Руслан Аушев: для меня просьба матерей - закон
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".
На прошлой неделе во Владикавказе закончились слушания по делу Нурпаши Кулаева. Суд вышел на прения. Это решение судьи Агузарова было неожиданным для потерпевших. Накануне последнего судебного слушания они связались с Русланом Аушевым, который выразил твердое намерение выступить на процессе на следующей неделе. Судья возразил, что Аушев в суде выступать не собирается, поскольку повестки ему отправляли уже неоднократно и ни на одну из них он не откликнулся. По сути, Агузаров обвинил бывшего президента Ингушетии в том, что он намеренно бойкотирует процесс. Мы связались с Русланом Аушевым, чтобы узнать, как все было на самом деле.
"Я действительно получил одну повестку. Вернее, я видел эту повестку, но за нее не расписывался. По закону, как мне сказали, я должен расписаться за повестку. Но никто меня об этом не просил - мне просто бросили ее в почтовый ящик.
Незадолго до получения той, первой повестки я играл в футбол и получил травму. До сих пор осталась гематома на руке, на колене тоже была, но уже прошла. Я не мог ехать во Владикавказ, послал телеграмму в суд. Есть справка о том, что я был болен. Мою телеграмму зачитали на процессе, и с тех пор я ни одной повестки не видел. Где-то в газетах писали, что меня вызывают в суд. Я слышал, будто мне выслали тринадцать повесток. Это неправда. Лично я, кроме той самой первой, ничего не получал.
Может, неправильный адрес указывали - не буду с ними спорить, зачем мне с ними спорить. Если говорить откровенно, ни на сам суд, ни на комиссию по Беслану (доклад североосетинской комиссии Кесаева. - О.Б.) я ехать не хотел. После всего, что произошло... Я сделал то, что сделал, и не видел, чем еще я могу помочь. На суде могла возникнуть неприятная ситуация. Заслали бы какого-нибудь дурачка - не из числа матерей, а со стороны кого-нибудь - и опять стали бы кричать: вы родственников вывели, у вас там охранники были... Я прекрасно понимал, что такой риск существует. Вот почему меня стали упрекать после того, как я вывел тех 26? Потому что ситуация, для того чтобы поссорить ингушей с осетинами, была очень удобная. Кто-то заинтересован. Теперь пришел бы на суд президент Ингушетии - и опять всплыли бы эти ингушско-осетинские дела. "А, вы, ингуши, пришли, захватили...". Конечно, мне не хотелось ворошить эту ситуацию. Там и так все висит на волоске. Но когда матери ко мне обратились, я не мог уже отказать. Мать есть мать. Я их понимаю, я их уважаю, я разделяю их горе. Они имеют право знать, что произошло. Сразу, после того как я прочитал обращение Кесаевой, я позвонил ей и сказал, что приду в суд 16 числа, в четверг. Попросил только, чтобы повестку мне выслали, чтобы я ее хоть на входе показал. И тут я узнаю, что суд вышел на прения.
В этой истории меня не беспокоит, что подумает суд или прокуратура. Мне нужно только, чтобы матери поняли, почему так произошло. Меня волнует только это. Обратились бы они раньше - я бы приехал раньше. Для меня просьба матерей - закон. Это не обсуждается".
Ольга Боброва
Опубликовано 16 февраля 2006 года