Кавказ: вулкан, готовый к извержению

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Нападениями в Ингушетии и Дагестане чеченские мятежники демонстрируют, что они все еще способны утереть нос Москве. И расширить военные действия

Экспортировать "грязную войну" в Россию и, прежде всего, в соседние республики Кавказа, всегда было навязчивой идеей Шамиля Басаева, самого одиозного и самого могущественного чеченского командира. Сейчас у Кремля есть шанс увидеть, как материализуется то, что его стратеги считали лишь "бредовыми заявлениями". В нападениях, в результате которых на прошлой неделе был нанесен удар по Дагестану и разорена столица Ингушетии - Назрань, а также поселок Карабулак и станица Слепцовская, вместе с повстанцами Басаева действовали более сотни боевиков-ингушей. Более того, повстанцам-сепаратистам, по всей видимости, помогали местные пособники, поэтому они и смогли, действуя беспрепятственно, наверняка и без потерь, осуществить операцию, которая застала врасплох федеральные силы.

Нападения людей Басаева на Махачкалу и другие населенные пункты Дагестана - автономной республики, имеющей выход к Каспийскому морю, подобного успеха не имели: мятежники столкнулись с более быстрым и намного более решительным противодействием. Дагестан, самая многонациональная автономная республика России (более ста национальностей на территории, по площади равной Ломбардии и Венето), хотя там и имеется чеченское меньшинство, никогда не испытывал симпатий по отношению к истерзанному соседу и уж тем более - к мятежникам-сепаратистам. Басаев же, напротив, считает, что дестабилизация Дагестана необходима, дабы обеспечить Чечне выход к морю (но настойчивость этого командира связана также с тем, что его жена-чеченка родом именно из Дагестана).


В 1999 году Басаев, при поддержке всех других повстанческих командиров, напал на Дагестан, потерпев самое болезненное поражение за всю свою более чем десятилетнюю войну против России. В той ситуации тогдашний чеченский президент Аслан Масхадов занял весьма осторожную позицию, подчеркивая различия во взглядах с главой мятежников, различия, которые порой выливались в жесточайшие столкновения. Масхадов весьма реалистично хочет получить независимую республику, но привязанную к России; Басаев же мечтает о великой Чечне, которая должна стать самым мощным государством Кавказа - от Каспийского моря до Черного.

События в Ингушетии - республике, "освобождению" которой от чеченцев способствовал Сталин, депортировав тех, кого обвиняли в сотрудничестве с нацистами - показывают, что кавказский вулкан готов к извержению. Грузия, после ухода со сцены старого патриарха Эдуарда Шеварднадзе, рискует распасться на четыре минигосударства; в Южной Осетии ситуация остается напряженной, в то время как в непроходимых горах региона процветают базы подготовки исламских экстремистов, связанных с сектой ваххабитов. Таким образом, поддержка ингушами наиболее непреклонного лидера чеченских повстанцев рискует превратиться для Москвы в серьезную головную боль.

Чеченцы и ингуши всегда считались двоюродными братьями - у них общие не только лингвистические корни, но и образ жизни. Однако, после начала в декабре 1991 года военных действий между Россией и Чечней, ингуши всегда избегали прямого участия в конфликте. То, что Ингушетия оставалась вне самой жестокой и безжалостной войны, которая обагрила кровью Кавказ, было одной из единодушно признанных заслуг бывшего президента республики Руслана Аушева. Однако когда на последних президентских выборах победил кандидат, спонсируемый Кремлем, - генерал спецслужб Мурат Зязиков - ситуация начала ухудшаться. В частности, крайне жестким стало отношение федеральных сил к десяткам тысяч чеченских беженцев, которые все еще живут в этом маленьком регионе (Ингушетия насчитывает 300 тысяч жителей).

Уход со сцены Аушева, одного из наиболее авторитетных умеренных мусульманских лидеров России, привел к тому, что появилась свобода маневра для непримиримых сил в обеих противостоящих группировках. Прежде всего вновь расцвела пышным цветом практика похищения людей, потом сразу же началась длинная серия операций устрашения. На мушку были взяты так называемые потенциальные террористы, скрывающиеся в лагерях беженцев. И не случайно люди Басаева нанесли удар не только по министру внутренних дел Абукару Косоеву и его заместителю, но и по лицам, которые в этих местах отвечали за лагеря беженцев. "Международная Амнистия" в своем недавнем докладе заявляла об исчезновениях и пытках чеченских беженцев, включая женщин и детей, все еще находящихся в лагерях Ингушетии.

За два месяца до президентских выборов, назначенных для избрания преемника Ахмада Кадырова, пророссийского президента, убитого в результате взрыва бомбы на стадионе в Грозном, чеченские повстанцы продемонстрировали, что они еще способны организовывать широкомасштабные военные операции и имеют растущую поддержку среди населения. Слова генерала Алханова, чеченского министра внутренних дел и кандидата Москвы на предстоящих выборах, всего лишь две недели назад заявившего, что "федеральным и местным силам в Чечне еще сопротивляются не более пятисот мятежников", были опровергнуты.

Несмотря на успокоительные сообщения, распространенные сразу после нападений, в которых говорилось о нескольких сотнях мятежников, участвовавших в операции, оказалось, что только в Ингушетии действовали более тысячи повстанцев. Многие из них - молодые ингуши, посещавшие в последние годы тренировочные лагеря экстремистов в Чечне и впервые принявшие участие в большой военной операции.

То, что нападение такого масштаба смогло полностью оказаться вне контроля со стороны российских спецслужб и местной полиции, не только продемонстрировало необычайную жизнеспособность повстанческих сил, но и спровоцировало очень жесткую реакцию московской прессы, в последние годы демонстрировавшей весьма осторожный подход к чеченской войне.

Российские телевизионные каналы, информационные агентства и газеты на этот раз не скупились на критику. Самый распространенный вопрос: "Как это могло произойти?" Острие же критики было направлено, прежде всего, на первые сообщения, которые пытались минимизировать происходящее: "это только отвлекающая операция", "цель бандитов - захват оружия".

А ведь тот же Масхадов, резко порицаемый генералом Алхановым, пытался предупредить центральные власти. В двух радиоинтервью Масхадов, экс-президент, вынужденный жить в лесах, человек, который не поддержал нападения на соседние республики, заявлял: "Надо быть внимательными: повстанцы меняют тактику и будут концентрировать усилия на широкомасштабных операциях".

Первые результаты новой летней военной кампании, начатой Басаевым, стали сокрушительными (зимой, из-за сложных природных условий, партизанская война вынуждена носить оборонительный характер и сводится к узконаправленным операциям и акциям смертников). Ингушетия, где партизанская война проявлялась лишь отдельными эпизодами, теперь живет в обстановке террора: "Многие заперлись в своих квартирах и боятся выходить", - объясняет Раиса Пуштова, врач госпиталя в Назрани, куда доставили десятки тяжелораненых.

Последний официальный итог кровавого нападения говорит о 98 убитых и неуточненном числе раненых. Однако ясно, что пройдет еще много времени, прежде чем будет восстановлена приемлемая версия событий, вышедших из под контроля центральной власти в Москве.

Франческо Бигацци

Опубликовано 4 июля 2004 года

источник: Журнал Panorama (Италия)