Тележурналистов критиковали за освещение бесланской трагедии, как будто это наша вина
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".
Линдси Хилсам защищает репортеров Беслана. Тележурналистов критиковали за освещение бесланской трагедии. Что нам следовало делать? Выключить камеры и делать вид, что ничего не происходит?
Уехав из Беслана более недели назад, я все еще слышу горький плач - звук невыносимого, всепоглощающего горя; рыдающий город. Никогда еще мне не было так трудно говорить с людьми. На похоронах Альбины Будаевой и ее трехлетней дочери Валерии, полный человек в мягкой шляпе прошел через двор к столу, на котором стояли гробы. Должно быть, это веселый человек, с которым не соскучишься. Он рыдал, и его широкие беззащитные плечи вздымались. Другой мужчина с круглым покрасневшим лицом утирал голубым платком непрерывно лившиеся слезы. Муж Альбины, Олег, беззвучно стоял на одном месте.
Тележурналистов критиковали за освещение бесланской трагедии, как будто это наша вина, что вы увидели такие страшные картины. Что нам следовало делать? Выключить камеры и делать вид, что ничего не происходит? Когда бесланцы хоронили своих детей на окраине города, небо потемнело, и хлынул ливень. Экскаваторы копали новые и новые могилы. Казалось, что скорбящие люди не видят камер. Они были погружены в свое горе. Это были самые что ни на есть общественные похороны, но, тем не менее, невыносимо личные.
Люди несли гробы, некоторые из которых по православной традиции оставили открытыми. Я отвернулась, когда женщина среднего возраста в очках, на чьем лице слезы смешались с каплями дождя, наклонилась над могилой, чтобы в последний раз поцеловать сына. Ему было лет восемь. Это было невыразимо. В этот момент нужно было прекратить снимать, и мы выключили камеру.
Обвинений во вторжении избежать невозможно, и я уверена, что порой мы подбирались слишком близко. Но подозреваю, что большинство критиков возмущаются тем, что им уготована роль пассивных наблюдателей и переносят свои чувства на семьи, потерявшие близких. Журналисты должны быть чувствительными - я была в шоке, увидев, что российские тележурналисты пытаются взять интервью у людей на похоронах. Однако когда мы попросили разрешения снять эти же похороны, семья согласилась. Супруги, согласившиеся поселить у себя команду 4-го канала (Channel 4 News), сказали, что хотят, чтобы весь мир увидел, что произошло в Беслане.
Питер Конрад на страницах журнала 'Observer' рассуждает о том, почему передача 'Sky News' отправила в Беслан корреспондента-женщину и предполагает, что, возможно, потому, что она 'сможет лучше войти в доверие'. Это оскорбительно для всех журналисток и показывает, что автор не понимает принципов таких командировок. Sky News послала корреспондентку потому, что она работала в Москве, а, следовательно, была ближе всех от Беслана. Ее пол не имел при этом никакого значения. Так же, как и мой.
Серьезный вопрос заключается в том, что изображение, возможно, отвлекает от комментария, а зрители и читатели, находясь на пике эмоций, не могут переварить комментарий.
Великий итальянский писатель Примо Леви, переживший концлагеря, написал однажды, что 'понять, значит оправдать'. Мне трудно это принять, потому что, как журналист, я должна пытаться понять, что руководит людьми, как бы гнусны ни были их действия. Учительница средней школы в Беслане, выжившая с тремя дочерьми, сказала мне, что они умоляли заложников отпустить хотя бы самых маленьких. По ее словам, заложники ответили: 'С какой стати нам жалеть ваших детей, когда вы не жалеете наших? Наши дети погибают, но никому нет дела'.
На сайте, связанном с Шамилем Басаевым, лидером чеченских сепаратистов, который, как говорят, организовал захват заложников, содержится информация о том, что в результате российских боевых операций в Чечне погибло 42 000 чеченских детей. Нам страшно, когда много детей погибает одновременно. Но, если дети погибают в затянувшейся войне, о которой почти ничего не слышно, нам спокойнее.
Большинство журналистов - и я в том числе - считает Чечню слишком опасным местом для работы, потому что там можно очень легко оказаться в руках похитителей. В результате, о зверствах русских и страданиях чеченских детей не было сказано почти ни слова. Вопрос не в том, что в Беслане слишком много камер, а в том, что в Чечне слишком мало.
Мы пребываем в состоянии моральной безнадежности. Ничто не может оправдать убийство этих детей в Беслане. Но упертая политика президента Владимира Путина в Чечне внесла свой вклад в ожесточение чеченского общества, дав террористам возможность оправдать свои действия, ссылаясь на число убитых детей.
Камеры уехали из Беслана, оставив людей предаваться своему горю. Но в результате мы можем не увидеть, что произойдет после этого. Опасность заключается в том, что вооруженные отцы - некоторые из которых стреляли по школе в безумной надежде освободить своих детей, - могут отомстить жителям соседней мусульманской Ингушетии, откуда родом были некоторые из захватчиков заложников. Такое бывает, когда горе превращается в гнев, а убийство твоих детей означает, что ты имеешь право сделать все, что угодно.
Линдси Хилсам
Опубликовано 17 сентября 2004 года