Школу в Беслане обстреливали из танков осколочно-фугасными снарядами
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".
Во вторник, 22 ноября, в Верховном суде Северной Осетии, где слушается дело единственного выжившего при захвате школы в Беслане боевика Нурпаши Кулаева, допрашивали военных 58 армии. Потерпевших интересовал один вопрос, который и обсуждался в течение всего заседания, - в какое время по школе стреляли танки.
Между тем, перед заседанием чуть не пострадал сам Кулаев. После относительно долгого спокойствия по отношению к подсудимому, самосуд решила устроить одна из потерпевших. Когда Кулаева завели в зал суда, к стеклянной клетке, где он находится, кинулась Залина Губурова. В школе у нее погибли мать и единственный сын. Она схватила Кулаева за свитер, и разорвала его на нем. "Детей он своих хотел увидеть. Я тоже хочу своего ребенка видеть", - кричала женщина. Как стало известно потом, Губурова узнала, что у Кулаева было свидание с родственниками.
Военнослужащий 58 армии, которая дислоцируется во Владикавказе, Александр Исаков отвечал за доставку в Беслан БТР-ов. Исаков получил приказ подготовить к выдвижению в Беслан четырех БТР-ов. Он пояснил, что 1 сентября эта техника уже находились в Беслане. Второго сентября по приказу начальника штаба дивизии к захваченной школе были стянуты еще два БТР-а, а вечером того же дня - еще два.
Исаков подчеркнул, что в распоряжении войск находились всего восемь БТР-ов. Из них два участвовало в операции, а остальные шесть находились в резерве в районном ОВД. Исакову и его подразделению был дан приказ блокировать третье кольцо оцепления. В случае прорыва боевиков, они должны были помогать и содействовать ФСБ.
"Приказа готовиться к штурму я не получал. В 14 часов третьего сентября от генерала Соболева, командующего 58 армии, я получил приказ передать четыре БТР-а в распоряжение спецподразделений ФСБ. С этого времени ответственность за БТР-ы я никак не нес", - заявил Александр Исаков, добавив, что, когда БТР-ы находились под его командованием, не было произведено ни одного выстрела.
Свидетель Исаков заявил, что видел, как стреляли танки, но это было уже вечером, когда наступили сумерки. Тогда потерпевшие обратились к Кулаеву, который заявил, что когда он находился в столовой, а это было днем, он слышал, как стреляли танки.
"Я видел и слышал, как стреляли танки", - утверждал он. На вопрос прокурора Шепеля, может ли Кулаев отличить выстрел танка от гранатомета, подсудимый ответил: "Конечно, могу. Восемь лет война идет. Я еще в столовой когда сидел, я слышал и видел, как по второму этажу стреляли, оттуда кирпичи сыпались. Тот, с кем мы вместе сидели, тоже слышал".
Под командованием полковника Виктора Киндеева, который давал свидетельские показания следующим, в Беслан 3 сентября прибыли три танка Т-32.
"Я отвечал за первое кольцо блокирования. Между мной и школой с северной стороны ничего не было. Я расставил танки на позиции в район блокирования. После взрывов, в 14 часов, по приказу командующего 58 армии генерала Соболева, танки были отданы в распоряжение ФСБ. С этих пор, согласно уставу, танки мне больше не подчинялись", - заявил свидетель.
По словам полковника Киндеева, танки были переданы в распоряжение спецподразделениям ФСБ потому, что ни один представитель Министерства обороны, включая министра, не имеет права отдавать приказ стрелять из танка.
"Я слышал, что танк стрелял. Я не отрицаю. Стрелял только один танк, на расстоянии 70 метров от школы. Он произвел семь выстрелов, один из которых был холостой. Могу назвать точное время: 20 часов 55 минут. Объясню, чтобы было понятно для обывателя: выстрел танка сильно отличается от выстрела гранатомета или огнемета, так как звук от танка громче, звонче и сильнее. Если танк стреляет в ручном режиме, то один выстрел производится в течение пяти минут. Выстрелы производились непрерывно: семь раз, то есть 35 минут. Танк начал в 20.55. Прошло 35 минут. Следовательно, закончил в 21. 25. В это время уже темно. Первые четыре выстрела я слышал, они производились в стену здания. Стреляли осколочно-фугасными снарядами, болванок не было".
Представитель потерпевших Таймураз Чеджемов спросил Киндеева, для чего нужно было стрелять из танка, если к этому времени школа была под контролем войск, и операция была практически завершена. Могли ли пострадать от этих выстрелов в стену заложники, которые возможно еще находились в школе?
"Точно говорить не могу, я же танками не командовал. Я могу только предполагать. Я не могу отрицать, что там не было людей, я не знаю. Да, от выстрелов танка они могли пострадать, если они там еще находились. К 21 часу операция была практически завершена. Зачем танки? Могу опять же только предполагать, что где-то еще засели террористы, например, в подвале. Для того, чтоб уничтожить засевших террористов, могли понадобиться танки. Они же стреляли в стену, почти в фундамент. Я не могу утверждать, но у "альфовцев" же была своя тактика боевых действий.
"Почему было необходимо так быстро уничтожать террористов?" - продолжал Чеджемов. "Боевиков нужно уничтожать, чем раньше, тем лучше. И ждать не нужно", - жестко ответил полковник.
По мнению Киндеева, операцию освобождения заложников нельзя считать успешной уже потому, что погибло столько людей, в том числе и специалистов "Альфы" и "Вымпела", но "считаю, что жертв было избежать уже нельзя".
Затем Виктора Киндеева долго расспрашивали потерпевшие, вопросы которых сводились к танкам и времени стрельбы из них. Полковник уверенно заявлял, что может ответственно утверждать, что танки стреляли только с наступлением сумерек, никак не раньше. Потерпевшие возмущались и заявляли, что лично видели, что танк стреляли днем, и это могут подтвердить и многие свидетели.
Аза Хабаева допрашивалась по ходатайству потерпевших. Она рассказала, что видела, как 3 сентября до 15 часов дня танк стреляли из соседского дома. "После взрывов, когда начали выбегать дети, я искала свою племянницу. Забежала домой, включила телевизор. Там все транслируется в прямом эфире. И вдруг внезапно выключается электричество. Выбегаем на улицу и видим: оказывается, это танк маневрирует возле дома нашего соседа Тигиева. Въезжая к нему во двор, танк задел столб электропередач. У нас выключился свет. Я могу уверенно говорить, что танк стрелял в это время. И это было не вечером, а днем".
"Как танк стрелял вечером? - встала Элла Кесаева, председатель комитета "Голос Беслана". - И я сама видела, и кто угодно вам подтвердит".
Майор Владимир Жогин, командующий разведовательно-десантной роты, рассказал суду, что прибыл в Беслан 1 сентября с первыми четырьмя БРТ-ами. Все три дня находился в кольце блокирования. 3 сентября в 12 часов вместе с спецподразделениями ФСБ ("Вльфа", "Вымпел") по приказу направился на полигон "Шалхи" во Владикавказ, где проходили тренировки, и отрабатывалось взаимодействие спецподразделений "Альфа" и "Вымпела" с БТР-ами.
"Мы только приехали, практически не успели ничего сделать, как поступила информация о штурме и команда возвращаться в Беслан. Через 35-40 минут были у школы. Был дан приказ не стрелять, открывать огонь только в случае прорыва боевиков", - рассказал Жогин. Свидетелю также задали вопрос о танках. Майор Жогин не сказал ничего нового, подтвердив слова военных, что танки стреляли только вечером.
"Потерпевшие говорят, что наблюдали стрельбу из танков днем. Выходит, что потерпевшие лгут?" - спросил у майора Жогина представитель потерпевших Таймураз Чеджемов. "Я не слышал, чтобы днем стреляли. Только вечером. Выходит, что так", - последовал ответ Жогина.
В рассмотрении дела Кулаева в ВС Северной Осетии объявлен перерыв до четверга, 24 ноября.