"Лица кавказской национальности" в постсоветском пространстве России: истоки этнического негативизма
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".
Падение СССР - многонационального государства с тоталитарным режимом оставило весьма проблемное этнополитическое наследие. Постсоветское пространство - это огромная мультикультурная зона. Становится все более очевидным, что для эффективного интер- и интракультурного общения, для самопонимания все более усложняющегося общества необходима фокусировка внимания на познавательных, экспертных, управленческих функциях этнологии.
Многие драмы отечественной истории были предопределены не только подавлением гражданских свобод, но и игнорированием национальных потребностей, национальных чувств и нравственных исканий. Такое положение, сохраняемое в течение многих десятилетий на уровне государственной идеологии, сформировало естественное и позитивное стремление к национальным истокам сразу же, как только это стало возможным. Однако нельзя отрицать и того, что общим симптомом нового времени в России и всех постсоветских государствах явилась популярность и даже "респектабельность" идей национал-патриотизма, для которых характерна идеализация этнического большинства и повышение критического отношения к меньшинству.
Исподволь нагнетавшийся дисбаланс ценностей сделал обыденным явлением еще недавно казавшиеся такими невозможными случаи открытых межнациональных столкновений. Методов, выработанных в социологии и политологии, уже недостаточно для отражения всего спектра социальных и этнических проблем экстремально трансформирующегося общества. Фрагментарность, а чаще полное отсутствие простейших этнографических знаний, во многом способствовали обострению процессов межэтнического недоверия, росту отчужденности и взаимных антипатий. В условиях социально-экономических и идеологических катаклизмов такая ситуация, усиленная методами манипулятивной пропаганды, нередко выражается в болезненном поиске "чужака-врага". Таким обнаруженным объектом может оказаться как отдельный этнос, так и население целого региона.
Установлено, что на современном этапе первое место в шкале этнического негативизма в России занимают антикавказские установки1. Разумеется, этому немало способствовали события в Чечне, в числе прочего наглядно иллюстрирующие печальный итог использования в политических целях национальных амбиций, националистических движений за "национальное возрождение", "чистоту национальной идеи и религии".
Собирательный образ "лиц кавказской национальности" по сути является новой навязанной или принудительной этнической стратификацией. Его формирование и функционирование связано с негативными общественно-политическими изменениями в стране. На уровне обыденного восприятия этот вновь изобретенный общественный феномен включает и визуальную антропологическую характеристику, и "типичные" элементы нравственного сознания, и имидж, и стереотипы практического поведения, а также соответствующие поведенческие реакции и т.д. Не секрет, что все это носит яркую и весьма однозначную эмоциональную окраску.
Указанная стратификация создавалась и существует в условиях регионально-этнического неприятия. Несмотря на то, что уже преодолено обыкновенное незнание этнополитическим большинством тех различий, что существуют между народами Кавказа, вряд ли "лица кавказской национальности" подвергаются стереотипизации как дифференцированные объекты. "Кавказцы" по-прежнему представляются как нечто монолитное, и по этой причине еще более опасное. В целом, не будет большим преувеличением утверждение, что изоляционистские настроения являются общим симптомом нового "стиля" в решении многих национальных, политических и социальных проблем в их самых разнообразных проявлениях. Все это предопределяет крайнюю необходимость в профессиональных этнологических исследованиях, нарабатывающих опыт разрешения межнациональных конфликтов.
Несложный анализ блока стереотипов общественного сознания позволяет выявить логику их формирования в рамках тех явлений, что подменяют собой государственную национальную политику.
Формирование и функционирование таких феноменов как этносоциальные стереотипы не может быть исследовано в отрыве не только от экономической и политической, но и исторической основы развития общества. Факт этнической отчужденности предполагает активный поиск прецедентов в своей исторической памяти. Когда они обнаруживаются, в массовом национальном сознании происходит переплетение исторического прошлого и наличной политической ситуации. Отождествление исторического опыта и современной политической реальности концептуируют межэтническое недовольство.
Эмоционально негативное, стандартизированное представление о кавказцах последовательно формировалось в несколько этапов, в течение довольно длительного времени. Изначальный отрицательный образ кавказца в глазах этнополитического большинства предопределила почти полувековая Кавказская война прошлого столетия (1817-1864 гг.). Это нашло свое отражение в публицистике тех лет, да и много позже, когда кавказские сюжеты рассматривались не иначе, как в рубриках "В стране абреков и воров", "В диком крае", "Варварские обычаи и нравы" и т.д., а также в творчестве М.Ю. Лермонтова, Л.Н. Толстого, отчасти А.С. Пушкина и т.д. Вспомним и "злую пулю осетина", и "злого чечена", и "черкесов грозных", и "жажду брани" или "брань алчную" кавказских горцев, и т.д., - все это достаточно эффективно и однозначно влияло на массовое сознание.
Развитие сюжетных линий литературных произведений воссоздает немало ситуаций, передающих национальные стереотипы, реконструирующих национальный характер, жизненные "программы" тех или иных этносов, их социокультурные установки, включающие представления и оценочные суждения, основанные на исторических, в данном случае, оппозиционнных реалиях. А.С.Пушкин в поэме "Тазит" так передает проклятие черкеса, адресованное сыну за недостаточную, с его точки зрения, отвагу:
"Чтоб дети русских деревень
Тебя веревкою связали
И, как волчонка, затерзали".
Поэзия представляет собой информационно-эстетическое переживание мира, направленное не столько на отдельные аспекты, сколько на целостность человеческой природы, национальной культуры, менталитета. Поэтому стереотипы, присутствующие в стихотворениях и, в целом, в литературных текстах, могут быть объектами историко-антропологического исследования. Тем более, что искусство в своих конкретных формах отражает систему ценностей культурной традиции автора.
Пушкинский герой ("Кавказский пленник") восхищается отвагой горцев, сочувствует их борьбе за независимость. В эпилоге сам поэт восклицает:
"Кавказа гордые сыны,
Сражались, гибли вы ужасно".
А.С.Пушкина явно восхищает отвага горцев, их воинская удаль, их быт и гостеприимство:
"Меж горцев пленных наблюдал
Их веру, нравы, воспитанье,
Гостеприимство, жажду брани,
Движений вольных быстроту,
И легкость ног, и силу длани.
..............................................
В горах пустынных запоздалый
К нему войдет пришлец усталый
И робко сядет у огня, -
Тогда хозяин благосклонный
С приветом, ласково, встает".
("Кавказский пленник")
Однако, "механизмом" этнического конфликта является то, что под воздействием социальных и политических условий позитивные атрибутивные критерии меняют эмоциональную окраску и вытесняются негативными, обвинительными. Так, "гордый" превращается в "высокомерного", "храбрый" в "коварного" и т.д. Еще в 1941 году Д. Сито установил, что до нападения Японии на Перл-Харбор в стереотипные представления американцев о японцах входили такие черты, как "вежливые", "честолюбивые", "следующие традициям", а после этого события они сменились на "лживые", "националистические", "коварные"2.
Активизация негативного стереотипа в советское время во многом связана с развенчанием культа личности кавказца И.Сталина и деятельностью Л.Берии. Это весьма действенно способствовало отрицательным обобщениям, сделанным на обывательском уровне. К примеру, О.Мандельштам, в ряду прочих одиозных качеств Сталина, упоминает его "усищи" и "широкую грудь осетина". Тем не менее, то обстоятельство, что "отцом дружной семьи советских народов" был этнический "кавказец", достаточно долго предопределяло и поддерживало позитивные стереотипные установки в отношении народов Северного Кавказа и Закавказья. Это нашло свое отражение в пропагандистских проявлениях массовой культуры сталинской эпохи, в частности, в таких культовых фильмах, как "Свинарка и пастух", где горец мудр, трудолюбив, чистосердечен и, отчасти, "Волга-Волга", где главная героиня в исполнении звезды первой величины советского кинематографа Л. Орловой вдохновенно и очень профессионально исполняла лезгинку и т.д.
Стереотипы являются упрощенным восприятием этносоциальных процессов. Именно на этом уровне формируются настроения любой этнической предубежденности, внешние "границы" стандартизированного поведения представителей тех или иных этнических групп, в частности, собирательный образ "кавказца". Пожалуй, последний яркий положительный кавказский, персонаж предстал перед советским зрителем в фильме "Отец солдата". Вскоре после этого кавказец-труженник навсегда уступает место кавказцу-прохиндею, ловкачу или, в лучшем случае, человеку просто очень недалекому. Товарищ Саахов из "Кавказской пленницы" имеет, пожалуй, самый невинный облик в галерее нового и все более популярного образа хитрого и хищного кавказца. Изначально предложенный в комедийной и ненавязчивой форме, впоследствии этот образ утвердился и в прочих жанрах. В самое последнее время появились попытки в грубо утрированных формах представить кавказцев враждебными инородцами, бандитами едва ли не на генетическом уровне.
Еще одной гранью формирования этнического негативизма явились процессы совершенно иного характера. Этносы могут пребывать в отношениях равной конкурентной борьбы или сотрудничества. Это обстоятельство само по себе нисколько не чревато никакими непосредственными межэтническими симпатиями или антипатиями. Труд рыночных торговцев обладал в СССР низким моральным статусом. Своей экономической нишей выходцы преимущественно из Закавказья, а в обыденном, стереотипном восприятии, - недифференцированные "кавказцы", избрали торговлю, частную предпринимательскую деятельность, столь позорную в глазах советского человека, за что были названы "дельцами", "частниками" и "спекулянтами". Известные противоречия торговца, желающего завысить цену, и покупателя в данном случае принимали еще и форму этнического недовольства. То, что не все кавказские народы принимали участие в этой деятельности, значения не имело и на формировании отрицательного стереотипа собирательного "кавказца" отразиться никак не могло. Вместе с тем, в индивидуальном и общественном сознании зрел все более осознанный протест против экономической ситуации позднего советского периода. В таких условиях усилилось критическое внимание к материальному благополучию "устроившихся", "умеющих жить" и т.д., среди которых были и кавказцы. Таким образом, протест против существовавшей системы не мог не проявиться в нарастающих настроениях этнической отчужденности и, в первую очередь, на уровне стереотипов. Во всех проявлениях массовой культуры, включая и анекдоты, появились карикатурные фуражечно-носатые торговцы цветами, фруктами, глуповатые незадачливые ухажеры и т.д. Негативная оценка усиливалась элементом пародийности. Смеховая форма - эффективный способ мнимого занижения социального статуса носителей "несоветских", к тому же еще и иноэтничных признаков. Универсальные правила этнического портретирования предполагают использование положительных или отрицательных клише. Это не только отражает, но во многом и формирует дальнейшую негативизацию эмоционально-оценочной компоненты обывательского образа "лиц кавказской национальности".
Позже повышению критического отношения к кавказцам способствовало то, что они, отчасти, уже занимали некоторые выгодные сферы деятельности в кардинально измененных экономических и политических условиях. Хотя в этом случае было бы казуистично предположение об этнически неравном распределении известной "рыночной" склонности, а тем более - о наличии неких прав на монополию в какой-либо области трудовой деятельности.
Реалиями последнего времени стало обострение криминогенной обстановки в России, в том числе рост преступной деятельности самых разнообразных "этнических группировок". Нельзя отрицать, что стереотип врага, который у всех народов примерно одинаков (это, прежде всего, чужак-агрессор и преступник, воплощение зла), стал мощным фактором консолидации общественного сознания этнополитического большинства. В таких условиях на уровне массового сознания фактор иноэтничности способствует экстраполяции всего спектра негативных ролей, характерных для нового времени, на определенного "Чужого" и, в первую очередь, на "лица кавказской национальности". Определенные явления воспринимаются как специфические национальные - с однозначным выводом: "все они такие". В таких случаях в поле зрения попадают наиболее видимые (т.е. "ненормальные", выходящие за рамки обычного) элементы поведения этнического меньшинства. Поэтому, если среди "чужих" есть криминальные элементы, рыночные торговцы, музыканты, профессора и т.д., то заметят в первую очередь торговцев и бандитов. Но объектом враждебного отношения становятся все представители этнического меньшинства. На обывательском уровне за всем этносом закрепляется стереотип врага в его социоконсолидирующем значении.
Усилению стереотипа врага в лице "кавказца" вольно или невольно способствовали СМИ, т.е. потоки информации с резкими оценочными комментариями, не столько описывающими и анализирующими события, сколько акцентирующими проблемы. Настроенность на читабельность, а значит - на сенсационность, предопределила склонность журналистов к выхватыванию и тиражированию фактов о криминальной активности именно кавказцев, едва ли превышающих в соответствующей криминальной статистике "средние показатели" других этнических групп. Понятно, что в условиях глубокого кризиса государства криминально-клановые структуры в определенной степени начинают подменять функции институтов социализации. Однако корпоративная взаимовыручка, которую можно обнаружить в подобных социальных образованиях, начинает восприниматься и трактоваться как сугубо национальная специфика.
Расхожему убеждению о чуть ли не врожденной, генетической агрессивности "лиц кавказской национальности" в немалой степени способствовал известный и распопуляризированный еще с прошлого столетия культ силы, отваги, воинственный этос горцев Северного Кавказа. Проблема в том, что на обывательском уровне формирования стереотипов трудно распознать, что такой культ не только не имеет ничего общего с методами ведения террористической войны и деятельностью бандформирований, но вступает с ними в прямое противоречие.
Кавказские этнические меньшинства социально мобильны в иноэтничной среде. В российских городах кавказские диаспоры внутренне консолидированы, в течение десятилетий сохраняют свою культурную обособленность, свою иерархию ценностей в рамках целостной культуры, что является естественной адаптивной реакцией любого национального меньшинства, приспособлением к жизни среди этнополитического большинства. Малая склонность "кавказцев" к ассимиляции иногда трактуется как проявление определенного высокомерия или презрения, что значительно усиливает степень этнической отчужденности и негативизма в отношении самих кавказцев.
Как носители своей историко-культурной традиции, с соответствующими элементами нравственного сознания и стереотипами поведения, "кавказцы" способствуют воспроизводству в современном культурном контексте неких уходящих в традиционное прошлое поведенческих паттернов, во многом утраченных индустриальным обществом. Это диссонирует с соответствующими культурными реалиями крупных российских городов, население которых живет вне собственной этнической культуры и не сосредоточено на системе ее воспроизводства. В связи с этим характеристики культуры меньшинства приобретают отрицательную смысловую нагрузку.
Наличие рассмотренной проблемы предполагает необходимость в дальнейших этнологических исследованиях таких феноменов как этнический облик человека, национальный менталитет, этнические стереотипы, процессы их конструирования и воздействия на динамику межнациональных отношений. Исследования этих процессов представляют собой первые шаги, способствующие социально-этнической стабилизации насыщенного конфликтами постсоветского общества.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. П.Черкасов. "Лица кавказской национальности" глазами москвичей // Социально-культурные и этнические стереотипы. М., 1998. С. 62-71.