Грозном. Сын ее погиб в войну, дочь замужем, живет в Петербурге. Старушка иногда ездит туда полечиться и повидать зятя-внуков. В остальное время она скучает в своей отдельной квартире, изредка выходя на лавочку перед подъездом поболтать с соседями и пожаловаться на муниципальные власти за недоработки в коммунальной сфере. По внешнему виду Хасипат никогда не поймешь, насколько ей тяжело одной. Она всегда держится бодро. Хотя понимаешь, что так выглядеть для нее в общем-то нелегко. Но случай Хасипат скорее исключение.
Случается, что старики не живут в одном доме, но кочуют между сыновьями. Это вроде и практично – никто не устает, и все им рады.
Но чаще старики живут с одним из сыновей - младшим. Старшие обычно уходят из семьи на собственные хлеба, а младшему остается родительский дом и забота о стариках. Зато он знает, что когда и к нему придет старость, за ним тоже будет кому ухаживать.
Некоторые говорят, что традиции это плохо, поскольку они ограничивают прогресс. Но бывают ситуации, когда понимаешь – иногда традиции важнее прогресса.