Ровесники не пьют за Саакашвили
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".
В том, что революция роз грянула в Грузии в конце ноября, после окончания ртевели, времени сбора винограда, для меня есть определенная закономерность.
В аграрной стране временем подведения итогов всегда была осень. О прошедшем годе можно судить только после сбора винограда и появления мачари - молодого вина. Только после этого наступает время свадеб и революций.
Год назад к власти в Тбилиси пришли люди, которые пообещали изменить ситуацию в стране, стоявшей на грани политического и экономического коллапса. Мне трудно однозначно оценить противоречивые и не всегда популярные шаги Михаила Саакашвили и его команды. Но из своих поездок в Грузию и общения с людьми я понял, что пока новое руководство сохраняет главное - доверие и поддержку активной и трудоспособной части населения, тех, кому 30 - 40 лет. Моих ровесников.
Интересные времена
Двенадцать лет назад я уезжал из охваченной гражданской войной страны. Мне было 25. Русскоязычную газету, в которой я работал, закрыли сразу после прихода к власти Звиада Гамсахурдиа. На проспекте Руставели из гаубиц били прямой наводкой по Дому правительства. Мои ровесники либо бегали с автоматами, либо беспробудно пили, либо, как я, покидали родину.
Те, кто уехал, с ужасом наблюдали вакханалию, которую устроили в республике "Мхедриони" Джабы Иоселиани и так называемые гвардейцы Тенгиза Китовани. Те, кто остался, учились жить без света и тепла, без работы и пенсий и без особой надежды на то, что в будущем будет легче. Кто-то из моих ровесников - и тех, кто уехал, и тех, кто остался, - шел воевать в Абхазию. Одни грузовиками, не стесняясь соседей, привозили награбленное, другие искренне считали, что отдают жизнь за интересы родины. Трофеи первых помогали им наладить жизнь при Шеварднадзе, самопожертвование вторых очень быстро забыли.
При Эдуарде Амвросиевиче жить стало безопаснее, но не легче. Интеллигенция либо нищенствовала, либо вынуждена была искать работу за границей. Бизнесом могли заниматься только приближенные к клану президента. Многие из моих знакомых предпринимателей, пытавшихся вернуться в Грузию и имевших серьезный капитал, вынуждены были отказаться от этой идеи. Пробиться сквозь плотные ряды близких и дальних родственников, а также многочисленных друзей родственников Шеварднадзе было невозможно. Приезжих тут же брали в оборот различные правоохранительные органы, и те мечтали только о том, чтобы унести ноги.
Мои ровесники не хотели жить так дальше. И это они, а не миллионы Сороса, как многие думают в России, привели к власти Саакашвили.
Поколение прагматиков
Мое поколение грузин очень сильно отличается от тех штампов и стереотипов, которые до сих пор живут в сознании бывших сограждан по СССР. Мои ровесники не похожи на тех пижонов, что готовы сорить деньгами даже в том случае, когда их нет. Непростая жизнь соскоблила с нас много наносного.
Это поколение прагматиков. И именно прагматизма требуют они от нового грузинского руководства.
Им надоели метания Шеварднадзе во внешней политике. Практически никто из моих ровесников в Грузии не верит в дружбу с Россией, впрочем, как и в бескорыстную дружбу с США и странами Евросоюза.
В Грузии действительно боятся возможной войны с северным соседом. Многих моих знакомых раздражает воинственная риторика Саакашвили. Они считают, что не стоит дразнить российские власти мальчишескими выходками, но и в добрые намерения России не верят. А о роли российских военных в региональных конфликтах они знают не понаслышке.
Десятилетие непростых отношений между Грузией и Россией сделало свое дело. Очень показательно, что в Грузии практически забыли русский язык. Мои одноклассники, окончившие русскую школу, говорят, с трудом подбирая слова и делая элементарные ошибки. Введение визового режима, сокращение контактов между простыми людьми привели к тому, что в республике, где практически все население говорило на русском языке, теперь для молодежи вторым языком является английский, а русский стремительно забывают даже те, кто его знал.
Это сказывается и на популярности российских телеканалов. Их новостные программы по привычке еще смотрят пожилые люди. И если они по-прежнему остро реагируют на то, как преподносят и комментируют в России грузинские события, то мои ровесники постепенно перестают обращать на это внимание.
Они требуют от президента и правительства выстроить с Россией нормальные отношения. Один мой тбилисский знакомый заметил: "Не надо с Россией лезть обниматься или драться. Давайте сначала заново познакомимся, а уже потом решим, что делать дальше".
Новые тосты
Патриотизм моего поколения стал прикладным, менее возвышенным и громогласным. Националистическая истерика времен Гамсахурдиа, разговоры о величии Грузии казнокрадов и взяточников эпохи Шеварднадзе набили оскомину. Раздражение вызывают патетические речи как с трибуны парламента, так и во время застолья.
На тост "Господи, не дай погибнуть Грузии!" за традиционным грузинским столом теперь можно услышать скептическое: "Сначала создайте армию и хорошо ее вооружите, а потом просите Бога помочь".
Как у поколения, которое проиграло войну, у моих сверстников особое отношение к армии. Они могут многое простить Саакашвили. Но если деньги, предназначенные армии, вновь начнут разворовываться и очередные конфликты покажут, что военные не готовы к вооруженным столкновениям, как это было при прежнем руководстве, Мише, как многие называют Саакашвили, недолго быть президентом. Те, кто пережил позор отступлений и поражений, не потерпят больше армии, укомплектованной сборищем плохо одетых, практически безоружных и плохо представляющих, чем они занимаются, людей.
Хуже всего пока обстоят дела с экономикой. Многие молодые, энергичные, трудолюбивые люди не могут найти работу. В ее поисках едут за границу, причем все чаще не в Россию, как раньше. Если Саакашвили и его команде не удастся остановить эти процессы, поднимать республику будет просто не с кем.
Правительство Бендукидзе объявило финансовую амнистию, понизило налоги, пытается привлечь иностранных инвесторов, в том числе и российских. Но, как говорили мне местные бизнесмены, для них это пока бумажные решения, не имеющие с реальной жизнью ничего общего. Но они готовы ждать.
Многие мои сверстники, живущие как в Грузии, так и за ее пределами, считают, что у страны есть последний шанс сохранить свою государственность, а вместе с ней язык и культуру. От желания первых лет независимости "жить, как в Париже" мало что осталось, но зато есть горячее стремление не стать поколением, которое в будущем могут обвинить в том, что оно не сохранило Грузию как государство. В том, что проворовали, прогуляли, проболтали, забыли о стране в бесконечных междоусобицах и борьбе за власть.
События 9 апреля, войны, гибель товарищей, голод, унижения эмиграции, патологически продажная власть очень изменили моих друзей и ровесников. Это военное поколение, а война, как известно, вносит серьезные коррективы и в психологию человека, и в его жизненные установки. Но, несмотря на все трудности, у моих тбилисских друзей в семьях минимум двое детей.
* * *
В Грузии осень. Уже появилось молодое вино, приготовленное из винограда последнего урожая. Его так приятно пить со старыми друзьями и слушать их тосты, среди которых нет здравицы за молодого президента. Мои ровесники не торопятся.
Гия Саралидзе
Опубликовано 19 ноября 2004 года