Как начиналась "первая чеченская"

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Лабиринт отражений
"Парад планет". Ноябрьский штурм Грозного: подготовка и осуществление
Параллельные миры
Преданные
Козырная карта
Теория заговора
Дорога свободы
В последний час

Лабиринт отражений

Накануне десятилетия начала первой чеченской войны телеканал НТВ показал трёхсерийный документальный фильм Алексея Поборцева "По ту сторону войны" (22, 23 и 24 ноября 2004 г. в вечернем эфире, в 20:50). Для сегодняшнего телеэфира это, безусловно, событие.

Достаточно сравнить его с документальным сериалом Игоря Прокопенко "Чеченский капкан", прошедшим в эфире канала Ren-TV (27, 28, 29, 30 сентября и 1 октября 2004 г.) - он, очевидно, был приурочен к пятилетию "второй чеченской".

Сравнение ещё более впечатляет, если вспомнить, что Ren-TV - канал "независимый и прогрессивный", а НТВ - поглощен структурами государственными и "стенает под игом".

Алексей Поборцев - военный корреспондент со стажем и с амбициями - впрочем, вполне обоснованными. В последние годы он работал в "горячих точках" - на Балканах, в Африке, в Афганистане - в Панджшере. И в Чечне тоже - в первую войну он был в Грозном в ходе боёв с отрядами Гелаева в марте 1996-го, и "на хвосте" у автора ездил в Бамут, место гиблое. Вёл он репортажи из Чечни и во вторую войну - правда, тут уже лишь с позиций федеральных войск.

А Игорь Прокопенко - "аналитик", ведущий программы "Особая папка".

Этим, наверное, определяются отличия в стиле их работы. Поборцев - репортёр: он говорит с места событий, берёт интервью, цитирует документ. И его фильм состоит из репортажей, монологов - не авторских, а людей, участвовавших не только в событиях, но в принятии решений!, - и зачитанных голосом диктора шифрограмм и иных бумаг. Складывается впечатление, что авторская концепция складывается из этих "кирпичиков", а не предпослана им.

Прокопенко, наоборот, работает "от версии". Его основной инструмент - закадровый текст, который всё сразу объясняет, а остальное - иллюстрация: есть интервью, но это рассказы участников событий. И этими рассказами иллюстрируется нехитрый миф: плохие демократы всё продали, а хорошие военные со спецслужбистами много раз было всех уже победили, но опять и опять за их спиной опять плохие демократы успевали вновь всё продать... "Выскакивает Мальчиш-Кибальчиш из окопа, кричит: "Измена! Измена! Измена!" А Мальчиш-Плохиш в окопе сидит, печенье в варенье макает, и говорит: "Ну, бывает... А меня с этой травки на хавчик пробило..."

Там, где Прокопенко конструирует мифы, Поборцев их, наоборот, деконструирует - по выражению Михаила Безродного, "вооружившись увесистою дерридою".

Разумеется, интересные сведения можно подчерпнуть и у Прокопенко: например, про странные самолеты с оружием, садившиеся и взлетавшие в грозненском аэропорту. Оказывается, Чечня была "оффшором" не только для российского бизнеса (для беспошлинного импорта всего и вся, для обналичивания московскими банками денег по фальшивым авизо, для выведения из-под налогообложения нефти - например, ЮКОСом, тогда ещё государственным), но и для российских силовиков и спецслужб - кроме вербовки боевиков в "горячие точки (Басаева со товарищи - в Абхазию), ещё и для переправки оружия в "третьи страны"... Правда, стиль и тон всего сериала Ren-TV вопиет о перепроверке этих сведений.

На НТВ же в изобилии документы и свидетельства - у Поборцева есть интереснейшие сюжеты. Об участии Дудаева в бомбёжках на войне в Афганистане в 1988-1989 годах. Об "эстонских" корнях чеченской государственности. О событиях осени 1991-го - о захвате власти и оружия, о безуспешных попытках введения в республику войск и объявления чрезвычайного положения. Об обстоятельствах передачи оружия в 1992 году. О действиях "силовиков" и спецслужб в течении 1994 года, до начала "большой войны", об их играх и конкуренции.

Совершенно замечательное открытие - как "чеченская революция" получила первые 500 "стволов"? Их нашли в замурованной комнате в здании республиканского управления КГБ, захваченном 5 октября 1991. Эти 500 комплектов оружия хранились там в расчёте "на особый период", где они замурованы, знали лишь несколько человек из "органов". "Измена?" Но вот говорит Беслан Гантамиров, и выясняется - они, обследуя захваченное здание, наткнулись на этот склад вооружения совершенно случайно. Их внимание привлекла странность: вентиляционный короб уходит в стену, а дверей-то и нет! Кто-то полез по коробу, и - нечаянная радость! - увидел там столь необходимые предметы. Если бы не гладкие мозги и кривые руки того, кто делал эту "захоронку", расклад сил в последующих событиях той осени был бы совершенно иным...

Так что фильм Поборцева "По ту сторону войны" смотреть стоило и из интереса к нашей недавней истории, и для доказательства существования документального кинематографа как жанра - а то "Чеченский капкан" порождал серьёзные в этом сомнения.

Но чем дальше - то есть чем ближе к кровавой развязке, собственно к началу войны, которой скоро "стукнет" десять лет - тем больше Поборцев сбивается на скороговорку и речитатив, а его респонденты - на хоровое пение. Тут лишь проскальзывают отдельные свидетельства, выпадающие из хора. Финал - штурм Грозного в новогоднюю ночь, и судьба 131-й отдельной мотострелковой бригады - вовсе скомкан (для сравнения рекомендую посмотреть два фильма - "60 часов Майкопской бригады", сделанный военными кинодокументалистами, и "The betrayed" производства BBC).

Чем ближе к тому событию, которое, собственно, и стало причиною и поводом для создания и показа на НТВ этого фильма, тем более явной становится тенденция.

Объективность кинематографа, построенного на документах и свидетельствах - штука обманчивая. Модно про него сказать то же самое, что кто-то из великих физиков прошлого века сказал про математику: "Это как мельница: какое зерно засыпешь - такую муку и получишь". Тенденция здесь не навязывается дикторским текстом, но определяется подбором респондентов,

Кто же тогда начал? ...Не даёт ответа.

У победы - десятки отцов, поражение - сирота. "Говорящие головы" у Поборцева - Руслан Хасбулатов, Павел Грачёв, Геннадий Трошев, Анатолий Куликов, Вячеслав Михайлов, да и многие, многие другие - они ведь не просто рассказчики. Это люди, заваривавшие тогда, десять лет назад, кашу, которую до сих пор расхлебать не могут - войну, победы в которой нет до сих пор. Было бы странно услышать у них признание в "отцовстве". Будь они людьми честными, они говорили бы правду ещё тогда, в 94-м, 95-м, 96-м. Но тогда они говорили то, что от них ожидало руководство. Тот же Грачёв за несколько недель успел многое сказать. Что люди, захваченные в Грозном 26-го ноября - не военнослужащие российской армии. Что в декабре Грозный не бомбили. Что в начале января город взят. Много говорили и остальные генералы.

Нет, они люди умные. Они не будут признаваться в ошибках или отрекаться от своих слов - они будут на них настаивать, подкрепляя аргументами столь же достоверными, что и тогда, десять лет назад. Некоторые из этих генералов издали книги воспоминаний, главное в которых - их, генералов и политиков, правота.

Вот Павел Грачёв говорит в камеру о том, что лишь в середине ноября 1994 года он под большим давлением был вынужден подчиниться решению Бориса Ельцина и Совбеза и, скрепя сердце, дал указание разработать план военной операции в Чечне. Между тем, известно, что ещё в октябре, в соответствии с указаниями Ельцина, Грачев распорядился об образовании в Главном оперативном управлении Генерального штаба оперативной группы по Чечне, которая должна была разработать сценарии развития событий при силовом давлении на Чечню, включая ввод войск и боевые действия, и обеспечить координацию действий армии, МВД, ФСК, пограничных войск при планировании и подготовке вторжения. Группу эту возглавили заместитель начальника Главного оперативного управления генерал-лейтенант Анатолий Васильевич Квашнин и генерал-лейтенант Леонтий Васильевич Шевцов. Но теперь-то Грачёв волен говорить всё что угодно - протоколы заседаний Совбеза документалистам вряд ли дадут! И далее в собственном рассказе выглядит Павел Сергеевич как голубь-миротворец... И никто его, хорошего, ни о чём не спросит...

Но это ведь очень сложная вещь - согласовать свою тогдашнюю правоту с правотою теперешней. Тогдашнее участие в событиях с теперешней непричастностью к их итогу. Для журналиста - равно как и для историка - это очень важная возможность: в открывающихся зазорах прорывается реальность. Да и было бы это вполне зрелищно: что генерал такой-то говорит теперь, и - смена кадра - что он говорил тогда.

Кроме того, мемуаристы ведь не одиноки во Вселенной: отстаивая свою правоту, они нередко говорят правду - про других участников событий. Сопоставление мемуарных источников - штука подчас весьма занятная. Опять-таки не только для исследователя, но также и для журналиста, и для его аудитории: сменяя друг друга, "говорящие головы" отсекают друг у друга всё лишнее, и истина предстаёт нагою...

Наконец, не в пустоте ведь живём: сохранилась масса журналистских свидетельств, мемуаров негенеральских, да мало ли чего! Огромные массивы информации, с которыми опять-таки можно не только сопоставлять экранные монологи, ни проделывать массу других занимательных для читателя/зрителя/слушателя фокусов. Документы такого рода тоже нередко противоречат друг другу, и за противоречиями в сказанном подчас можно углядеть как то, то подразумевали, так и то, что всеми силами желали бы скрыть.

А ведь ещё есть и "другая сторона" - сепаратисты. Они за эти годы тоже понараздавали немало интервью, кто-то разродился мемуарами - вот бы столкнуть оппонентов на экране!

Ничего этого в фильме, можно сказать, и нет.

Какие оппоненты? Алла Дудаева - она воспоминает о своем муже, советском офицере. Вторая сторона конфликта отсутствует напрочь.

Но и российское же общество отнюдь не целиком и полностью поддерживало войну - есть ведь и среди нас, грешных, кто-то, кто мог бы сказать: "А вот тут вы, генерал (или министр - неважно) говорили иначе! И где же правда - тогда или теперь?" Кто-то из респондентов об этом наверняка говорил - например, Сергей Ковалёв, которому в фильме даны три реплики. Зная не понаслышке и о вовлеченности Сергея Адамовича в чеченские дела с декабря 1994 по июнь 1995 года, о его склонности к разговору обстоятельному и о привычке во всём сомневаться, я уверен: в записи этого интервью есть что "столкнуть" с "генеральской правдой". Этого нет.

Зато есть документы "комиссии Говорухина" - они приводятся без обсуждения. А Станислав Сергеевич - прежде всего художник, и его взгляд на Чечню был "от идеи", что-то вроде: "преступная война, начатая преступным режимом Ельцина, ведётся нашей славной армией для спасения наших сограждан". Говорухин был внутренне честен, когда весною 1995-го не заметил в Самашках уничтоженную половину села и убитых, в том числе и русских, - поскольку это не укладывалось в его не знающую сомнений эмоциональную картину мира.

Вообще-то подобному взгляду - внутренне целостному, несмотря на кажущуюся противоречивость - более соответствует фильм Игоря Прокопенко. Зеркало целое, но уж больно неэвклидово...

У Алексея Поборцева очевидны рамки, ограничившие его возможности - и не важно, навязаны ли они извне, или же это он сам, по доброй воле. Так или иначе, заркало разбито, кой-какие осколки висят в раме, другие разбросаны вокруг, иные почему-то убраны - и в них отражаются отдельные фрагменты, части, детали целого... И всё же сам подход к материалу - "от свидетельства, от документа, от репортажа" - делает его работу несомненно интересной.

Ясно лишь одно: сегодня, десять лет спустя, чеченская война так и остаётся непонятой российским обществом. Может быть, именно поэтому, бродя по лабиринту отражений, мы всё время возвращаемся к одному и тому же месту - к началу. Но никогда не поздно попытаться собрать из осколков целое и взглянуть на него внимательно.

"Парад планет". Ноябрьский штурм Грозного: подготовка и осуществление

Хроника событий:

В ноябре 1994 года военная помощь федерального центра чеченской антидудаевской оппозиции усилилась - от финансовой подпитки и поставок оружия перешли к поставкам тяжелой боевой техники с экипажами.

3-9 ноября 1994 года офицеры управления ФСК по Чеченской Республике (ЧР), действующего при Временном совете ЧР, с санкции Управления по борьбе с терроризмом (начальник - генерал-лейтенант А.П.Семенов) и Управления военной контрразведки (начальник - генерал-полковник А.А.Моляков) Федеральной службы контрразведки (ФСК) России вербуют в частях Московского военного округа танкистов. Отправкой военнослужащих на Кавказ, которую санкционирует начальник Генерального штаба генерал-полковник М.П.Колесников, руководит заместитель министра по делам национальностей А.А.Котенков. К 16 ноября наёмники прибывают в Моздок и начинают подготовку 40 танков к броску на Грозный.

17 ноября Временный cовет ЧР начал последнее свое наступление, марш на Грозный должны возглавить Умар Автурханов и Беслан Гантамиров. Но накануне штурма города из Москвы в Моздок прилетела большая группа офицеров во главе с М.П.Колесниковым, а непосредственное руководство боевыми действиями осуществлял заместитель командира 8-го Волгоградского армейского корпуса В.И.Жуков.

26 ноября антидудаевская оппозиция штурмовала Грозный. Ее танки без особых проблем дошли до центра города, где вскоре были расстреляны из гранатометов. Многие танкисты погибли, десятки попали в плен. Выяснилось, что все они - российские военнослужащие.

***

Тогда же, в конце ноября - начале декабря 1994 года из многочисленных репортажей стали известны подробности участия российских военнослужащих в атаке на Грозный.

Подробная реконструкция событий конца ноября стала результатом расследования, проведённого журналистами газеты "Известия". 2 декабря начальник Центра общественных связей (ЦОС) ФСК А. Михайлов заявил, что этот материал "в известной степени осложнил ситуацию", но не оспаривал изложенные в нем факты. В тот же день исполняющий обязанности Генерального прокурора России В. Ильюшенко сказал журналистам, что эти материалы "необходимо очень серьезно проверить". О каких-либо результатах проверки не сообщалось.

Ниже приведены в хронологической последовательности цитаты из "известинских" публикаций 1995-1996 годов (даны курсивом; заранее прошу у читателя извинение за то, что авторские связки коротки, цитаты - пространны).

***

Операция по свержению правительства Дудаева и замене его на промосковскую антидудаевскую "оппозицию" готовилась давно.

Об этом много раз говорилось на совещаниях директора ФСК Степашина с замами и руководителями управлений, но никаких определенных планов не разрабатывалось. О развитии ситуации в Чечне регулярно сообщали руководству страны - Хромченков несколько раз докладывал по этому вопросу заместителю министра по делам национальностей и региональной политике Котенкову, а однажды даже ходил вместе с Ккотенковым на доклад к Филатову.

(Известия № 224, 25 ноября 1996 г., с.2. "С чего начиналась война в Чечне: страна должна знать своих героев".)

Еще раньше представители чеченской оппозиции пытались сами вербовать наемников на территории России, но ничего путного у них из этого не получалось.

В октябре-ноябре 94-го лидеры "оппозиции" Умар Автурханов и Беслан Гантемиров зачастили в Москву. Приезжали они для встреч с Черномырдиным, то есть к операции начали готовиться на правительственном уровне.

В октябре на очередном совещании верхушки ФСК Савостьянов сказал, что "товарищам надо помочь". Спорить с ним не стали. Савостьянов позвонил начальнику Управления по борьбе с терроризмом генерал-лейтенанту Семенову А.П. и велел помочь "нашим товарищам", т.е. представителям Автурханова, работающим в ФСК по Чеченской республике. Нужно было подобрать для них специалистов из военнослужащих (как уволенных в запас, так и срочников), которые умели бы обслуживать и использовать бронетехнику.

Семенов в свою очередь позвонил начальнику Управления военной контрразведки (УВКР) Карпову Г.В. и попросил помочь подобрать соответствующие кадры. Тогда Карпов позвал к себе начальника отдела ВКР 2-й гвардейской мотострелковой Таманской дивизии (мсд) подполковника Колесникова С.Н. и начальников аналогичных отделов по 4-й гвардейской танковой Кантемировской дивизии полковника Бабакова, по высшим офицерским курсам "Выстрел" полковника Манкевича В.Н. и по 18-й отдельной мотострелковой бригаде подполковника Дубину. Руководители отделов получили директиву, а в конце октября 1994 года в Москву прилетели 13 оперативных работников из ФСК Чечни. Руководил группой Юнус Тагиров, кроме того, известны имена еще трех оперов - Хамид Эльмурзаев, Ильяс Хатулиев и Шамсутдин Хубиев.

С 3 по 9 ноября группа ездила по воинским частям Солнечногорского и Нарофоминского гарнизонов, конспиративно встречалась там с добровольцами, заранее выделенными "контрразведывательным" начальством, и заключала с ними контракты на "обслуживание бронетехники и участие в боевых действиях". Контракт составлялся в одном экземпляре и скреплялся печатью с двуглавым орлом. За то, что доброволец подписывал контракт, он сразу, на месте, получал один миллион рублей. Три миллиона по контракту стоила подготовка бронетехники к бою, 25 миллионов обещали за легкое ранение, 50 - за ранение средней тяжести, 75 - за тяжелое. В случае гибели обещали выплатить родственникам 150 миллионов.

Контракты, по словам "добровольцев", заключали с ними граждане европейской наружности, представлявшиеся сотрудниками ФСК - кто-то имел дело с "Александром Ивановичем", кто-то с "Анатолием Александровичем", кто-то просто с "Огородниковым". Вербовщики затем отбыли в Моздок вместе с добровольцами и расплачивались за выполненную работу на месте, причем тот человек, который завербовал конкретного наемника, с ним же и расплачивался. Похоже, что вербовщики все-таки были не чеченцами, поскольку "добровольцы" не отмечали у них ни характерного акцента, ни "кавказской" внешности.

Руководители отделов военной контрразведки только организовывали встречи, находили желающих и приглашали их явиться в определенное место к такому-то часу, но сами в вербовке участия не принимали.

Таким образом, в Таманской дивизии подписали контракты трое уволенных в запас военнослужащих, в Кантемировской - 31 уволенных и 22 военнослужащих, на Высших офицерских курсах "Выстрел" - 8 офицеров и прапорщиков плюс два прапорщика, уволенных в запас, в 18-й мотострелковой бригаде - 4 офицера, 6 прапорщиков и 3 солдата.

("С чего начиналась война в Чечне: страна должна знать своих героев".)

Майор Валерий Иванов, капитан Андрей Крюков и старший лейтенант Евгений Жуков ... военнослужащие полка обеспечения учебного процесса Солнечногорских курсов "Выстрел" ...подписали с ФСК контракт на сумму девять миллионов рублей... В ходе соответствующей агитационной встречи контрразведчик поделился с офицерами наблюдениями своего ведомства за обстановкой в Грозном. В распоряжении Дудаева по его словам, имелся один неработающий танк и две исправные гаубицы. Однако пользоваться этими богатствами все равно некому, поскольку Дудаев давно за границей, а истомленное тираном население с нетерпением ждет восстановления конституционного порядка. Акт справедливости представляет собой бодрую прогулку.

("Известия", 21 января 1995 г., Сергей Мостовщиков, "ФСК хорошо платит офицерам, завербованным для тайной помощи чеченской оппозиции")

Отметим, что это сильно отличается как от рассказов про "стотысячную армию" Дудаева из заявления руководителя пресс-службы правительства РФ Валентина Сергеева от 9 февраля 1995 г.: "Теперь уже окончательно стало ясно, что к началу боевых действий в Чечне Дудаев располагал стотысячной армией, оснащенной самым современным оружием, включая танки и самолеты" - ("Останкино", "Время", 9 февраля 1995 г., 21:00), так и от донесений ФСК осени 1994 года!

За прогулку: аванс - один миллион рублей, участие в операции - пять, удачное завершение операции - три, уничтожение огневой точки три, БТР, танка - три, самоходной артиллерийской установки или объекта - пять миллионов рублей. ....

("ФСК хорошо платит офицерам, завербованным для тайной помощи чеченской оппозиции")

9 ноября в Солнечногорский и Нарофоминский гарнизоны приехали автобусы, собрали "добровольцев" и повезли их в аэропорт Чкаловский.

Командир Кантемировской дивизии генерал-майор Поляков Б.Н. знал о том, что у него по территории гуляют сотрудники ФСК и присматриваются к специалистам по бронетехнике. Он не придавал этому значения, полагая, что, видимо, собираются формировать какое-то новое бронетанковое подразделение. Когда же его воинов тихой сапой повезли покорять Чечню, а ему самому сообщили об этом только по факту отбытия, он решил это дело остановить, и послал в Чкаловск своего начштаба полковника Орлова А.В.

Приехав в аэропорт, Орлов тут же переругался с заместителем министра по делам национальностей и региональной политике Котенковым А.А., который командовал сбором и отправкой волонтеров и не желал выпускать из своих рук кантемировцев. Котенков бросился звонить по АТС-2 начальнику генерального штаба генерал-полклвнику Колесникову, но после разговора с ним сдался, отдал Орлову воинов из Кантемировской дивизии, но пообещал, что они все равно скоро прибудут в Моздок.

Кантемировцы вернулись в свой Нарофоминский гарнизон, а 15 ноября начальник Генштаба генерал Колесников позвонил Полякову и в резкой форме приказал ему отправить в Моздок всех, подписавших контракты. На следующий день все они улетели из того же Чкаловска.

Там, в Моздоке, на базе "Арсенал" контрактники изучали танк Т-72 (поскольку сами в основном были специалистами по Т-80) и обучали чеченские экипажи, которые, как выяснилось, слабо разбирались в любой бронетехнике. Всего контрактники получили 40 абсолютно новых танков, из них 16 машин были с "русскими" экипажами.

Получается, что роли во всей этой истории распределялись следующим образом:

- ФСК занималась информационным обеспечением,

- Минобороны разрабатывало непосредственно военную часть операции,

- Министарство по делам национальностей в лице Котенкова решало организационные вопросы направления контрактников в Чечню,

- военная контрразведка искала добровольцев и назначала им "место встречи",

а представители чеченской оппозиции по идее этой схемы должны были заключать контракты и платить деньги.

Однако настойчивые утверждения добровольцев, что контракты с ними заключали вполне "русские" люди, заставляет предположить, что вербовку все-таки осуществляли не чеченцы, а сотрудники одного из вышеперечисленных ведомств.

Накануне штурма в Моздок прибыла большая группа офицеров. По некоторым данным, прилетел и начальник Генштаба Колесников.

Перед штурмом всем добровольцам присвоили псевдонимы, отобрали документы, в общем попытались скрыть все признаки "российского" происхождения. Маршем на Грозный руководили сами Автурханов и Гантемиров - они ехали в город вместе с колонной. Однако разрабатывали операцию специалисты Минобороны. Непосредственно боевыми действиями в Грозном руководил заместитель командира Волгоградского корпуса Жуков В.И.

("С чего начиналась война в Чечне: страна должна знать своих героев".)

25 ноября в 9 утра машины выдвинулись к Грозному, в район Толстого-Юрта. Танкистам было запрещено высовываться из машин для демонстрации окружающим своих лиц русской национальности. Уже вечером в Толстом-юрте им давались последние указания.

- Все должно было произойти как в кино, - говорит майор Валерий Иванов, сидевший тогда за рычагами управления боевой машины. - Мы под прикрытием пехоты входим в город. Над нами - вертолеты поддержки, над вертолетами - спутники, контролирующие обстановку. Занимаем позиции у их Белого дома, телецентра, здания государственной безопасности, МВД и дома печати. Население ликует. Короче, парад планет.

("ФСК хорошо платит офицерам, завербованным для тайной помощи чеченской оппозиции")

"Парад планет" - так на армейском жаргоне называют сборы и учения с имитацией действий против "условного противника". Оттуда же взяли название для фильма А.Миндадзе и В.Абдрашитов. Впрочем, описание предстоящей операции куда более современно - сюжет со спутниками явно взят из фильма "Игры патриотов".

Начинавшаяся война оказалась секретной не только для большинства населения страны - но и от солдат, которых поселили в сказочную реальность.

Солдаты предпочитали в ней оставаться:

Парад, однако, с самого начала начал принимать несколько странные формы. Доблестная чеченская пехота на автобусах, "УАЗах" и частных машинах почему-то сразу поехала не впереди, а за танковой колонной. Сама же колонна входила в город весьма своеобразно. Майор Иванов останавливал свой танк на красный свет светофора, поворотниками указывал водителям грозненских машин предполагаемое направление своего движения. Время от времени приходилось высовываться и спрашивать население, как проехать к президентскому дворцу.

("ФСК хорошо платит офицерам, завербованным для тайной помощи чеченской оппозиции")

В течении нескольких часов танки стояли на улицах города, и экипажи не знали, что им делать дальше. Попытки связаться по рации с "Орионом" (позывной руководителя операции) ни к чему не приводили. "Орион" на связь не выходил. Тогда солдаты вылезли из танков, стали покупать в ларьках сигареты, общаться с местными жителями, и ситуация уже стала напоминать трагикомический фарс.

("Известия", 7 декабря 1995 г., Валерий Яков, "Орион" на связь не вышел": интервью с В.Лысенко.).

Жуков, Крюков и Иванов доехали до телецентра, оставили там два танка, убедились, что все вроде в порядке, и двинулись к Белому дому, как они его называют.

- И тут началось, говорят офицеры. - Едем мы, значит, поворотниками мигаем. Вдруг впереди два Т-72. Ну, думаем, это наши. У Дудаева-то откуда танки? Тут они пушечки-то разворачивают на нас и как дадут. Хорошо, что они, видно, стрелять-то не умели...

Сохранившийся экипаж стал метаться по незнакомому городу. Решили вернуться к телецентру. Здесь их и начали зажимать снайперы, гранатометчики и прочие желающие. Огонь был очень неплохим. Чеченская же оппозиционная пехота у телецентра вела себя, мягко говоря, неубедительно.

- Гляжу, мечется один орел полчаса с гранатометом - делится впечатлениями майор Иванов. - Ты чего это делаешь, спрашиваю. Стреляю, говорит. А у самого гранатомет на предохранителе. Ты, паразит, стрелять-то умеешь из него? Нет, говорит, не умею. А чего поперся тогда? Так деньги платят. Короче, организовали мы кое-какую оборону, расставили их по точкам. Только к девяти вечера, глядим, чеченцев-то и след простыл.

Танкисты связались по рации с командованием операции, просили вертолетов, боезапаса, огня и чего-то еще такого, что просят батальоны и отдельные военнослужащие в таких ситуациях. Но - безрезультатно. Танки их сожгли кумулятивными снарядами.

И единственными, кто согласился помочь, оказались не спутники слежения, а чеченские милиционеры, охранявшие телецентр. Они обещали до темноты спрятать их, а потом на машинах вывезти из города. Уже потом пленным офицерам говорили, что доблестная милиция, скорее всего, хотела подзаработать, попросив у родственников офицеров денег за их жизни.

Их жизнь, однако, в ближайшее время стала переходить из одних рук в другие со стремительной быстротой. Сначала приехала какая-то машина, и девятерых офицеров привезли к президентскому дворцу, где, поставив на колени, решили поскорее расстрелять. Участники мероприятия уже распределили роли, передернули затворы.

Но в это время появились люди из охраны Дудаева, которые, видимо, внедрили в массы решение использовать русских военных для других игр.

("ФСК хорошо платит офицерам, завербованным для тайной помощи чеченской оппозиции")

"Спутники", о которых сотрудники ФСК говорили отправляемым на Грозный офицерам, оказались отнюдь не из американского кинематографа, не из боевика "Игры патриотов", а из отечественной фантастики - из "ОМОНа Ра" Виктора Пелевина: Там "покорители советского космоса" сами оказываются "автоматикой", смертниками.

Параллельные миры

Расследовав историю вербовки российских офицеров для чеченской "оппозиции" осенью 1994 года, журналисты "Известий" сделали для нас и за нас огромную работу. Ведь при попытке реконструировать даже такой локальный и кратковременный эпизод, как события 26 ноября 1994 года в Грозном - даже в таком, пусть даже центральном для развития сюжета, но частном аспекте, как судьба пленных российских военнослужащих - обнаруживаешь несколько параллельно существующих информационных картин происходящего (то же самое, впрочем, справедливо и для других эпизодов; когда мы говорим о чеченской войне и о современной российской жизни в целом, всё время приходится учитывать существование этих "сепаратных информационных пространств").

Ниже, приводя оба "потока" сообщений, мы для удобства чтения будем выделять информацию, исходящую от федеральной стороны жирным шрифтом, а от сепаратистов - курсивом; ссылки даются на сообщения в российских СМИ - как правило, на первую трансляцию сообщения.

Оппозиция начала штурм 25 ноября в 21:10; задача - к утру захватить Грозный и овладеть президентским дворцом. Военное превосходство оппозиции не оставляет сомнений в том, что Грозный будет взят в ближайшие часы.

(ИТАР-ТАСС, вечер 25 ноября 1994 г.).

Аслан Масхадов [начальник Главного штаба вооруженных сил Чеченской республики Ичкерия - ГШ ВС ЧРИ] опроверг сообщения о якобы имевшем место начале штурма, назвав их блефом и бредом, но не исключая возможности, что указанное время является условным сигналом для начала фактических действий.

(Интерфакс, 25 ноября 1994 г., 22:30).

По данным Департамента государственной безопасности (ДГБ) Чечни, в Урус-Мартановском районе на этот момент были "сконцентрированы крупные танковые подразделения. Большинство боевых машин укомплектовано российскими экипажами".

... Дудаев в интервью корреспонденту "Интерфакса" предупредил о возможности распространения войны в Чечне на весь Северный Кавказ. Ситуация в любой момент может стать неуправляемой... и тогда "ни Ельцин, ни Дудаев, ни тем более опереточная оппозиция не в силах будут ее контролировать".

(Эхо Москвы, Новости, 26 ноября 1994 г., 9:00, со ссылкой на "Интерфакс").

Официальные представители МО России не подтвердили факта участия российских войск в боевых действиях в Чечне на стороне оппозиции.

(Маяк, "Новости", 26 ноября 1994 г., 14:00, со ссылкой на "Интерфакс").

***

Что самое поразительное, ничего нового в этих сообщениях не было. Где-то десятью днями ранее, 17 ноября, в вечерних новостях сообщалось:

"Из Чечни сегодня поступили сообщения весьма тревожного свойства. Там произошло ожесточенное сражение между правительственными частями и силами оппозиции. В Грозном заявляют о начале второй русско-кавказской войны. ...колонна из 30 танков, которая направлялась из Моздока на помощь оппозиции, прервала заслон правительственных войск у села Братское недалеко от Грозного. Власти Чечни, по сообщениям агентств, утверждают, что экипажи многих танков были укомплектованы российскими военнослужащими. ...

Комментарий по телефону из Грозного Рамзана Хаджиева: ... По информации штаба Вооруженных Сил Чечни сегодня на рассвете в районе селения Братское местные ополченцы приградили путь российской танковой колонне. В завязавшейся перестрелке есть раненые. Однако по этому поводу ни одна из сторон пока никаких заявлений не сделала, и утверждать, кому именно принадлежали эти танки, преждевременно.

Пресс-служба чеченского правительства также сегодня опровергла сообщения ряда информационных агентств о том, что генерал Дудаев объявил гражданскую войну в Чечне русско-кавказской войной. Эта информация не является подлинной и вредит делу стабилизации обстановки в регионе. Это говорится в заявлении для прессы.

Из российских ведомств сообщения агентств из Чечни отреагировало лишь Министерство обороны. В управлении информации нам сказали, что факты участия российских военнослужащих в чеченских событиях, и, в частности, в бою у села Братское не подтверждаются.

(НТВ, "Сегодня", 17 ноября 1994 г., 22:00).

Три дня спустя, 20 ноября, последовала реакция Грозного - расширенное заседание правительства, парламента, совета старейшин и глав администраций районов (провозгласившим себя Конгрессом - "на время освобождения оккупированной Россией части территории Надтеречного района") рекомендовало Джохару Дудаеву...

"...создать Государственный комитет обороны и начать формирование исламских батальонов для отражения российской агрессии. ... В качестве ее организаторов названы: вице-премьер Сергей Шахрай, заместитель министра по делам национальностей Александр Котенков, а также Доку Завгаев... Между тем, представители оппозиции сообщают, что полностью контролируют ситуацию в Чечне, а под контролем дудаевских сил остается лишь столица республики..."

("Эхо Москвы", Новости, 21 ноября 1994 г., 12:00).

То есть, сама по себе подготовка к очередной атаке на Грозный не была секретом для руководства ЧРИ. Там были известны многие ключевые фигуры, стоявшие за "оппозицией". Не прошла незамеченной - был же бой! - переброска из Моздока колонны танков. Было известно, что в экипажах - российские военнослужащие... Известно всё - и то, что, казалось бы, стало шоком для России после 26 ноября. Ощущение такое, что сохранить что-либо в секрете в Чечне решительно невозможно: "Мы знаем. И вы знаете, что мы знаем." Получается, и мы в Москве тоже знали всё? То есть, знали все детали, необходимые для того, чтобы сложить и осознать целое. Но не хотели это осознавать - подсознательно или сознательно, какая разница? Ведь можно выпить из копытца... бишь из другого потока сообщений. А там, как водится, официальные лица "всё отрицают" - анестезия!

***

По мере развития событий нарастал поток сообщений из Грозного - разумеется, противоречивых. Когда они сталкивались вместе в одном информационном блоке, слушателю - а телезрители до поры до времени тоже были слушателями, поскольку никакой "картинки" с места событий не было, - так вот, слушателю становилось ясно... что ничего не ясно. И это, в общем, было правильно - ведь чаши весов ещё не склонились в чью-либо сторону. Вот, например, что слышал зритель Российского телевидения в двухчасовых новостях:

Похоже, что события в Чеченской Республики вошли в свою трагическую фазу.

Сообщения информационных агентств из Грозного поступают практически ежеминутно, но данные противоречивые. Целостной картины происходящего в столице Чечни ни у кого нет.

Достоверно пока известно, что штурм Грозного силами Временного Совета начался вчера вечером.

Объединенные силы чеченской оппозиции под руководством военного комитета Временного Совета поздно вечером в пятницу начали штурм Грозного. К этому времени они уже взяли под контроль все подъезды к чеченской столице.

Интерфакс сообщил, что в 4 часа утра оппозиция провела артподготовку из гаубичных орудий, после этого, в 7 часов утра, был начат штурм Грозного. В операции Временного Совета задействовано большое количество танков, БМП, БТР, тяжелой артиллерии, вертолеты и бронетехника.

Как сообщил ИТАР-ТАСС со ссылкой на источники во Временном Совете, перед подразделениями оппозиции была поставлена задача к утру захватить Грозный и овладеть президентским дворцом.

По информации агентства Интерфакс, к 11 часам утра по московскому времени бои шли уже в центре города. В районе президентского дворца находится около 30 танков.

Войска оппозиции заняли здания КГБ и МВД республики - об этом заявил пресс-секретарь Временного Совета Руслан Мартагов.

В центре города продолжается перестрелка. Обе стороны утверждают, что их потери пока невелики.

В интервью ИТАР-ТАСС президент Дудаев сегодня ночью заявил, что для отражения наступления создан государственный комитет обороны.

...руководство оппозиции уверено, что взятие Грозного проблема ближайших часов.

Попытка чеченской оппозиции захватить президентский дворец не удалась (ИТАР- ТАСС).

(РТР, "Вести", 26 ноября 1994 г., 14:00)

Впрочем, были в новостях сообщения куда более определённые и однозначные - и, тем самым, лживые, как финал четырёхчасового выпуска на "Маяке":

...И вот только что мне принесли в студию сообщение ИТАР-ТАСС. Оно очень короткое. Председатель Временного Совета Чеченской Республики Умар Автурханов сообщил, что власть в Чечне перешла в руки Временного Совета. Это пока все.

(Маяк, 26 ноября 1994 г., 16:13).

Всё значительно сложнее - об этом сообщали вечерние новости.

В семичасовом выпуске на телеканале НТВ была предпринята попытка реконструировать события, пользуясь различными источниками, но общая картина так и оставалась неопределённой:

Сегодня на рассвете жители чеченской столицы Грозного были разбужены сиренами гражданской обороны. Вскоре после этого на улицах вспыхнула стрельба и танки оппозиции двинулись к центру города.

Репортаж Александра Хабарова

Отряды оппозиции ворвались в Грозный около 7 утра, а через два часа они уже штурмовали президентский дворец. 6 танков подошли вплотную к зданию, но его защитникам удалось отбить атаку. Бои переместились на северо-запад Грозного, а перед дворцом догорали два подбитых БТР, танк и самоходная артиллерийская установка нападавших.

В главном штабе вооруженных сил Чечни сообщили, что уцелевшие члены экипажей боевых машин взяты в плен. Всего, по подсчетам сторонников Дудаева, в столицу прорывались по меньшей мере 25 танков оппозиции. Их поддерживала тяжелая артиллерия.

В воздух несколько раз поднимались учебно-боевые самолеты ВВС Чечни, чтобы предотвратить возможную вертолетную атаку.

[человек в кадре]: Вот они такими методами работают оппозиция.

В тоже время люди на улицах пытались найти укрытие от засевших на крышах дудаевских снайперов.

Бои вспыхнули у зданий телецентра, МВД, Департамента госбезопасности и в парке имени Кирова.

После некоторого затишья боевые действия вновь развернулись у президентского дворца. Отряду Лабазанова удалось проникнуть в горящее здание; Лабазанов заявил, что там никого не оказалось.

Где сейчас президент, неизвестно. С утра его рабочий и домашний телефоны на звонки не отвечали, хотя ходили слухи, что Джохар Дудаев все это время находился у себя во дворце. Оппозиция пытается захватить район, где проживает его семья. На подступах к этому кварталу правительственные войска выставили 7 танков.

По утверждению оппозиционеров, основные силы дудаевцев сейчас отступают в направлении поселка Октябрьское в пригороде Грозного.

Появились сведения, что телецентр взят, захвачены здания МВД и Департамента госбезопасности.

Пресс-центр Временного совета заявил, что власть в Чечне перешла в руки оппозиции.

Однако заявления о победе могут быть и преждевременными.

Главный штаб вооруженных сил Чечни до сих пор утверждал, что все правительственные объекты в Грозном по-прежнему находились под контролем сторонников Дудаева. Ими были выведены из строя до 20 единиц бронетехники оппозиционеров, которые потеряли убитыми около 200 человек.

Точных сведений о жертвах с обеих сторон и среди мирных жителей пока нет.

В некоторых районах города отключено электричество и вспыхнули пожары. Телевидение и радио никаких сообщений не передает. Сегодня транслировалась только национальная музыка.

По последним данным, войска оппозиции попытались перейти в контрнаступление - об этом заявили представители официальных властей Чечни.

Ситуация пока еще все так и остается неясной.

Оппозиция заявляет, что главная ее задача на предстоящую ночь - это удержать под своим контролем центр города.

Вероятно, расклад сил станет ясным завтра утром. ...

(НТВ, "Сегодня", 26 ноября 1994 г., 19:00)

Как видим, о неопределённости и неизвестности повторили не раз, и это ощущение подчёркивалось чередованием заявлений сторон.

Российское телевидение в восьмичасовом выпуске было, на первый взгляд, не более определённо в выводах:

Лидер Временного Совета Чечни Автурханов выступил по грозненскому телевидению с сообщением о переходе власти в руки Временного Совета. ...

Весь сегодняшний день российские средства массовой информации передают сообщения из Чечни. Однако эти сообщения зачастую несут в себе взаимоисключающую информацию. В разных информационных агентствах сообщения об одном и том же факте звучат с точностью до наоборот. Поэтому мы решили воздержаться от подробного пересказа сообщений какого-то конкретного агентства и дождаться информации официальной и проверенной. Тем не менее на этот час совершенно точно известно следующее.

В результате предпринятого сегодня штурма столицы Чечни Грозного силами объединенной оппозиции президентский дворец во второй половине дня был захвачен отрядом Руслана Лабазанова. В здании в это время кроме охраны никого не было. Примерно в то же время здания МВД и Госбезопасности Чечни перешли под контроль штурмующих. Лидер Временного Совета Чечни Автурханов выступил по грозненскому телевидению с сообщением о переходе власти в руки Временного Совета. Местонахождение Джохара Дудаева неизвестно.

(РТР, "Вести", 26 ноября 1994 г., 20:00)

Как видим, освободив зрителя от утомительной работы по сопоставлению сведений из разных источников и сказав пару слов и необходимости "дождаться информации официальной и проверенной", ему в качестве "совершенно точно известного" дали материалы одной из сторон - Временного совета.

Канал ОРТ в девятичасовых новостях также начал с оговорок относительно достоверности имевшейся информации:

Столица Чечни, Грозный, захвачена отрядами оппозиции. Сторонники Временного Совета берут в эти часы центральную часть города и блокируют все подходы к нему. С подобного сообщения мне уже приходилось 15 октября начинать программу "Новости плюс", но тогда атака оппозиционеров захлебнулась. Пропагандисты-информаторы поторопились сообщить о победе над дудаевцами. Сегодня с большей уверенностью, основываясь на сообщениях самых разных источников, могу сказать: Грозный взят. ...

(ОРТ, "Новости плюс", 26 ноября 1994 г., 21:00)

...но, в отличие от РТР, пытался следовать собственным рекомендациям - хотя выводы, казалось бы, даны уже в самом начале выпуска. И всё же в конце было оставлено место для неопределённости:

... По последним сообщениям, ситуация в Грозном остается нестабильной. Отдельные отряды сторонников Дудаева, оказавшиеся на окраине города, обстреливают подразделения Временного Совета и пытаются вернуть утраченные позиции. ... Судя по всему, ночь ожидается горячей.

(ОРТ, "Новости плюс", 26 ноября 1994 г., 21:00)

А утро началось со странных, похожих на запоздалое эхо сообщений:

Начальник Штаба Северо-Кавказского военного округа заявил, что ни один кадровый российский военный в боевых действиях в Чечне не участвует. Генерал Потапов, с которым связался по телефону корреспондент "Интерфакса", сказал также, что всё вооружение округа находится на своих штатных местах. Между тем, из Грозного поступают противоречивые сообщения. ...

(Радио России, "Новости", 27 ноября 1994 г., 8:00)

Последнее как раз не соответствовало действительности: к тому времени ситуация в городе уже давно определилась, и ничего "противоречивого" в сообщениях не было. Но российские СМИ лишь во второй половине дня 27 ноября дали развёрнутые сообщения из Грозного, и тут же стал ясен смысл отрицаний генерала Потапова:

По сообщению ИТАР-ТАСС, чеченская оппозиция отвела свои вооруженные формирования и бронетехнику от Грозного в район населенного пункта Толстой-Юрт.

Хасин Радуев, руководитель пресс-службы Дудаева: Президент Дудаев все время находился в своем рабочем кабинете, никуда не уезжал, не уходил. Второе, только что закончилось заседание кабинета министров Чеченской Республики, на котором выступил президент. Третье, президент выступил на митинге, около 200 тысяч здесь людей вооруженных до зубов находится в Грозном в центре, там выступил на митинге.

В штабе вооружнных сил Чечни "Интерфаксу" сообщили, что из 120 человек, захваченных в плен в ходе наступления оппозиции на Грозный, 68 - российские военнослужащие.

Хасин Радуев, в свою очередь, утверждает, что Грозный подвергся атаке не со стороны оппозиции, а со стороны регулярных воинский частей России.

Радуев: 500 трупов российских солдат валяется в городе Грозном, сейчас санитарной машиной их подбирают, чтобы они не разгалались. Захвачено более 200 российских военнослужащих в плен: кадровых офицеров, полковников, майоров, капитанов. Уничтожено 32 российских боевых танка со своими номерами. Кантемировские батальоны, Кантемировская танковая дивизия, два батальона уничтожены, 32 танка. 12 танков захвачено. 5 БТРов захвачено. Вся российская вооруженная группировка разгромлена.

И наконец, Хасин Радуев, сообщил нам, что сегодня в Грозном состоялось заседание кабинета министров.

Радуев: Правительство сегодня на заседании кабинета министров приняло решение обратиться к правительству России с требованием признать захваченных в плен российских военнослужащих, как российских военнослужащих, которые, кстати, называют номера своих воинских частей, своих командиров, точно, в основном, там из Нарофоминска, из Липецка ребята. Тогда будут вестись переговоры об их сдаче или обмене. Если они не будут признаны российским правительством как военнослужащие, тогда, в соответствии с указом президента, они будут рассматриваться как наемники и будут приниматься решения по наемникам, в соответствии с военным временем.

("Эхо Москвы", Новости, 27 ноября 1994 г., 16:00).

Позднее Хасин Радуев уточнил, что нападение на Грозный было отбито уже к 17:30 накануне, в субботу - то есть ко времени выхода в эфир обильно цитированных выше вечерних выпусков новостей 26 ноября. Российские спецслужбы признали это почти через сутки:

В Центре общественных связей ФСК РФ подтвердили, что войска Временного Совета Чечни отошли от Грозного для перегруппировки сил.

(Радио России, Новости, 27 ноября 1994 г., 17:00)

(немножко странно было, что кукловод вышел из тени и вещает заместо марионеток - но чего не бывает в неразберихе, когда рушатся декорации и проваливается сцена), но записные прапагандисты той стороны оставались неумолимы:

Руслан Мартагов, пресс-секретарь Временного Совета Чечни: В городе идут бои. Ударные подразделения Временного Совета концентрируются на окраинах города для новой атаки. Ближайшие действия - это будут наступление и взятие города. ...

Мартагов считает, что атака на Грозный будет предпринята уже этой ночью. ...

Что касается пленных, то Руслан Мартагов сказал...

Мартагов: ...известно одно: на той стороне расстреливают всех.

(Эхо Москвы, "Эхо", 27 ноября 1994 г., 19:05)

Три часа спустя последнее утверждение было усилено:

Руслан Мартагов: В местах, которые контролируются военными формированиями Дудаева, задерживаются мужчины, переодеваются в военную форму, потом в более или менее людных местах их выводят и расстреливают. Говорят, что это российские наемники.

(Эхо Москвы, "Эхо", 27 ноября 1994 г., 22:00)

Одни только эти сутки - с 26 до 27 ноября - показали размер той лжи, которая всегда сопровождает (или предвещает) пролитие крови. Но большая ложь и большая кровь были ещё впереди. И что изменилось за десять лет? Разве что масштабы...

Руслан Мартагов был и до сих пор остаётся одной из любимых изготовителями российских "новостей" и "документальных фильмов". Вот, правда, доверие у журналистов к его заявлением, равно как и к представляемой им структуре тогда, в ноябре 1994-го, упало - с чего бы это?

В заявлениях Хасина Радуева, разумеется, тоже была масса, мягко говоря, "неточностей". И Дудаев всё-таки вряд ли сидел, как идиот, в своём кабинете в ожидании встречи с головорезами Руслана Лабазанова. И численность митингующих - "200 тысяч вооруженных до зубов людей" - была, скорее всего, завышена на порядок, а то и более: ну нет в Грозном площади, способной вместить такую массу народу, да и вряд ли нашлось бы столько охотников. И численность нападавших - дивизия, два батальона (позднее Радуев говорил о четырёх тысячах на земле и ещё о 15 боевых вертолетах и двух эскадрильях СУ-27 в воздухе), - их потери - 500 трупов российских солдат, более 200 пленных, - и их звания были несколько завышены: полковников, тем более захваченных, не было. И более скромные сведения масхадовского штаба - 68 пленных российских солдат - тоже были преувеличены.

Впрочем, "особенности" информационной политики и практики чеченской стороны сохранялись и в дальнейшем. Пытаясь воссоздать для читателя слушателя, зрителя картину происходящего, тем из журналистов, изданий, программ, кто не имел собственных "глаз и ушей" на месте событий, приходилось выбирать между этими двумя источниками, изображениями в двух зеркалах - искажённым и искажённым до неузнаваемости. И преимущество при таком выборе было у первого - то есть у "информации и пропаганды" дудаевской и удуговской.

Так или иначе, в "преувеличениях" и искажениях информации, поступавшей из Грозного после 26 ноября, количество не переходило в качество, и главное было правдой: значительное число российских военнослужащих оказалось в распоряжении силовых структур Чеченской республики Ичкерия, и жизнь их была под угрозой.

Преданные

... нагнетается оппонентами Президента кампания по поводу того, что якобы Россия официально приняла участие в боевых действиях в Чечне, а теперь готова бросить, предать своих солдат. ... когда боец идет на опасное задание, то обязательно и первым делом, получив приказ, сдает ордена, документы, личные письма и даже фотографии членов семьи на тот случай, если он попадет в плен, будет убит и т.д. Это правило не может быть нарушено. ... могли ли у бойцов, которые посланы в опасное задание, оказаться эти документы. Эти документы, если они есть, если их демонстрируют, они лишь подтвержают непричастность Минобороны к данным событиям.

Анатолий Мостовой, специальный эксперт администрации Президента ("Маяк", 30 ноября 1994 г., 16:10).

"The betrayed", "Преданные" - так назывался один из первых и лучших документальных фильмов о "первой чеченской", название которого относилось к пленным российским солдатам и офицерам - к военным, "государевым людям", о которых государство предпочло забыть. Сделанная BBC восьмидесятиминутная лента охватывала период с декабря 1994 по апрель 1995 года, и речь там шла прежде всего о тех, кто попал в плен во время "новогоднего штурма" Грозного - 31 декабря и в первых числах января. Но само предательство - первые и запомнившиеся слова - было раньше, ещё в конце ноября.

Хроника событий:

Начиная с 27 ноября 1994 года в Грозном корреспондентам телевизионных каналов показывали пленных, которые признавались, что они - российские военнослужащие, нанятые по контракту ФСК.

28 ноября министр обороны России П.С.Грачев публично отрицал участие его подчиненных в штурме, назвав такую версию "бредом". Представители МВД и ФСК столь же уверенно отрицали свою причастность к событиям в Грозном.

В ночь на 29 ноября было распространено "Обращение президента РФ к участникам вооруженного конфликта в Чеченской Республике", в котором было заявлено, что "остановить внутренний конфликт в Чечне не удалось", а участникам этого конфликта был предъявлен ультиматум: в течение 48 часов "прекратить огонь, сложить оружие, распустить все вооруженные формирования, освободить всех захваченных и насильственно удерживаемых граждан".

29 ноября Д.Дудаев заявил, что пленных расстреляют, если российская сторона не признает их своими. Однако официальные лица России по-прежнему отказывались от них.

***

Вечером в воскресенье, 27 ноября, пленные российские военнослужащие впервые появились в кадрах новостных программ центральных каналов.

Если восьмичасовые новости российского канала ещё оставляли место для официальной версии о неорганизованных наёмниках:

...судя по этой видеозаписи, речь идет о вольнонаемных специалистах, зарабатывающих таким способом на свой страх и риск.

Вопрос: Откуда ты приехал? Сколько времени воевал?

Ответ: Я полгода [нрзб]...

(РТР, "Вести", 27 ноября 1994 г., 20:00).

... то в девятичасовой программе канала НТВ "Итоги" места для сомнений не оставалось - более того, стали известны номера воинских частей и подробности вербовки:

Чеченские власти утверждают, что против них воюют российские солдаты. И в доказательство они приводят захваченных в плен уцелевших членов экипажей подбитых БТР и танков оппозиции.

(?) Я из Сочи... [нрзб]

Вопрос: Вы знали, с кем вы подписываете контракт?

Ответ: Проходило это через особый отдел, и даже людям были предоставлены отпуска по семейным обстоятельствам.

Вопрос: А вы предполагали, что вы будете участвовать в боевых действиях?

Ответ: Не предполагал. Потому что нам говорили, что там уже дудаевская гвардия вся разбежалась. Вам только надо зайти в город, поставить там танки и вас вывезут. У почти всех ребят с нашей части были оставлены письма дома и документы. Эти письма и документы будут вскрыты определенного числа и все равно это всплывет.

(?) Рядовой воинской части 43162 из Архангельска.

(?) [нрзб], рядовой, воинская часть 43162.

Судьба этих людей фактически предрешена, хотя в Главном штабе вооруженных сил Чечни обещают пойти на жест доброй воли и отпустить несколько десятков пленников. Вопрос об активном участии России в чеченских событиях для официального Грозного решен однозначно. Однако представители ФСК и Министерства обороны эти обвинения отрицают. По их словам, в Чечне могут воевать наемники, а за наемников Москва ответственности не несет.

(НТВ, "Итоги", 27 ноября 1994 г., 21:00).

Из утверждений этого ряда наибольшую известность получили произнесенные утром 28 ноября слова министра обороны РФ Павла Грачёва:

Ну, знаете, я как-то не очень интересуюсь этим вопросом, так как вооруженные силы, в принципе, не участвуют там. Идет междоусобица, идет борьба за власть, хотя я смотрю телевидение, и, вроде, пленные там захвачены и еще кто-то. Я, единственное, знаю, что с каждой стороны - и на стороне Дудаева и на стороне оппозиции - воюют большое количество наемников.

Только безграмотные командиры могут воевать танками в городе. Такого никогда не должно быть. Сначала идет пехота, потом танки. Танк, он ничего не видит, танк в поле хорош, а в городе он слепой, там обязательно должна быть пехота, охраняющая танк. Поэтому так и получилось.

Если бы воевала российская армия, то, по крайней мере, одним парашютно-десантным полком можно было бы в течении двух часов решить все вопросы.

(Полностью этот пассаж транслировался в вечерних выпусках телевизионных новостей, первое изложение с цитатами: Радио России, "Новости", 28 ноября 1994 г., 11:00)

Таким образом, уже на второй день стало ясно, что в ходе боев в Грозном действительно в плен взяты российские военнослужащие, завербованные ФСК, а российские официальные структуры готовы "бросить, предать своих солдат".

***

"Тайная операция" не только провалилась, но также перестала быть "тайной". Пленение российских военнослужащих и его огласка сделали чеченский конфликт общероссийской проблемой, неразрешимой методами "тайной дипломатии". Необходима была официальная реакция федеральной власти - и она последовала.

28 ноября в Кремле под председательством Президента России Бориса Ельцина состоялось закрытое совещание совета безопасности, посвященное ситуации в Чеченской республике - на нем, как станет ясно позднее, были предрешены действия федерального центра.

В ночь на 29 ноября информационные агентства получили текст "Обращения Президента РФ к участникам вооруженного конфликта в Чеченской Республике".

"На древней кавказской земле, неотъемлемой части нашего отечества, льется кровь. Несмотря на все усилия федеральных органов государственной власти, авторитетных на Северном Кавказе старейшин, лидеров живущих здесь народов, призывы российской и мировой общественности остановить внутренний конфликт в Чечне не удалось. Ширится масштаб, увеличивается ожесточенность вооруженных столкновений, ситуация приобретает характер чрезвычайно опасный для стабильности и мира в нашем обществе, для жизненно важных интересов и национальной безопасности России. На мне как Президенте России лежит вся полнота ответственности за ее судьбы, за жизнь и здоровье всех ее граждан.

В соответствии с полномочиями, которые даны мне Конституцией РФ, обращаюсь ко всем участникам вооруженного противоборства в Чеченской республике с предупреждением и требованием.

В течение 48 часов, считая с момента моего обращения, прекратить огонь, сложить оружие, распустить все вооруженные формирования, освободить всех захваченных, и насильственно удерживаемых граждан. Если в течение установленного срока эти требования не будут выполнены, на территории Чеченской республике будет введено чрезвычайное положение и использованы все имеющиеся в распоряжении государства силы и средства для прекращения кровопролития, защиты жизни, прав и свобод граждан России, восстановления в Чеченской республике конституционной законности, правопорядка и мира".

Ультиматум этот вступал в силу в 6 утра по московскому времени. Вообще-то, со всеми оговорками, этот текст был много лучше большинства документов, исходивших из Кремля в дальнейшем - лучше тем, что называл многие вещи своими именами.

29 ноября состоялось второе за сутки заседание Совета безопасности - на нём, как мы теперь знаем, было принято окончательное решение о начале широкомасштабной военной операции в Чечне. Однако сделанные после этого заседания заявления оставляли слабую надежду на то, что федеральная власть намерена оставаться в рамках права и здравого смысла.

Возвращаясь к обращению Ельцина, следует отметить, что в нём, во-первых, терминологически точно определено происходящее: в тексте - "внутренний конфликт в Чечне", в заголовке - "вооруженный конфликт в Чеченской Республике". Действительно, на Северном Кавказе мы имели и до сих пор имеем вооруженный конфликт немеждународного характера - со всеми правовыми последствиями для сторон конфликта, вытекающими из общей для всех Женевских конвенция 1949 года Статьи 3 и Второго дополнительного протокола 1977 года к Женевским конвенциям.

Правда, не было указано, что "внутренним" конфликт как для субъекта международного права является для Российской Федерации, а не для Чеченской Республики: в самом деле, вряд ли авторы ультиматума имели в виду косвенно признать независимость Чечни? И вообще, возникает ощущение, что юридически точные формулировки возникли в тексте как парадоксальное следствие предшествовавшей внеправовой активности спецслужб и прикрывавшей оную лжи. В самом деле, ранее на протяжении многих месяцев и вплоть до 26 ноября происходившее в Чечне представляли как противоборство местных кланов и группировок, ставя на одну доску местную власть - может, и не очень симпатичную, и собственных марионеток. Вот и теперь Ельцин обращался "ко всем участникам вооруженного противоборства в Чеченской Республике"...

Во-вторых, названо чрезвычайное положение как необходимая мера и правовой режим для использования государством силы. Принятый в 1991 году Закон "О чрезвычайном положении" регламентировал порядок его объявления, механизмы и пределы ограничения прав граждан. И силовые структуры были, в общем, готовы действовать в рамках Закона:

Анатолий Куликов, командующий внутренними войсками МВД РФ: Данная ситуация оказалась уникальной. Поэтому ее решать ни МВД, ни МО, а главным образом руководству страны. Оно принимает решения. Какую задачу поставит руководство страны, верховный главнокомандующий силовым структурам, такую задачу мы и обязаны выполнять. Но при этом мы будем выполнять задачи, которые предусмотрены законом о внутренних войсках, оказывать помощь территориальным органам внутренних дел или милиции в обеспечении охраны общественного порядка. И безопасности граждан. Если будет введен режим ЧП, значит, в условиях режима ЧП. Слава Богу, печальный опыт уже большой в войсках накоплен с 88 года.

(РТР, "Вести", 29 ноября 1994 г., 20:00).

В информации, распространённой по итогам заседания Совбеза 29 ноября, сообщалось, что "Борис Ельцин дал конкретные поручения членам Совета Безопасности по реализации мероприятий, запланированных на случай введения ЧП; Содержание поручений не разглашалось..."

30 ноября Борис Ельцин подписал секретный Указ № 2137с "О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики", предусматривавший "разоружение и ликвидацию вооруженных формирований на территории Чеченской Республики". Указ, среди прочего, предполагал введение чрезвычайного положения в Чечне.

В-третьих, была названа если не вполне уважительная причина, то достойный повод к такой реакции - необходимость "освободить всех захваченных, и насильственно удерживаемых граждан" - то есть пленных российских военных.

***

Между тем, с каждым днём становились известны всё новые подробности о пленных российских военнослужащих (ниже цитированы основные источники того времени, либо даны ссылки на них).

Вечером 28 ноября, в программе "Сегодня" сообщили, что родственники опознали некоторых военнослужащих в показанных накануне кадрах:

Общий список плененных российских военных, по утверждению Грозного, составляет 20 человек. Родственники опознали среди тех, кого видели вчера в программе "Итоги", военнослужащих Солнечногорского гарнизона, что под Москвой. Это капитан Русаков, старший лейтенант Жуков и капитан Крюков. Мы располагаем сведениями об 11 военнопленных. Это рядовой Данилов, военная часть 43162, сержант Дроздов, та же самая военная часть, сержант Назаревич, переведен позже в военную часть 19138, капитан Михалев, лейтенант Вольфович, старший лейтенант Марсов, рядовой Прокопов и майор Иванов. Старший лейтенант Жуков, капитан Русаков, капитан Крюков из военной части 01451 - имена и служба этих офицеров подтверждены уже Министерством обороны России.

(НТВ, "Сегодня", 28 ноября 1994 г., 22:00).

30 ноября в программе "Подробности" выступила мать Дмитрия Вольфовича Светлана Анатольевна:

[в конце ноября] в штабе [Кантемировской дивизии] мне ответили, что [Дмитрия] в данный момент нет, он находится в командировке. Я спросила в какой же командировке. На полигоне, скоро будет, после первого числа. Ни про какой отпуск мне никто там не сказал. А теперь мотивируют, что якобы он в отпуске. ... Откуда лейтенант, прослужив два месяца, кто его, на каком основании могли отпустить в отпуск.

(РТР, "Подробности", 30 ноября 1994 г., 20:25)

Там же была воспроизведена запись диалога с Асланом Масхадовым, который назвал число пленных - "58 человек... в основном офицеры и прапорщики", и интервью с председателем думского комитета по обороне Сергеем Юшенковым. Тот, во-первых, сообщил собственную информацию: "нам известно больше чем 9 человек, человек, наверное 15..."; во-вторых, процитировал Дудаева: "70-80 человек - одним бортом их не увезти"; и, в-третьих, сообщил о действиях спецслужб:

...меня заверили в ФСК, что предпринимаются все усилия, переговоры [о возможном обмене], в том числе с оппозицией к Дудаеву, ведутся, чтобы спасти этих людей. Усилия предпринимаются отчаянные, я бы сказал. Во всяком случае в этой ситуации ФСК не отрекается от этих людей и готово сделать все возможное...

В начале декабря сообщений о пленных стало ещё больше.

2 декабря "Известия" опубликовали статью, в которой приводились документы, доказывающие, что плененные в Грозном военнослужащие были наняты ФСК РФ, которая теперь, наконец, была вынуждена признать свою причастность к этой операции.

Тем же вечером 2 декабря в программе "Вести" об условиях контракта рассказал пленный командир танковой роты, капитан Гусаков Валерий Александрович:

...Служил в Кантемировской дивизии. Было предложено поехать в Чечню за определенное вознаграждение, помочь чеченскому народу, свергнуть, как нам говорили, [нрзб] режим, а в случае смерти выплачивается 160 миллионов [рублей] жене или родным. ...

(РТР, "Вести", 2 декабря 1994 г., 20:00)

2 декабря пленные были также показаны в программе "Сегодня":

... Пленный: Мы технику готовили в войсковой части Моздока. В подготовке техники в городе Моздок в арсенале. При подготовке техники нам очень усердно помогали полковники, генералы российской армии. Фамилии у них, конечно, у всех вымышленные были.

Пленный: Грачев заявил, что мы не являемся военнослужащими российской армии. Вот это личный номер офицера, который еще раз доказывает, что мы военнослужащие российской армии. При увольнении в запас этот номер с удостоверением личности обязательно сдается. ...

(НТВ, "Сегодня", 2 декабря 1994 г., 22:00)

Кроме того, 2 декабря вывезенные из Грозного "группой Юшенкова" (о действиях по освобождению пленных в те дни будет отдельный разговор) Вольфович и Данилов выступили на пресс-конференции в Москве:

Дмитрий Вольфович: ... Когда подписывали контракт, задавали вопросы, что, как мы, остаемся после выполнения операции офицерами и солдатами российской армии или переходим в структуру ФСК? Нам давали ответы, что мы остаемся по-прежнему военнослужащими российской армии.

(Радио России, 4 декабря 1994 г., 16:10; также эта пресс-конференция освещалась в: РТР, "Вести", 3 декабря 1994 г., 20:00; Останкино, "Новости плюс", 3 декабря 1994 г., 20:00).

3 декабря в программе "Сегодня" выступил сослуживец одного из показанных по телевизору пленных - Андрея Морсина, лейтенанта 12 танкового полка 4 Кантемировской танковой дивизии. Он рассказал о подробностях вербовки офицеров сотрудниками ФСК:

(?): Они предлагали свои услуги, спрашивали мнение на добровольных началах. Общая сумма контракта - в пределах 20-25 миллионов. Там идут накрутки за ранение, за подбитую технику и все остальное, что учитывалось в контракте. Контракт подписывался в единственном экземпляре. Он остался у представителя ФСК.

Как утверждает этот человек, первая попытка вербовки происходила без ведома командования дивизии, и закончилась неудачей.

(?): После убытия офицеров на аэродром в Кубинку, они были возвращены начальником штаба дивизии, но потом последовала вторая попытка увоза. Она завершилась успешно. Последний раз это было за неделю до штурма Грозного.

Эта женщина говорит, что она жена одного из тех, кто сейчас в плену. Ее муж получил задаток 1 миллион рублей. После выполнения задания ему было обещано еще несколько миллионов.

(?): Он думал, что все закончится хорошо и приедет с теми деньгами, которые ему обещали.

Командир дивизии Борис Поляков официально заявляет о том, что командование полков и дивизий не посылало ни одного подразделения в Чечню. А те военнослужащие, которые там оказались, поехали туда добровольно. В то же время командир дивизии признаёт...

Борис Поляков, командир дивизии: Естественно, они поехали туда не самостоятельно. Как-то это было организовано. Как? Это дело тех людей, которые организовывали, и остается на их совести. Если у них есть мужество, они должны об этом заявить.

Борис Поляков сообщил о том, что сегодня он подает рапорт на имя командующего военным округом с просьбой ходатайствовать перед вышестоящим командованием о своем увольнении из армии.

Борис Поляков: С 3 декабря сего года слагаю с себя обязанности командира 4 Гвардейской танковой Кантемировской дивизии, так как в подобной ситуации, как русский офицер, служить считаю нецелесообразным. ...

(НТВ, "Сегодня", 3 декабря 1994 г., 19:00).

Некоторые подробности и совпадения были поистине фантастическими. Так, 4 декабря в программе "Итоги" был показан старший лейтенант Андрей Русаков, четырнадцатью месяцами ранее, 4 октября 1993 года, участвовавший в обстреле из танка Белого Дома:

...Год назад танки [Кантемировской дивизии] прямой наводкой били по Белому Дому. ... У ... старшего лейтенанта Андрея Русакова в прошлом году не было сомнений стрелять или не стрелять.

Русаков: Когда я увидел своими глазами, что упал при мне мужчина пожилой, женщину застрелили буквально в 20 метрах, потом пацанчик упал лет 15-14. Тоже упал. У меня вообще не было никаких мыслей, что там защитники демократии сидят. Это уже были враги.

Прошедший год вынудил Андрея Русакова, ставшего капитаном, податься на заработки, закончившиеся пленом [нрзб]. Андрей Русаков счел полтора миллиона рублей - месячную заработную плату уличного торговца - суммой вполне достаточной, чтобы ради нее рисковать карьерой или собственной жизнью. Сегодня для боевого офицера российской армии такие деньги - предел мечтаний. ...

(НТВ, "Итоги", 4 декабря 1994 г., 21:00).

После этого утверждение, что танки въехали в Грозный в 1994-м из Москвы 1993-го, перестаёт быть просто метафорой...

4 декабря в программе "Воскресенье" была показана встреча с родителями и женами пленных офицеров:

В подмосковном Солнечногорске с нашей съемочной группой встретились родители и жены четырёх российских офицеров: Иванова, Жукова, Марсова и Крюкова, попавших в плен в Чечне.

Вопрос: Когда ваши сыновья сказали, что они подписали контракты на 10 дней где-то в СНГ или в России, якобы ремонтировать технику, и получат за эти 10 дней 3 миллиона. У вас нигде в головах не щелкнуло?

Марсов, отец: Саша Марсов мне такого не говорил, что он контракт подписал. Он просто сказал, что "я уезжаю в командировку". Я говорю, "куда". Он говорит: "В Монино, прицеливать танки".

Марсова, мать: Контракт этот был подписан очень хитро. Второй экземпляр на руки не выдали никому из членов семей. Это офицеры, это наши защитники поставлены в такие условия, что вынуждены за деньги ехать куда-то подрабатывать. ...

(ОРТ, "Воскресенье", 4 декабря 1994 г., 22:00)

То есть, в конце ноября, а ещё более - в начале декабря 1994 года граждане России имели возможность узнать подробности подготовки ноябрьской "специальной операции" ФСК в Чечне. Узнать - и, скорее всего, ужаснуться. Даже помимо соображений нравственных, есть аргументы и практические: вербовка, создание "карманных армий" - это продукт из разряда "для стран Третьего мира", на своей территории такое в здравом уме не используют. Не менее отвратительно, чем разрушение отечественного правового поля, выглядело и отречение, предательство "силовиками" попавших в плен военнослужащих.

Но не менее важным была и другая сторона сообщений того времени - сведения о положении самих пленных.

4 декабря в программе "Подробности", целиком посвященной ситуации с пленными в Чечне, прошло интервью с двенадцатью из них (старший лейтенант Жуков Евгений Евгеньевич, майор Иванов Валерий Александрович, капитан Котов Андрей Васильевич, старший лейтенант Маслов [Марсов?], старший лейтенант Назаревич Кирилл, Немцов Николай Александрович, лейтенант Носов Валерий Анатольевич, старший лейтенант Ростов [Растопко?] Алексей Викторович, капитан Шихолев [Михалёв?] Александр Николаевич и еще трое) - о вербовке, участии в боевых действиях, пленении и содержании в плену. В сообщении о вывезенных "группой Юшенкова" (Вольфовиче и Данилове) упомянут также Растопко, отказавшийся возвращаться из плена (РТР, "Подробности", 4 декабря 1994 г., 23:25).

К 5 декабря положение по крайней мере части пленных регулярно освещалось СМИ; пленные "... в перерывах между бесконечными интервью ремонтируют танки" (НТВ, "Сегодня", 5 декабря 1994 г., 22:00). Среди прочих, до самого освобождения этим занимались Крюков, Жуков и Иванов:

...Мы обошли президентский дворец. Во дворе за решетчатыми воротами стояли танки, на которых возились люди в бушлатах. Часовой охотно пояснил: "Это ваши офицеры; Чинят то, на чем сами Грозный штурмовали..."

(Вадим Белых, Николай Бурбыга, "Генерал готов встречаться даже с чертом", Известия, N 238, 1994 г.)

7 декабря вывезенные накануне делегацией ЛДПР из Грозного рядовые Кантемировской дивизии Дроздов и Сельцов наконец назвали точное число участвовавших в штурме Грозного российских военнослужащих - 82 человека:

- 76 человек пошли на Грозный и 4 в резерве осталось.

... и о подробностях вербовки:

- Я из Кантемировской дивизии, воинская часть 43162, 12 танковый полк. Завербован я был, это было согласовано с нашим командованием и с ФСК. ... Офицер с нами беседовал - особист полка майор Юрин.

(ОРТ, "Новости", 7 декабря 1994 г., 21:00)

Принадлежность их к российской армии, вербовка и пленение стали общим местом. Если поначалу шла мифологизация сюжета, сообщения о численности пленных были самые разнообразные, то потом появилась тенденция к снижению цифр - от "более 200" (со ссылкой на ГШ ВС ЧРИ, Маяк, "Новости", 30 ноября 1994 г., 7:00), "около 120" (со ссылкой на "Интерфакс", ОРТ, "Новости", 2 декабря 1994 г., 21:00) "более 70" (правительство ЧРИ, РТР, "Вести", 7 декабря 1994 г., 20:00) - но все эти цифры, очевидно, к реальности отношения не имели.

За десять дней в СМИ поступила достаточная информация для понимания происшедшего. Лишь стремительное развитие событий и новый поток сообщений, перекрывший старые пласты, помешал процессу их осмысления.

Но за те же дни удалось добиться освобождения большинства пленных, и сделали это, прежде всего, депутаты российской Государственной думы.

Козырная карта

...заявляют, что они своих солдат сюда не посылали, признавая их тем самым как бандформирование. По закону военного времени они подлежат высшему пределу наказания. Признание Россией своих военнослужащих влечет отношение к ним как к военнопленным.

Из ответного ультиматума чеченской стороны российскому руководству, 29 ноября 1994 г.

Говоря своим московским "кураторам", что власть Джохара Дудаева в Чечне осенью 1994 года была слаба, многочисленные лидеры "оппозиции", в общем, были недалеки от истины. Дудаев после июня 1993 года оказался в ситуации в чём-то похожей на положение Бориса Ельцина после "чёрного октября" того же года. Оппозиция вроде бы разогнана, а на самом деле существует и усиливается. Экономические и социальные проблемы не решены, но усугубляются. Народная поддержка слабеет.

Правда, были и отличия. На российскую власть в начале 1990-х не оказывалось систематическое давление, не было скоординированной пропагандистской кампании, никто не консолидировал, не подкармливал и не вооружал где-нибудь в Брянских лесах - в "Красном поясе" - оппозицию Москве. В отношении же Чечни было и давление, и пропаганда, и... да вы и сами знаете. Но в чеченском хаосе осени 1994-го большинство населения заняли позицию сторонних наблюдателей, и выжидали - чья возьмет? Власть, возможно, на самом деле "лежала под ногами".

В фильме Алексея Поборцева "По ту сторону войны" житель Грозного говорит, что, видя беспрепятственно входящие в город колонны "оппозиционеров", десятки боевых машин, многие готовы были согласиться на смену власти: дескать, "раз они смогли всё это собрать и организовать - то смогут и управиться со всем нашим бедламом". Одни чеченцы сменят других - какая, в конце концов, разница? Отношение изменилось, когда из танков полезли русские экипажи - кто за сигаретами, кто просто так. Видение ситуации мигом изменилось - теперь это было уже не внутреннее противостояние, а внешняя агрессия. Вообще-то люди осторожные предлагали подождать и подготовиться, поискать экипажи в "горячих точках", среди служащих в российской армии или демобилизовывавшихся оттуда чеченцев (ранее таким образом были укомплектованы экипажи боевых вертолётов, приданных "оппозиции"). Но, как следует из повествования Поборцева, суета, вызванная возникшей вокруг чеченской проблематики нездоровой конкуренцией в российском руководстве и спецслужбах, привела к тому, что пошли по короткому пути - экипажи искали в Подмосковье; похоже, в "элитных" гарнизонах чеченцев не оказалось...

Теперь представьте себе на минуту, что произошло бы, если в первых числах октября 1993 года оказались правдой разного рода "страшилки", бытовавшие на парламентской стороне? Если бы под масками "Альфы", "Вымпела", "Витязя", дзержинцев, таманцев, кантемировцев и тульских десантников обнаружился бы вдруг "звериный оскал мирового империализма" (или, не приведи Господь, "сионизма")? Боюсь, что море зевак, созерцавших осаду и обстрел Белого Дома, мягко говоря, немного взволновалось бы. И вполне вероятно, что из стоявших на мосту в окружении толпы танков повытаскивали бы экипажи - включая того, кто сидел бы на месте тогда ещё старшего лейтенанта Андрея Русакова. Впрочем, тогда, 4 октября 1993-го, "личная неприязнь" сотрудников МВД к оппонентам из Белого Дома тоже была в значительной мере адресована "образу врага", но не "империализма" и "сионизма", а... "злого чечена" - впрочем, это тема заслуживает отдельного обсуждения и развития. Противники Ельцина, кстати, куда более сознательно и последовательно пытались представить конфликт внутренний, раскалывающий социум, в виде угрозы внешней, перед которой всем должно сплотиться (отсюда и терминология - "временный оккупационный режим" и т. п.) - без особого, впрочем, успеха. Вера в присутствие в октябрьской Москве "дивизий и бригад НАТО и Израиля" была и остаётся уделом маргиналов. Вот и вы скажете: "бред!"...

Но между Москвой 1993-го и Грозным 1994-го была существенная разница. В Чечне, во-первых, эта гипотетическая ситуация реализовалась - из танков полезли не ожидаемые братья-вайнахи, а русские, в ситуации "внутреннего конфликта" немного неуместные. Во-вторых, в Чечне многочисленны были люди с оружием, включая противотанковое - в отличие от единственного гранатомёта, захваченного сторонниками Белого дома при штурме гостиницы "Мир" и три часа спустя безо всякой пользы израсходованного в Останкино.

Силы "оппозиции" были методично уничтожены 26 ноября под руководством Аслана Масхадова, но уже не при безразличии, а при сочувствии и поддержке массы населения Чечни - включая и "человеков с ружьём".

***

Пленение российских военнослужащих восстановило популярность Джохара Дудаева, в центре Грозного начались многочисленные непрерывные митинги. Пленных планировали провести по центральным улицам города (РТР, 28 ноября 1994 г., 20:00), и это, казалось бы, могло ещё более "подогреть" митингующих.

Но пленные становились также основным аргументом в диалоге Грозного с Москвой. У Джохара Дудаева неожиданно появились козыри. Пленные могли стать предметом переговоров. Определение статуса пленных было связано со статусом самой Чеченской Республики Ичкерия - хотя бы как стороны в вооружённом конфликте. Гуманное обращение с пленными было бы сильным пропагандистским ходом, а их освобождение - жестом доброй воли... и так далее.

С другой стороны, централизованный контроль за содержанием пленных был важен в этой ситуации для сохранения власти в самом Грозном. Между тем, пленные были захвачены различными силовыми структурами и формированиями. Но после выдвинутого Борисом Ельциным 28 ноября ультиматума чеченская сторона моментально взяла под контроль ситуацию по крайнем мере с большей частью пленных и формализовала их статус. Представление с пленными было отменено в последний момент, когда толпы людей ждали на улицах (Маяк, "Новости", 29 ноября 1994 г., 8:00).

Мавлен Саламов, ближайший помощник Джохара Дудаева, заявил, что, по крайней мере, немедленно и просто так пленные расстреляны не будут:

Есть желающие их расстрелять без суда и следствия, но мы этого не допустим. Создана специальная комиссия, идет следствие, будет суд.

(Эхо Москвы, "Эхо", 29 ноября 1994 г., 12:00)

Во второй половине дня Дудаев откликнулся на ультиматум Ельцина:

...Все требования обращения уже выполнены, военные действия прекращены, нет ни одного выстрела, бунтовщики разоружены и их оружие под надежной охраной, регулярных войск в Чечне мы не успели еще создать. Есть только вооруженный народ и официальный ответ на заявление Ельцина может дать только народ. ... Приняты все меры для обеспечения достойного содержания и безопасности пленных российских солдат, и никакие репрессивные действия в их отношении допущены не будут."

(РИА, телефонное интервью; РТР, "Вести", 29 ноября 1994 г., 20:00).

В тот же день Дудаев издал три указа, согласно которым Чечня присоединялась ко Всеобщей исламской декларации прав человека (каюсь - до сих пор не знаю, что это такое!), учреждался Конгресс чеченской республики (чего от Дудаева требовали ещё полторы недели назад), а судам Чечни придавался статус военно-полевых судов. На пресс-конференции он заявил, что пленные "находятся под арестом" ... "за них беспокоиться не нужно" (НТВ, "Сегодня", 29 ноября 1994 г., 22:00).

В ГШ ВС ЧРИ также категорически опровергли появившиеся сообщения о том, что в Грозном начался расстрел пленных. По официальному заявлению штаба,

...ни один из более чем 200 человек не расстрелян. По каждому из них будет проведено отдельное расследование, и военных трибунал вынесет приговор."

(Маяк, "Новости", 30 ноября 1994 г., 7:00).

то есть формально в их отношении соблюдалась юридическая процедура. Уголовные дела могли быть возбуждены согласно действовавшему в ЧРИ УК РСФСР в редакции до 1991 года, однако формулировки обвинения, соответствующие государственному статусу Ичкерии: статьи 64-я - "измена Родине... деяние, умышлено совершенное в ущерб суверенитету, территориальной неприкосновенности или государственной безопасности и обороноспособности...", 72-я - "организационная деятельность, направленная к совершению особо опасных государственных преступлений" (по словам Усмана Имаева, в середине декабря 1995 г. именно эти статьи вменялись пленным из 57-го полка оперативного назначения ВВ МВД РФ), или хотя бы 83-я - "незаконный выезд за границу... въезд... или переход границы" - еще не были найдены.

По словам Владимира Лысенко,

...главное обвинение, предъявленное... нашим танкистам, состоит в том, что один из россиян, попытавшись бежать, прострелил руку конвоиру"

(Валерий Яков, "Орион" на связь не вышел": интервью с В.Лысенко, "Известия", 7 декабря 1995 г.).

речь, видимо, шла о Растопко: "при аресте стрелял в чеченского бойца, в результате тому, отцу шестерых детей, пришлось ампутировать руку. Растопко бежал, его даже не преследовали, но через день он вернулся и сдался" (РТР, "Подробности", 4 декабря 1994 г., 23:25).

Политический смысл использованной юридической формалистики разъяснил Ахьят Идигов, председатель парламента ЧРИ: статус и

...судьба военнопленных зависит от российского руководства... руководство, министр обороны заявляют, что они своих солдат и офицеров сюда не посылали, признавая их тем самым как бандформирование. По закону военного времени они подлежат высшему пределу наказания.

Признание Россией своих военнослужащих влечет отношение к ним как к военнопленным.

Пока что они находятся под арестом.

(НТВ, "Сегодня", 29 ноября 1994 г., 22:00).

Чеченская сторона настойчиво использовала проблему пленных для перевода ситуации в русло прямых переговоров с Москвой и признания ЧРИ как стороны в конфликте, и соблюдала необходимые для этого формальности.

Позднее, 7 декабря, формальное положение пленных было приведено в соответствие с Дополнительными протоколами к Женевским конвенциям.

Усман Имаев, министр юстиции и генеральный прокурор ЧРИ, письменно заверил российские официальные структуры, что ко всем военнопленным в Чечне проявлена гуманность, предусмотренная Женевской конвенцией и всем раненым оказана медицинская помощь (РТР, "Вести", 7 декабря 1994 г., 23:00).

Кроме того, на 7 декабря представители Международного Комитета Красного Креста (МККК) регулярно посещали пленных, захваченных в чеченском конфликте, и успели встретиться с десятками задержанных во время вооруженных столкновений людей. На тот момент в Чечне работали семь сотрудников МККК. МККК настаивал на том, чтобы беседы с задержанными проходили без свидетелей, и посещение пленных соответствовало принятой в МККК процедуре (Радио России, "Новости", 8 декабря 1994; 1:00).

***

Несмотря на кажущееся обилие сообщений о пленных и об условиях их содержания, реальность была сложнее:

...журналисты и депутаты регулярно встречаются лишь с 15 из них, охраняемых президентской гвардией. Остальные же пленные были захвачены бойцами подразделений внутренних войск и госбезопасности Чечни и содержатся в подвалах этих ведомств. С ними никто не встречается. Часть пленных, раненые, проходят лечение в госпиталях.

(РТР, "Вести", 7 декабря 1994 г., 20:00).

По словам освобожденного 3 ноября Дмитрия Вольфовича,

Где были мы, там было 14 человек, а два человека были в другой структуре. Про остальных я ничего не знаю.

(Радио России, 4 декабря 1994 г., 16:10).

"Два человека" - это содержавшиеся в ДГБ старший прапорщик Николай Потехин (весь его экипаж сгорел в танке, он весь обожженный, чудом из него выскочил) и сержант срочной службы Сергей Чекин (Чикин). "Они, по источникам из президентского дворца, не пошли на соглашения, которых от них требовали. Весь плен для прапорщика и сержанта прошел в застенках местной госбезопасности." Сотрудники департамента категорически не хотели их освобождать, "и только непреклонная позиция генерального прокурора Чечни [Имаева] позволила обрести им свободу" (Вадим Белых, Николай Бурбыга, "Генерал готов встречаться даже с чертом" Известия, N 238/1995).

Для прессы недоступность Потехина мотивировали тем, что "в бою ему так обожгло лицо, что его все эти дни не показывали фотожурналистам - чтобы не думали, будто его пытают. Теперь лицо у Потехина более-менее зажило" (Сергей Тетерин, "Прощание славян", Московский Комсомолец, 10 декабря 1994 г., с.2)

Не все оказавшиеся в госбезопасности вернулись из плена. Так, по сообщениям чеченских источников, взятый в плен 26 ноября лейтенант Налётов Александр Васильевич был расстрелян в ДГБ. Тело было захоронено во дворе ДГБ, сведения о местонахождении могилы переданы российской стороне. Родственники, однако, тело не опознали, и Налетов долгое время продолжал числиться пропавшим без вести.

Теория заговора

Российский солдат, выполняющий специальное задание на территории своего государства, не может быть наемником. Такой военнослужащий считается добровольцем и реализует свой воинский патриотический долг.

Из заявления Федеральной службы контрразведки РФ, 7 декабря 1994 г.

Так уж совпало, что весь чеченский кризис в тот момент, в конце ноября - начале декабря 1994 года, оказался сфокусирован на ситуации с пленными. С одной стороны, именно от переговоров по их освобождению можно было перейти к политическому урегулированию ситуации в целом. С другой стороны, можно и нужно было немедленно расследовать совершенно неприличную ситуацию, в которой государство в лице одной из своих силовых структур нелегально вербует "государевых людей", служащих в другой силовой структуре, для создания на своей же территории "подпольной армии" - а потом от них отрекается. Ясно, что эта ситуация лежала не только за рамками законов и уставов, за пределами здравого смысла, но и за гранью рассудка.

Действительно, в конце ноября - начале декабря 1994 года представители российских силовых структур и спецслужб дали ряд комментариев - которые, однако, скорее свидетельствовали об усугублении "недуга"...

***

Ответ чеченской стороны на заявление Бориса Ельцина, более похожий на ответный ультиматум, казалось, возымел действие. В 6:00 утра 1 декабря истек срок российского ультиматума "противоборствующим сторонам", а днём пресс-секретарь Президента РФ Вячеслав Костиков заявил:

... Президент сердцем и душой воспринимает беспокойство родственников и граждан России о судьбе российских воинов, оказавшихся заложниками в Чечне. По поручению Президента уполномочен заявить, что он лично и по его указанию другие соответствующие органы и лица предпринимают все необходимые меры для спасения российских солдат.

(Маяк, "Новости", 1 декабря 1994 г., 12:00).

- то есть официальная позиция кардинально меняется: факт пленения российских военнослужащих признан. Однако статус пленных не признан - их называют "заложниками".

Накануне, 30 ноября, Павел Грачев говорил по телефону с Джохаром Дудаевым, "была достигнута договоренность о безусловной неприкосновенности российских граждан, захваченных в Чечне во время военной операции" (Радио России, "Новости", 2 декабря 1994 г., 8:00), после чего заявил "Интерфаксу" (через помощника Агапову), что его ведомством ...

приняты все необходимые меры по освобождению и возвращению лиц, захваченных в заложники в Чечне и установлению их принадлежности к вооруженным силам России. .... через соответствующие органы проводится большая работа, чтобы добиться освобождения заложников.

и выразил уверенность, что жизни этих людей не угрожает опасность (Маяк, "Новости", 30 ноября 1994 г., 18:00). В тот же день он отдал распоряжение направить в Северную Осетию самолет, чтобы вывести на нем "заложников" (Эхо Москвы, "Эхо", 30 ноября 1994 г., 19:05). Правда, севшие в те часы в аэропорту Беслан пять военно-транспортных самолётов, наоборот, доставили туда военнослужащих и боевую технику. Скорее всего, министр имел в виду самолёт, которым на Кавказ вылетела "группа Юшенкова", единственная на тот момент занимавшаяся освобождением пленных.

1 января Грачев признал, что среди воевавших на стороне Временного Совета есть военнослужащие Министерства обороны, и обещал провести специальное расследование каждого случая их участия в боевых действиях как наемников. Однако он по-прежнему отрицал причастность своего ведомства к случившемуся:

... Команду ни министр обороны, ни Генштаб на это дело не давал. ... Посулили солдату миллион или два... свежий солдат, танкист, увольняется... некоторые согласились, многие не согласились.

(РТР, "Вести", 1 декабря 1994 г., 20:00).

Таким образом, министр обороны, делал "крайней" Федеральную службу контрразведки - та пыталась оправдаться, отрицая сказанное министром устами начальника Центра общественных связей (ЦОС) Александра Михайлова, заявившего, что

...у ФСК отработана четкая схема взаимодействия с силовыми ведомствами по проводимым в северокавказском регионе мероприятиям.

(Заявление на брифинге во Временном информцентре (ВИЦ), распространено по каналам ИТАР-ТАСС 2 декабря 1994 г.).

Да и сам Грачёв тут же фактически перечеркнул утверждение о непричастности к случившемуся Министерства обороны и неподконтрольности ему "наёмников" словами, что с 30 ноября...

...началась операция по принудительному перемещению в центральные регионы России офицеров российской армии, воюющих против Дудаева на стороне оппозиции. Эта акция проводится силами ФСК, министерствами внутренних дел и обороны. Уже вывезено более 30 человек.

(НТВ, "Сегодня", 1 декабря 1994 г., 22:00).

На этом мы можем поставить точку в истории с нелегальным участием российских военнослужащих в чеченской войне. Признав, наконец, пленных "российскими воинами, оказавшимися заложниками" Грачев и Ельцин обеспечили "отношение к ним как к военнопленным."

Хотя бы в одном этом моменте ситуация, кажется, вернулась к норме.

***

Мы здесь не касаемся специально правовых аспектов конспиративной работы спецслужб, и привлечения к ней государственных служащих России - как на ее территории, так и за пределами: это могло бы стать темой отдельного рассмотрения. Нас интересует правовой статус этих служащих и отношение к ним государства в одном конкретном эпизоде. Мы можем зафиксировать, что

... Офицер вооруженных сил подписывает контракт с ведомством, непосредственно подчиненным Президенту, верховному главнокомандующему. Попадается. И власть, которой он служит по присяге, отрекается от него...

(Эхо Москвы, "Политический комментарий", 29 ноября 1994 г., 19:25).

В ходе вербовки их статус оговаривался - один из пленных офицеров в частности сказал, что

... В то время, когда нас вербовали, то был задан вопрос насчет того, сохраняется ли за нами право военнослужащих российской армии, то есть в какую структуру мы переходим. Ответ был однозначный, что да, права офицеров военнослужащих российской армии за вами полностью сохраняются. И по окончании контракта вы прибываете в свою воинскую часть, где продолжаете дальнейшую службу в том же звании, в той же должности.

Цитированное выше утверждение Анатолия Мостового оказалось справедливо:

... сбор наших документов и наша обезличка, то есть уже заранее этим хотели лица, которые руководили нами на местах подготовки техники, хотели нас обезличить. Сбор всех наших личных вещей, которые находились на этой базе...

Офицер делает из этого такой неожиданный вывод:

... У нас есть подозрение, что нас, заведомо зная, наше правительство послало на смерть.

(РТР, "Подробности" 4 декабря 1994 г., 23:25).

***

Мы уже указывали на связь между формальным определением конфликта, его сторон и лиц, подлежащих защите с точки зрения гуманитарного права для фактического положения этих лиц - включая пленных. Во всяком случае, чеченская сторона это в какой-то мере понимала и намеревалась использовать.

За десять дней после 26 ноября 1994 года различными ведомствами Российской Федерации была сформулирована их позиция по отношению к вооружённому конфликту, к сторонам этого конфликта, к вовлечённым в него гражданам и - что особенно для нас важно - к плененным российским военнослужащим.

После признания факта вербовки российских военнослужащих, их участия в штурме Грозного и пленения, российские государственные структуры, представители ведомств и отдельные политические деятели сформулировали свое понимание как самого конфликта и его сторон, так и статуса пленных. Эти высказывания, на первый взгляд, находились в вопиющем противоречии друг с другом, производили впечатление спонтанных и несогласованных. Видимо, это впечатление ошибочно и возникает из-за попыток интерпретировать в рамках права нечто, по определению лежащее за этими рамками. Высказывания представителей различных ведомств, оттеняя друг друга, выявляют именно это - готовность нарушать писаные законы, убежденность в неизбежности, необходимости и даже полезности выхода за пределы права.

***

С точки зрения действовавших нормативных документов, российские солдаты и офицеры не имели права участвовать в операции 26 ноября.

Военнослужащий-контрактник должен, во-первых, служить и не выполнять никаких параллельных обязанностей, во-вторых, имеет право покинуть гарнизон, где он проходит службу, только с разрешения соответствующего командира части.

Военнослужащий, проходящий военную службу по призыву, вообще не имеет права покидать свою часть, за исключением случаев, когда ему официально предоставляется отпуск или он направляется в командировку. Рядовые даже для передвижения в пределах части должны испрашивать на это разрешение у своего командира отделения.

Когда контрразведка вербовала офицеров, она допустила нарушение пункта 3 статьи 36 Закона "О воинской обязанности и военной службе" и ст. 40 Устава внутренней службы Вооруженных Сил РФ (утвержден Президентом РФ 14 декабря 1993 года):

"Военнослужащим не могут отдаваться приказы и распоряжения и ставиться задачи, не имеющие отношения к военной службе или направленные на нарушение закона".

В данном случае приказы и нарушали закон, и не имели отношения к военной службе.

Отвечая на вопрос о статусе тех, кто был захвачен в Грозном 26 ноября 1994 г.: военнослужащие они или наемники? - руководитель пресс-службы МВД РФ Владимир Ворожцов, ведомство которого не было вовлечено в историю с пленными танкистами, "привел статьи закона "О статусе военнослужащих" из которых следует, что даже будучи вне части в самовольной отлучке, но совершая действия в интересах государства, борьбы с преступностью, бандитизмом и т.д., человек признается военнослужащим. Но есть одна деталь: необходим факт признания его как военнослужащего Министерством обороны. Если такого признания нет, вопрос решается судом, причем гражданским (Маяк, "Новости", 9 декабря 1994 г., 18:00) - косвенно согласившись тем самым со справедливостью действий чеченской стороны, возбудившей против пленных уголовные дела!

Прокуратура от оценки случившегося просто-напросто самоустранилась. То есть, 2 декабря 1994 года, сразу после того, как в "Известиях" и "Общей газете" были опубликованы подробности вербовки офицеров в подмосковных гарнизонах, исполняющий обязанности Генерального прокурора Алексей Ильюшенко осторожно высказался:

... Ильюшенко: Все то, что имеется сегодня в Известиях и в Общей Газете, необходимо очень серьезно проверить. Для этого я уже поручил связаться и с редакциями и с теми воинскими частями, о которых идет речь, и провести серьезную проверку. Нужно разобраться, что это за рапорта, кто эти офицеры, и только после этого принимать какое-то решение. Это очень, я бы сказал, неоднозначный вопрос, и сегодня давать какой-то прямой ответ на него я бы не стал. Нужно разобраться и уже после этого принимать решение.

(НТВ, "Сегодня", 2 декабря 1994 г., 19:00).

... Несколько раз журналисты задавали вопросы по поводу следственной работы в отношении совершения тяжких преступлений в Чечне. Ильюшенко отвечал на них сдержанно и лаконично.

Ильюшенко: После первых серьезных событий в Чечне уголовное дело было возбуждено. Чечня является частью России, поэтому на нее распространяются все российские законы и Конституция. Я думаю, что возбуждение многих уголовных дел не нужно. И в рамках одного уголовного дела необходимо проверять все факты, которые совершались на территории этой республики.

Ильюшенко считает, что по завершению расследования должен быть один общий судебный процесс с самым широким спектром обвинений, начиная от фактов наёмничества и до нарушения воздушных границ России неизвестными самолетами.

(РТР, "Вести", 2 декабря 1994 г., 14:00).

А 10 декабря Ильюшенко стал ещё более осмотрителен. Заявив, что никто из российских военнослужащих, освобожденных из плена в Чечне, к ответственности привлекаться не будет, он добавил, что подчиненные ему органы прокуратуры не будут проводить там никаких действий, пока в республике не будет наведён порядок; по его словам, руководство Генпрокуратуры убеждено, что начинать проверку или расследование можно лишь после всестороннего и полного расследования всех присходящих там событий (Радио России, "Новости", 10 декабря 1994 г., 17:00). Таким образом, прокуратура заранее выводила из правового поля и прошлые, и возможные будущие действия силовых структур и спецслужб.

Федеральная служба контрразведки также отмалчивалась до 2 декабря 1994 года, до публикаций в "Известиях" и "Общей газете". Видение событий, продемонстрированное на брифинге в Комитете по печати начальником Центра общественных связей ФСК Александром Михайловым, заслуживает читательского внимания:

Вопрос: Как вы прокомментируете сегодняшнюю публикацию в Известиях, о вербовке сотрудниками ФСК российских военнослужащих для выполнения якобы спецзадания в Чечне.

Михайлов: Материал, который сегодня опубликован, он в известной степени осложнил ситуацию, с которой мы сталкивались.

Мы неоднократно заявляли о том, что Чечня является субъектом Российской Федерации, что любые специальные службы, армия, МВД рассматривают эту территорию как территорию РФ, на которую распространяется Конституция РФ, следовательно, все силовые министерства, правоохранительные органы обязаны делать все возможное для того, чтобы установить конституционный строй в Чечне. Руководство государство неоднократно заявляло о том, что будет поддерживать контакты со всеми движениями, партиями, организациями, которые поддерживают российскую Конституцию на территории Чечни.

И поэтому участие наших добровольцев, я их не могу назвать наемниками и я просил бы СМИ отказаться от подобного рода терминологии, так как российские люди находятся на российской территории, и если уж воюют, то воюют в интересах РФ. Говорить о наемниках, тем более о каком-то плене, сегодня терминологически не следует и не приходится.

(ОРТ, "Новости", 2 декабря 1994 г., 18:52).

Кто их приобретал, наверное, можно об этом сказать, потому что в данном случае речь идет о контрразведке, так сказать, оппозиции. Я оставляю за скобками вопросы, связанные с тем, каким образом, так сказать, какие контракты и каким образом подписывали.

(НТВ, "Сегодня", 2 декабря 1994 г., 19:00).

Оценить как целое с позиций права этот принципиально конспиративный пассаж трудно. С одной стороны, речь идет о "восстановлении конституционных основ", с другой - как субъект выступает "оппозиция", имеющая "собственные" вооруженные формирования и контрразведку.

Михайлов зафиксировал два принципиальных положения: поставил силовые ведомства при выполнении задач сохранения конституционного строя в части суверенитета и территориальной целостности вне прочих законов, и зафиксировал за ними как одно из средств возможность создания и поддержки незаконных властных и вооруженных формирований. Любимый спецслужбами тезис: ради восстановления и поддержания законности просто необходимо законы нарушать. В общем, "цель оправдывает средства" - хотя опыт не то что человечества или России, но лишь самого ведомства г-на Михайлова, свидетельствовал об обратном: сомнительные средства способны скомпрометировать и обесценить любую цель. Да и сами события 26 ноября подтверждали эту старую истину: делали бы всё не торопясь и как полагается, а не чтобы поскорее доложить начальству - глядишь, и не пришлось бы оправдываться...

Михайлов же и далее гнул свою линию:

Михайлов: Я полагаю, что сегодня Российская Федерация должна обеспечить территориальную целостность своего государства. Если путем переговоров этот конфликт локализовать не удастся, то у государства есть достаточно сил для того, чтобы восстановить конституционный строй на определенной части территории Российской Федерации.

Вопрос: А действительно сотрудники ФСК договаривались с определенными военнослужащими российской армии без ведома руководства МО?

Михайлов: А вы допускаете такой вариант?

(РТР, "Вести", 6 декабря 1994 г., 20:00)

Вопросом на вопрос представитель ФСК на самом деле ещё раз отвечал Павлу Грачёву, "переводившему стрелки" на ФСК.

А на следующий день тезисы Михайлова обрели чеканную форму - 7 декабря ЦОС ФСК распространил заявление, в котором говорилось:

Российский солдат, выполняющий специальное задание на территории своего государства, а как известно, Чечня - субъект Российской Федерации, не может быть наемником. Такой военнослужащий считается добровольцем и реализует свой воинский патриотический долг. Свои обязательства перед патриотами государство выполнит. Делается все возможное для их благополучного возвращения домой.

(НТВ, "Сегодня", 7 декабря 1994 г., 22:00; РТР, "Вести", 7 декабря 1994 г., 20:00).

В другом заявлении, сделанном в тот же день, подтверждалось, что освобожденные российские военные не будут преследоваться органами контрразведки.

***

Как видим, никакие правовые выводы из происшедшего сделаны не были.

Что же касается выводов организационных, то 2 декабря Борис Ельцин освободил "куратора" чеченской "спецоперации" Евгения Савостьянова от обязанностей заместителя директора ФСК и начальника управления ФСК России по Москве (ИТАР-ТАСС, 02.12.94, 18:00). Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что увольнение Савостьянова связано не с нелегальными действиями спецслужб и даже не с их провалом и оглаской, а с совершенно другим событием тех дней. Помните - налёт "маски-шоу" на офис группы "Мост" Александра Гусинского в бывшем здании СЭВ, а потом явление ещё каких-то специально обученных людей в масках, вступивших в перепалку с первой группой? Так вот, первые были из коржаковской Службы безопасности Президента, вторые - присланы Савостьяновым из московского управления ФСК. Борьба с "олигархами", нулевой раунд - и в нём Евгений Вадимович занял не ту сторону, и через два часа после инцидента был отправлен в отставку. А Грозный и пленные танкисты тут вовсе не при чём. Такова, во всяком случае, общепринятая версия этой отставки...

А в армии нашелся только один человек, сделавший для себя вывод: "в подобной ситуации, как русский офицер, служить считаю нецелесообразным" (НТВ, "Сегодня", 3 декабря 1994 г., 19:00) - генерал Борис Поляков, подавший в отставку с поста командира 4-й Кантемировской танковой дивизии.

Дорога свободы

Мне очень горько смотреть, как наши народные избранники увозят офицеров российской армии, как дрессированных обезьян, показывая их всему миру. И я убежден, что если бы даже не вмешались наши представители законодательной власти, мы бы освободили всех лиц, которые являются заложниками в руках дудаевского режима.

Александр Михайлов, начальник Центра общественных связей ФСК РФ, (РТР, "Вести", 6 декабря 1994 г., 20:00)

Юшенков - председатель думского комитета по обороне, человек, который имеет просто по роду своей деятельности допуск к разного рода информации, воспользовался, скажем так, возможностью публично "раздеть" ФСК. И это делал не кто-то, это делал не журналист, это делал государственный деятель, который, по сути, разгласил вверенный ему государственный секрет! Пожалуйста, вытаскивайте пленных, освобождайте, привозите, - но делайте это тихо!

Александр Невзоров (Эхо Москвы, "Эхо", 7 декабря 1994 г., 19:05).

После того, как 26 ноября 1994 года в Грозном провалилась "специальная операция", подготовленная ФСК и Министерством обороны, а потом эти ведомства отреклись от находившихся в Чечне пленных российских военнослужащих и ушли в сторону, их место заняли и их задачи в итоге выполнили депутаты Государственной Думы, а затем и представители общественных неправительственных организаций. Альтернативы им, собственно, не было - это признавали даже противники "демократов":

По мнению главы думского комитета по безопасности Виктора Илюхина, остановить кровопролитие в Чечне может только незамедлительная посредническая миссия российского парламента и правительства.

(Эхо Москвы, "Эхо", 28 ноября 1994 г., 16:00).

Как выяснилось, военные и спецслужбы по большому счёту не имели возможностей и были неспособны заниматься освобождением пленных - чего стоят беспомощные объяснения, данные Сергею Юшенкову представителями ФСК:

...меня заверили в ФСК, что предпринимаются все усилия, переговоры [о возможном обмене], в том числе с оппозицией к Дудаеву, ведутся, чтобы спасти этих людей. Усилия предпринимаются отчаянные...

(РТР, "Подробности", 30 ноября 1994 г., 20:25)

Не очень понятно, во-первых, как могла содействовать их освобождению "оппозиция", если пленные находились в Грозном, и, во-вторых, какие с этой оппозицией - то есть с собственными марионетками - могли вестись "переговоры"?

Первой в Грозный для переговоров о судьбе пленных отправилась группа депутатов во главе с Сергеем Николаевичем Юшенковым, председателем думского комитета по обороне (они находились в Чечне с 1 по 3 декабря 1994 года).

28 ноября Юшенков говорил по телефону с Дудаевым, после чего в комитет по обороне из Грозного был передан список девяти пленных; общий список пленных, которых Чечня обвиняла в принадлежности к российской армии, составлял 20 человек (ОС, "Новости", 28 ноября 1994 г., 21:00).

Юшенков заявил, что "если факты участия российских официальных структур в гражданской войне в Чечне подтвердятся, то они должны стать предметом специального разбирательства, но в любом случае Москва должна позаботиться о судьбе попавших в плен российских граждан - даже если они "наемники" (НТВ, "Сегодня", 28 ноября 1994 г., 22:00).

29 ноября стали известны первые результаты проверки полученного Комитетом по обороне списка по линии Министерства обороны. По словам Юшенкова, выяснилось, что

...все они принадлежат действительно к вооруженным силам, находятся в отпуске, а трое - в процессе увольнения. ...как сообщили жены офицеров из Солнечногорска, их пытаются сейчас оформить их как бы задним числом, что они уже уволены.

(Эхо Москвы, "Эхо", 29 ноября 1994 г., 16:00).

Днем 30 ноября в разговоре с Юшенковым Дудаев настаивал на том, что возвращение пленных возможно только в ходе межправительственных переговоров - Юшенков же, напомним, представлял власть законодательную, а не исполнительную. Однако в ходе повторного разговора Дудаев согласился на некоторые уступки - в частности, принять в Грозном Юшенкова и ряд депутатов Государственной думы (Эхо Москвы, "Эхо", 30 ноября 1994 г., 16:00), и намекнул Юшенкову, что если он привезёт в Грозный обращение патриарха, муфтия и комитета Солдатский матерей, то, возможно, ему отдадут некоторых военнопленных (Эхо Москвы, "Комментарий", 1 декабря 1994 г., 19:25). С другой стороны, Дудаев говорил об угрожающих пленным опасностях - по словам Анатолия Шабада,

Военнопленные, по сообщению Джохара Дудаева, перевезены в какое-то место потайное, поскольку, как он заявил, в данной ситуации, когда жертвы бомбардировок имеются, когда население чеченское находится в состоянии крайнего возбуждения, он не может гарантировать их безопасности и куда-то их спрятал. Но сейчас он сказал, что будто бы вертолеты выходят на то место где спрятаны эти военнопленные, он считает с целью, для того, чтобы их уничтожить. Дудаев сказал, что если приедет делегация от Думы, то в принципе не всех, но какое-то количество военнопленных он мог бы освободить.

(РТР, "Подробности", 30 ноября 1994 г., 20:25).

"Я сам не знал своего народа, и от меня мало что зависит", - сказал Дудаев, находившийся во время разговора, по словам Юшенкова, в крайне взволнованном состоянии.

Отметим, что в переговорах с депутатами Дудаев не упоминал о гарантиях безопасности пленных, уже данных им Грачеву в телефонном разговоре (по словам последнего, "была достигнута договоренность о безусловной неприкосновенности российских граждан, захваченных в Чечне во время военной операции" - Радио России, "Новости", 2 декабря 1994 г., 8:00). Исполнительная власть на переговоры не шла, и тема пленных использовалась как козырь в переговорах с думцами в предположении (как видим, обоснованном), что сказанное Дудаевым будет немедленно оглашено через СМИ.

Вечером 30 ноября к Юшенкову пришел Муслим Умалатов, уполномоченный Дудаевым вести переговоры о поездке комитета Думы по обороне в Грозный, чтобы вести разговор о пленных и о их судьбе:

... договорились, что необходимо выехать комиссии, которую они сочтут необходимо брать с собой людей и ознакомиться с ситуацией на месте, с военнослужащими, которые задержаны и находятся там под охраной, взять у них интервью, поговорить с Президентом и с людьми, которые заинтересованы в освобождении этих заключенных убедиться еще раз, что они действительно военнослужащие российской армии и они будут вести переговоры об освобождении этих людей.

(РТР, "Подробности", 30 ноября 1994 г., 20:25).

Утром 1 декабря делегация депутатов Государственной Думы - Владимир Лысенко, Элла Памфилова, Анатолий Шабад, Сергей Юшенков - вылетела в Моздок, чтобы целью добиться освобождения российских военнопленных. Чеченское руководство в лице помощника Дудаева Мавлена Саламова (Эхо Москвы, "Эхо", 1 декабря 1994 г., 16:00) подтвердило гарантии безопасности.

Журналистам такие гарантии давал лично начальник Генерального Штаба российской армии генерал Колесников (тот самый, что приложил руку к подготовке штурма 26 ноября), однако в Моздоке самолет был оцеплен спецназом. Покинуть борт не было разрешено никому. При этом спецназовцы ссылались на распоряжение Николая Егорова, министра по делам национальностей и личного представителя Президента в Чечне.

Юшенкову удалось добиться связи с Москвой. Черномырдин разрешил вылет из Моздока в Грозный только депутатам, сославшись на проблемы с обеспечением безопасности сопровождающим лицам (Эхо Москвы, "Эхо", 2 декабря 1994 г., 8:00). В частности, не смог вылететь в Грозный председатель духовного управления мусульман центрально-европейского региона России муфтий Равиль Гайнутдин хотя именно он, благодаря личному знакомству с Дудаевым, мог помочь в освобождении пленных (НТВ, "Сегодня", 5 декабря 1994 г., 19:00).

В тот же день 1 декабря делегация встретилась с министром иностранных дел Шамсетдином Юсефом, вице-президентом Зелимханом Яндарбиевым, а позднее Юшенков имел беседу с глазу на глаз с Джохаром Дудаевым. Дудаев, по словам Юшенкова, очень хорошо принял делегацию и выразил сожаление в связи с тем, что бомбардировка Грозного продолжается - в 14:15 и 15:10 по московскому времени несколько штурмовиков бомбили базы вооруженных сил Чечни. В результате переговоров укрепилась надежда на то, военнопленные будут освобождены (НТВ, "Сегодня", 1 декабря 1994 г., 22:00).

Встреча с пленными ними состоялась 2 декабря. После этого, в 16:30, группу Юшенкова принял Дудаев. К трем часам ночи была достигнута предварительная договоренность об освобождении российских военнослужащих, взятых в плен, а 3 декабря делегация возвратилась в Москву.

Юшенков назвал миссию успешной:

Сергей Юшенков: В конечном итоге удалось достигнуть все тех целей, которые мы перед собой поставили. Во-первых, доказать, что, действительно, путем переговоров можно достигнуть значительно большего эффекта, чем с применением силы. Во-вторых, что, в конечном итоге, очень важно начать процесс по освобождению пленных, выяснение условий их освобождения, списки пленных. Чеченцев - их 74 человека, эти списки имеются. 21 человек русских, мы установили фамилии 16 человек, нам обещали дать фамилии всех.

(НТВ, "Сегодня", 3 декабря 1994 г., 19:00)

Депутаты привезли в Москву двух освобожденных, по выражению Яндарбиева, "безо всяких предварительных условий" военнослужащих - лейтенант Дмитрий Вольфович и рядовой Александр Данилов. Указом президента Чечни "они амнистированы и против них прекращены все уголовные дела" (Эхо Москвы, "Новости", 3 декабря 1994 г., 12:00). По словам Юшенкова, их освободили вопреки решению совета старейшин Чечни, что потребовало от Джохара Дудаева определенного мужества: совет старейшин настаивал на том, чтобы за каждую новую бомбардировку Грозного казнить по одному из плененных россиян (НТВ, "Сегодня", 3 декабря 1994 г., 19:00).

Была достигнута предварительная договоренность об освобождении остальных пленных, относительно которых Юшенков сказал, что...

... Судьба тех девятнадцати, надо прямо сказать, зависит, во-первых, от того, чтобы прекратили всякие там насильственные действия, а во-вторых, от того как поступит наше руководство с этими двумя пленными. ...

(Эхо Москвы, "Эхо", 3 декабря 1994 г., 16:00)

Впрочем, озвучивались и иные интерпретации: так, по словам депутата чеченского парламента Махмута Дагалова члены российском делегации с трудом уговорили двоих военнослужащих вернуться обратно, а 16 российских военнослужащих отказались покинуть пределы Чеченской республики (Эхо Москвы, "Новости", 3 декабря 1994 г.; 12:00). Как ни фантастично звучит теперь такое объяснение, пленные действительно опасались за свою жизнь и свободу по возвращении из Чечни.

***

В ночь на 3 декабря 1994 года, в самый разгар переговоров Дудаева с Юшенковым стало известно, что вице-премьеру ЧРИ, помощнику Дудаева, звонили представители ЛДПР с требованием "не отдавать пленных ни в коем случае" "демократам", так как "они пытаются нажить на этом политический себе капитал" (Радио России, 4 декабря 1994 г., 16:10).

3 декабря в Грозный прибыла делегация депутатов Государственной Думы из фракции ЛДПР во главе с заместителем председателя Комитета по обороне Евгением Логиновым. 4 декабря Яндарбиев сообщил, что несколько пленных будут переданы делегации ЛДПР (РТР, "Вести", 4 декабря 1994 г., 20:00; Останкино, "Новости", 5 декабря 1994 г., 21:00).

Делегация имела переговоры с Дудаевым и представителями Совета старейшин, итогом которых стало освобождение рядовых Кантемировской танковой дивизии 19-летнего Владимира Дроздова и 20-летнего Николая Сельцова (Сенцова); третий член экипажа их танка, также попавший в плен, ехать в Москву отказался. 5 декабря они были переданы делегации ЛДПР (Маяк, "Новости", 6 декабря 1994 г., 12:00). Как заявил позднее Логинов, основные сложности в переговорах были не с чеченской стороной, а самими российскими военнослужащими, которых приходилось буквально уговаривать вернуться в Россию. Отметим, что эта оценка исходила отнюдь не от "демократа".

6 декабря делегация ЛДПР вернулась из Чечни. Представляя освобожденных на заседании фракции, Логинов попросил журналистов не мучить их вопросами и дождаться завтрашней пресс-конференции. Солдаты успели сказать лишь несколько слов в Думе и в аэропорту (РТР, "Вести", 6 декабря 1994 г., 20:00).

7 декабря в здании Государственной Думы прошла пресс-конференция, на которой пленные всё же смогли ответить на два вопроса... после чего Владимир Жириновский прервал вопросы и далее говорил сам, в основном ругая на чём свет стоит журналистов и Юшенкова - пытаясь, по выражению Сванидзе "из принципа на каждой свадьбе быть невестой, а на похоронах покойником" (РТР, Подробности, 7 декабря 1994 г., 20:25).

В итоге представители Грозного даже выразили сожаление, что откликнулись на просьбу депутатов ЛДПР отдать им пленных. В частности, представитель Джохара Дудаева в Москве Хамад Курбанов сказал, что...

...этих двух военнопленных привозил в Москву я - но не для того, чтобы из этого устроили такой пропагандистский клуб под названием пресс-конференция.

(НТВ, "Сегодня", 7 декабря 1994 г., 22:00).

***

5 декабря Григорий Явлинский предложил Дудаеву освободить пленных, в обмен на себя и группу депутатов:

Мы хотим находиться там вместо них для того, чтобы не было бомбардировок и не было силовых действий, потому что мы считаем, что наши власти и наши военные не будут бомбить депутатов России. Вы хотели бы, чтобы приехало 20 депутатов или достаточно 5 или 10, чтобы вы отпустили 20 человек? Достаточно 5 человек, и вы тогда готовы этих 20 отпустить?

(НТВ, "Сегодня", 5 декабря 1994 г., 22:00).

Группа депутатов намеревалась оставаться в Чечне "до начала переговоров между Чечней и Борисом Ельциным"; Дудаев первоначально ответил согласием. А Юшенков заявил, что к группе депутатов (Лысенко, Шабад, Юшенков, Явлинский и еще пятеро депутатов из фракции "Яблоко") могут присоединиться "представители общественных организаций... священнослужители разных вероисповеданий" (Эхо Москвы, 5 декабря 1994 г., 22:15).

В ночь на 6 декабря эти девять депутатов Госдумы прибыли в Назрань, около 7 часов утра пересекли границу Чечни и отправились в Грозный (Эхо Москвы, "Эхо", 6 декабря 1994 г., 8:00). Прибыв в Грозный около 8 часов утра, парламентарии провели переговоры с Усманом Имаевым, министром юстиции и генпрокурором Чечни, и в результате к полудню была достигнута договоренность об возвращении всех захваченных в плен военнослужащих российской армии и тел четырех погибших в течении ближайшие трех дней (Эхо Москвы, " Эхо", 6 декабря 1994 г., 12:00).

Относительно же добровольного заложничества позиция разных представителей власти ЧРИ отличалась. Министр иностранных дел Чечни Шамсутдин Юсеф заявил, что...

...Мы приветствуем благородный порыв Григория Явлинского, но оставлять в заложниках, даже добровольных, ни его и никого другого не собираемся".

(Останкино, "Новости", 6 декабря 1994 г., 21:00)

а начальник Департамента информации и связи Чечни Мовлади Удугов уточнил, что...

...заложники не нужны, депутаты останутся в Грозном в качестве гарантов безопасности.

(Эхо Москвы, "Политический комментарий", 6 декабря 1994 г., 19:25).

В чём разница между "заложниками" и "гарантами безопасности", немного непонятно...

По словам депутатов, переговоры были непростыми. Чеченское руководство выдвигало все новые и новые условия выдачи пленных, пока, наконец Дудаев не подписал указ о помиловании российских военнослужащих. Он должен был встречаться с делегацией в 17:00, но резко изменил свои первоначальные планы: около 15:00 была достигнута договоренность о переговорах с Грачевым (НТВ, "Сегодня", 6 декабря 1994 г., 22:00). После возвращения из Слепцовской, по словам Явлинского, Дудаев сказал, что

...несмотря на то, что договоренность была сразу всех военнопленных отправить, что он этого сейчас не сможет сделать и в результате очень длительной дискуссии и диалога было решено, что с нами уедет 7 военнопленных, а 7 военнопленных под гарантию генерала Грачева, который просил генерала Дудаева о том, чтобы он дал ему возможность освободить этих 7 военнопленных, будут освобождены в ближайшие 2-3 дня.

(РТР, "Парламентская неделя", 10 декабря 1994 г., 10:10)

Утром 7 декабря миссия Явлинского вернулась в Москву. Депутаты вывезли из плена семерых военнослужащих Кантемировской дивизии - рядового Геннадия Андросова, рядового Эдуарда Ломакина, старшего лейтенанта Александра Марсова, лейтенанта Андрея Морсина, рядового Сергея Прокопова, капитана Андрея Русакова, капитана Александра Шихолева (Эхо Москвы, "Эхо", 7 декабря 1994 г., 12:00).

В Москву были также доставлены гробы с телами трех погибших танкистов Кантемировской дивизии: сержанта Зубкова Алексея Николаевича, рядовых Кондаурова Виталия Викторовича и Шамрая Дмитрия (Геннадия) Борисовича. Паталогоанатомическое отделение госпиталя им. Бурденко отказалось их принять, мотивируя это отсутствием распоряжения Главного медуправления Министерства обороны (со ссылкой на "Интерфакс", Эхо Москвы, "Эхо", 7 декабря 1994 г., 19:05).

По итогам миссии Явлинский заявил, что в ходе встречи делегации с Дудаевым обсуждалась возможность создания экспертных группы для рассмотрения военных, политических и экономических вопросов, что могло бы подготовить условия для встречи в верхах, где и будет обсуждаться вопрос о статусе Чечни (Эхо Москвы, "Эхо", 7 декабря 1994 г., 16:00).

***

Таким образом, с 3 по 7 декабря депутатами Государственной Думы из Грозного были вывезены 11 российских пленных из числа захваченных 26 ноября.

Депутатские миссии Юшенкова и Явлинского вынудили также и руководство Министерства обороны заняться освобождением пленных. Правда, речь скорее шла не о спасении людей - к тому моменту уже была достигнута договорённость о вывозе всех пленных миссией Явлинского, - а о "спасении лица" Павла Грачева.

Вернёмся к эпиграфам.

Если бы депутаты воспользовались советом Невзорова: "Пожалуйста, вытаскивайте пленных, освобождайте, привозите, - но делайте это тихо!" - вряд ли зашевелились бы структуры исполнительной власти.

Слова же Михайлова, - "если бы не вмешались представители законодательной власти, мы бы освободили всех," - комментировать трудно. За первые десять суток кризиса следов работы его ведомства по освобождению пленных заметно не было. Впрочем, возможно, мы чего-то не знаем? В конце концов, как писал Ким Филби, "главный смысл деятельности любой секретной службы - быть секретной..."

В последний час

Итак, "группа Явлинского" - последняя из депутатских миссий, посетивших Чечню в начале декабря 1994 года, сумела освободить не 14, как было оговорено, а только семь пленных российских военнослужащих из числа захваченных в Грозном 26 ноября 1994 года. Остальных Джохар Дудаев оставил в Чечне... "под гарантию генерала Грачева" (РТР, "Парламентская неделя", 10 декабря 1994 г., 10:10) - абсурд, не правда ли? Если говорить о свободе и безопасности пленных - да, действительно, абсурд. Но ведь бывают же и иные цели, иные интересы - ведь ночь на 3 декабря 1994 года, когда шли переговоры об освобождении первой группы пленных, в Грозный звонили представители ЛДПР с требованием "не отдавать пленных ни в коем случае" "демократам", так как "они пытаются нажить на этом политический себе капитал" (Радио России, 4 декабря 1994 г., 16:10). После чего двоих пленных отдали представителям ЛДПР - и те, действительно, "из этого устроили такой пропагандистский клуб под названием пресс-конференция" (НТВ, "Сегодня", 7 декабря 1994 г., 22:00).

Министр обороны России Павел Грачёв, 28 ноября первоначально от пленных отрекшийся, теперь никак не мог допустить, чтобы освобождение военнослужащих прошло без участия его ведомства. Хотя 30 ноября он полчаса беседовал с Дудаевым и была "достигнута договоренность о безусловной неприкосновенности российских граждан, захваченных в Чечне", после чего заявил, что "его ведомством приняты все необходимые меры по освобождению и возвращению лиц, захваченных в заложники", а 1 ноября предоставил самолёт для "миссии Юшенкова", этого было явно недостаточно.

Ведь было же сказано 1 декабря, что "военное ведомство предпринимает усилия по освобождению своих сотрудников" (НТВ, "Сегодня", 1 декабря 1994 г., 22:00), но этого было явно недостаточно - на деле солдат вывозили из плена депутатские миссии, а "демократы" или "жириновцы" - для министра не важно. Тем более, времени оставалось мало.

***

5 декабря Павел Грачёв вместе с министром внутренних дел Виктором Ериным и директором ФСК Сергеем Степашиным вылетел на Северный Кавказ - якобы "для организации переговоров с противоборствующими в Чечне сторонами", которым накануне был выдвинут очередной ультиматум - разоружиться в течение 48 часов. Разговоры о переговорах представляли собой незатейливый камуфляж, равно как и слова Грачёва о том, что "окончательное решение по Чечне будет принято Советом безопасности России ориентировочно 8 декабря" (ОРТ, "Новости", 5 декабря 1994 г., 21:00). На самом деле 29 ноября на заседании Совета безопасности уже было принято решение о проведении широкомасштабной военной операции в Чечне, для подготовки и руководства которой "силовики" и прибыли в Моздок, поближе к будущему "театру военных действий".

Для Грачёва это была также возможность в последний момент продемонстрировать заботу о пленных. Момент был "последним" не только потому, что приближалось начало боевых действий, но так же поскольку активность депутатов не ослабевала: на рассвете 6 декабря в Грозный прибыла "миссия Явлинского".

...Прибыв в Грозный в 8 часов утра парламентарии никого не обнаружили в резиденции Дудаева. Можно было беспрепятственно гулять по всем кабинетам, за исключением лично президентского. Депутаты шутили между собой - "Давайте позвоним министру Грачеву в Моздок и доложим и взятии Грозного. Операция проведена успешно"...

(Эхо Москвы, "Эхо", 6 декабря 1994 г., 12:00, репортаж Владимира Варфоломеева).

Медлить, действительно, было нельзя. И вот во второй половине дня Павел Грачёв при посредничестве президента Ингушетии Руслана Аушева договаривается о встрече с Джохаром Дудаевым.

Перед этим он для проформы провёл в Моздоке "переговоры" с лидерами антидудаевской "оппозиции", в частности, с Умаром Автурхановым:

Мартьянов, заместитель начальника Временного информационного центра: На переговорах с лидерами оппозиции Грачев поставил вопрос, - "Готовы ли вы сложить оружие?". Ответ, - "Да".

Грачев: - "Этот же вопрос я задам Дудаеву, если он согласится встретиться".

(РТР, "Вести", 6 декабря 1994 г., 14:00).

Дудаев согласился на встречу - другое дело, что "повестка дня" его явно не устраивала. Но при желании оказалось возможно согласовать все формальности: из Грозного еще только сообщали, что "... Сегодня вечером на аэродроме в Ингушетии может состояться встреча Павла Грачева и начальника Главного штаба Чечни. Представитель Грозного намерен потребовать разоружения российских войск в течение 48 часов. ..." (Эхо Москвы, "Эхо", 6 декабря 1994 г., 16:00, репортаж Владимира Варфоломеева) - "встречное условие", явно неприемлемое для Грачёва и, несомненно, представлявшее собою лишь фигуру речи, - а переговоры уже начинались.

***

6 декабря в 16:00 в станице Орджоникидзевская (Слепцовская) в здании администрации Сунженского района Ингушетии состоялась встреча Павла Грачева с Джохаром Дудаевым. Решение о переговорах было принято за час до того при посредничестве Аушева. Они были назначены на 15:30, но чеченская делегация опоздала на полчаса - Дудаев отложил назначенные на 17:00 переговоры с Явлинским и Юшенковым.

Ранее Грачев высказывал готовность встретиться с чеченским президентом при условии, что Дудаев будет представлять Чечню как субъект РФ. Однако Джохар Дудаев заявил, что прибыл не как президент, а как генерал, сняв таким образом протокольные препятствия к началу переговоров.

По словам Грачева,

... в результате переговоров проявились ряд политических проблем, которые требуют детальной проработки.

... Что касается военнопленных, мы просто с президентом поговорили как военный с военным, генерал с генералом. И взгляды на этих ребят у нас полностью совпали.

Дудаев также был удовлетворен результатами встречи и сообщил о предстоящем освобождении пленных российских военнослужащих, попавших в плен 26 ноября.

Политические же вопросы ожидают своего решения в высших эшелонах власти - Дудаев подчеркнул, что есть необходимость его встречи с Президентом России. По словам Грачева, после доклада Президенту и Совету безопасности будут сделаны выводы об отношении к Чечне (РТР, "Вести", 6 декабря 1994 г., 20:00).

***

Так прошли первые в ходе чеченского кризиса "переговоры по блоку военных вопросов".

В дальнейшем неоднократно проходили контакты сторон в этом формате:

• уровень представительства - военное руководство;
• не обсуждаются, выносятся за рамки переговоров вопросы политические;
• среди вопросов обсуждаемых практически всегда было положение пленных и насильственно удерживаемых.

Переговоры эти находились вполне в контексте Второго дополнительного протокола к Женевским конвенциям: имело место признание друг друга сторонами в конфликте, речь шла прекращении огня и о решении гуманитарных вопросов.

К такого рода переговорам можно было вернуться на любом этапе чеченской войны, но повторились они лишь в середине февраля 1995 года.

***

Год спустя, в декабре 1995 года, Грачев изложил следующую версию происшедшего на переговорах "один на один" с Дудаевым:

Я ему прямо сказал: "Джохар, это твой последний шанс и давай поймем как военный военного. Давай решим таким образом, чтобы по опыту Афганистана не было крови в Чечне. Джохар, неужели ты думаешь, что будешь воевать против нас? В любом случе я тебя разобью".

Он спросил: "Неужели вы действительно пойдете?". "Да, действительно принято решение и готовься к самой настоящей войне, но пока не поздно, нужно признать незаконность всех решений и отказаться от ведения силовых действий".

И тогда он мне заявил, что: "Я не смогу отказаться". Я задал вопрос: "Почему ты не сможешь отказаться?". И вот здесь у этого человека вырвалось: "Я не принадлежу сам себе. Если я приму такое решение, меня не будет, но будут другие. Меня они просто не выпустят. Будут другие и они все равно будет выполнять то решение, которое нами уже утверждено".

Тогда я ему сказал: "Тогда война".

Он сказал: "Да, война!"

(РТР, "Вести", 7 декабря 1995 г., 17:00).

Потом Грачёв ещё не раз излагал эту версию, подчас добавляя новые подробности (последний раз, кажется - в фильме Поборцева "По ту сторону войны"). Проблема в том, что уже через год Грачёв говорил не как беспристрастный свидетель, но как человек, на которого многие небезосновательно возлагали моральную ответственность за развязывание позорной и грязной войны. А в этом интервью Грачёв перекладывает всю ответственность на Джохара Дудаева, который тогда возразить не мог, тем более не может высказаться теперь. Но к словам Павла Сергеевича следовало бы относиться осторожно - достаточно вспомнить, какие словами он потом адресовал инициировавшему освобождение пленных Сергею Юшенкову или организовавшему те переговоры с Дудаевым Руслану Аушеву.

***

Теперь речь шла о выполнения договоренностей, об освобождении пленных.

С точки зрения чеченской стороны, их можно было освобождать, поскольку по крайней мере три задачи были выполнены. Во-первых, в результате умелого использования темы пленных в пропагандистской кампании проблема Чечни стала общероссийской. Во-вторых, удалось добиться переговоров с Павлом Грачевым и получить гарантии дальнейшего развития переговорного процесса. Наконец, в-третьих, "российские пленные отремонтировали захваченные во время штурма города танки и теперь они маневрируют под стенами президентского дворца" (НТВ, "Сегодня", 7 декабря 1994 г., 22:00). Теперь пленных, действительно, можно было освобождать.

Министерство обороны со ссылкой на данные военной разведки сообщило Интерфаксу, что Грозном оставались 14 российских военнопленных.

Они должны были быть переданы командованию Северо-Кавказского военного округа (СКВО) в Грозном при участии в процедуре полномочного представителя Министерства обороны. Освобожденных предполагалось вертолетом доставить в Назрань, далее - самолетом в Москву (сообщение от 7 декабря эксперта Министерства обороны при Временном информцентре, Маяк, 7 декабря 1994 г., 16:09).

7 декабря командующий СКВО Алексей Митюхин не смог забрать освобожденных - "российские военные потеряли связь с чеченским руководством и не смогли согласовать место и время передачи" (Радио России, "Новости", 7 декабря 1994 г., 17:00). Передача пленных была отложена на следующий день. Однако к тому моменту миссия Явлинского вывезла в Москву половину от объявленного числа пленных - могли бы и всех, если бы Грачёв не вмешался.

8 декабря официальная делегация во главе с полномочным представителем Минобороны генерал-полковником медицинской службы Иваном Чижом вылетела из Моздока в Грозный. Когда вертолеты отправлялись, представители армии достаточно жестко выпроводили из них сотрудников ФСК (НТВ, "Сегодня", 10 декабря 1994 г., 19:00).

Несмотря на продолжавшееся нагнетание обстановки, чеченская сторона придерживалась достигнутых на встрече с Гачевым договоренностей. На вопрос корреспондента НТВ

- Судьба российских военнопленных она будет решена уже сегодня?

Джохар Дудаев ответил:

- ...решена уже раньше. За этим у нас вопросов нет.

(НТВ, "Сегодня", 8 декабря 1994 г., 22:00)

9 декабря российской делегации, прилетевшей накануне в Грозный, были переданы семеро российских пленных: старший лейтенант Евгений Жуков, майор Валерий Иванов, капитан Андрей Крюков, старший лейтенант Кирилл Назаревич, старший прапорщик Николай Потехин, старший лейтенант Алексей Растопко, рядовой Алексей Чикин). Они были доставлены в Моздок, а оттуда около 16:00 на военный аэродром в Чкаловском. Они подтвердили, что в плену в Грозном не осталось ни одного российского военного, за исключением тяжело раненного рядового Валерия Прищакова (Пришакова), который находится в госпитале (НТВ, "Сегодня", 9 декабря 1994 г., 22:00).

Однако, по нашим сведениям, Пришаковым список оставшихся в плену не исчерпывался.

Из выступавших в программе "Подробности" пленных (РТР, 4 декабря 1994 г., 23:25) нет сведений о освобождении Гусакова Валерия Алексеевича, Котова Андрея Васильевича, Немцова Николая Александровича и Носова Валерия Анатольевича. Прошло однажды сообщение, что мать Немцова нашла своего сына, но не смогла увидеть - говорила с ним по телефону; он сказал, что "не поедет домой" (РТР, "Вести", 26 января 1995 г., 8:00). В передаче, однако, Немцов назван Юрой. Ни в каких списках пленных его однофамильцы не фигурировали. Так как наши сведения о положении пленных в этот период во многом базируются на сообщениях СМИ, некоторые персоналии, сведений об освобождении которых мы также не имеем, могли возникнуть в результате ошибок расшифровки устной речи; к таким мы предположительно относим старших лейтенантов Ростова Алексея Викторовича (идентифицирован как Растопко) и Маслова (идентифицирован как Марсов). Предположение о том, что далеко не все пленные были освобождены в начале декабря 1994 года, косвенно подтверждаются появившимся год спустя предельно неконкретным сообщением о освобождении "одного из тридцати" (sic!) ноябрьских пленных (Радио России, "Новости", 10 декабря 1995 г., 19:00).

***

На этом заканчивается долгая история штурма Грозного 26 ноября 1994 года. Уже 11 декабря в Чечню с нескольких направлений войдут не десятки, а сотни боевых машин со многими тысячами военнослужащих. Будут ещё тысячи погибших и пропавших без вести, сотни пленных - у каждого своя, порою драматическая судьба. Будут переговоры, поиски, попытки освобождения - но всё это потом.

Можно подвести промежуточный итог.

Осенью 1994 года конфликт в Чечне продолжался как "секретный"; ФСК вела вербовку офицеров российской армии для действий на стороне "оппозиции", при этом был нарушен Закон о статусе военнослужащих и армейские уставы; должной оценки этому дано не было, ФСК заявила о допустимости любых действий в целях сохранения "территориальной целостности" и "конституционного строя".

Наступление "оппозиции" на Грозный провалилось в значительной мере именно в силу "секретности" операции: неверная оценка ситуации, плохое планирование и командованием сочетались с непониманием задач и ситуации исполнителями.

В итоге провала штурма Грозного в плен попали несколько десятков российских военных; ввиду "секретности" операции, руководство МО отреклось от них и признало их военнослужащими после того, как достоянием гласности стали многочисленные доказательства этого, а чеченское руководство пригрозило расстрелом "наемников".

Пленные российские военнослужащие содержались президентской гвардией, Департаментом государственной безопасности и иными структурами; с момента признания их российскими военнослужащими чеченская сторона демонстративно соблюдала по отношению к большей части из них как нормы международного гуманитарного права, так и формально действовавшее в Чечне законодательство; в то же время известно о расстреле по крайней мере одного пленного - лейтенанта Александра Васильевича Налетова в ДГБ.

Переговоры об освобождении пленных и сами освобождения произошли в основном благодаря усилиям парламентских миссий Юшенкова и Явлинского (9 освобожденных), ЛДПР (2) и министерства обороны (7). По официальным сведениям, в плены остался один - Пришаков. В то же время есть основания полагать, что в плену оставались ещё несколько военнослужащих.

Чеченская сторона, во многом - используя проблему пленных, добилась признания Россией своего участия в конфликте, переговоров с парламентскими делегациями, а также переговоров генералов Грачева и Дудаева. Началась подготовка к переговорам, которые могли бы дать импульс к решению чеченской проблемы мирным путем, но накануне срока начала переговоров российская армия перешла в наступление.

Официальная позиция по отношению к вооруженному конфликту в Чечне претерпела между ноябрьским штурмом Грозного и началом ввода войск в Чечню резкое изменение: от признания наличия "внутреннего вооруженного конфликта" к формулировке "разоружение незаконных бандформирований"; тем самым события выводились из поля международного гуманитарного права, а чеченская сторона переставала быть "стороной" в конфликте. Как мы увидим, в дальнейшем это весьма пагубно сказалось на положении пленных.

***

Но главный итог этого повествования - тогда, десять лет назад, в России было многое, чего очень не хватает теперь.

В 1994-м (ещё до распространения Интернета!) были свободные средства массовой информации. Они не смотрели опасливо в сторону Кремля и Старой площади, и не превращались в придаток пресс-служб силовых ведомств. По их сообщениям теперь, как видим, можно реконструировать те события.

И были в здании на Охотном ряду люди, не похожие на китайских болванчиков. Когда Министерство обороны и ФСК отреклись от пленных, они взяли на себя ответственность за жизни людей - и добились в итоге их освобождения. Стоит помнить об этих людях, об этих депутатах. Кого-то уже нет - как убитого Сергея Николаевича Юшенкова, - большинство живы, но находятся на обочине нашей нынешней политики. Или, скорее, обочина - то, что мы сегодня принимаем за столбовую дорогу? Наверное, об этом прошлом стоило вспомнить - хотя бы для того, чтобы точнее оценивать настоящее.

А война продолжается.

Вот уже десять лет.

Декабрь 2004 г.