Язык - это то, что "делает" нас народом, имеющим право на свою государственность

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Как известно, в последнее время в нашей прессе развернулась полемика вокруг Государственного языка. В основном она носит конструктивный характер, но наряду с этим раздаются голоса о том, что статья 6 Конституции - о Государственном языке - является "рекомендательной". Как видно, плюрализм мнений и демократия в Абхазии достигли столь "высокого" уровня, что кое-кто из нас уже додумался до подобного рода утверждений. Здесь, как говорится, комментарии излишни, но все же невольно возникает вопрос: если Основной Закон государства носит "рекомендательный" характер, так какой же документ или вообще что обязательно в этой стране?! Мы попросили поделиться своим мнением по этому вопросу ученого-языковеда, старшего научного сотрудника АбИГИ В. Бганба.

Мир разделен на государства, в большинстве из которых используют определенный язык - как правило, один - в качестве государственного (или официального). В этой связи имеет место мнение, согласно которому все граждане, являющиеся подданными таких государств (или входящие в состав той или иной нации), должны в будущем образовать единую и замкнутую языковую общность. Порождением такой несколько упрощенной идентификации национального государства и языковой общности и являются, очевидно, спорадически возникающие у некоторых наших граждан подозрения - несмотря на то что, согласно статье 6 Конституции РА, русский язык у нас объявлен официальным - относительно стремления "радетелей абхазского языка" построить мононациональное Абхазское государство (но не образуют же, скажем, граждане США, Испании или Великобритании гомогенную языковую общность?). Есть и категория граждан, считающих, что "поборники национального языка" манипулируют языком в политических играх, - с целью отторгнуть от активной политической деятельности лиц, не владеющих абхазским языком, в том числе и абхазов.

Однако все обстоит далеко не так. Поэтому, думаю, уместно по возможности просто, насколько это позволяет сама сложность проблемы, высказать свое мнение относительно того, почему судьба и нынешнее состояние абхазского языка вызывают большую тревогу у лингвистов, впрочем, не только у них. Чего они хотят, к чему стремятся? Какова их цель?

В отличие от многих признаков этноса, язык является наиболее устойчивым и, следовательно, основным признаком; другие же признаки, даже национальное самосознание и антропологический тип, как известно, менее стабильны, более изменчивы. Это - аксиома, давно известная как языковедам, так и этнологам, психологам, социологам, да и просто образованным людям.

Понятие отдельного языка и соответственно отдельной национальной культуры как некой отдельной единицы, по сути "делающей" нацию нацией, всем понятно. Понятно также, что, связывая разные поколения и будучи в этом смысле всегда традиционным, язык обеспечивает преемственность поколений на протяжении многих веков, сохраняет историческую (глубинную) память народа. О наличии связи (взаимосвязанности) между менталитетом народа и языком, более того, о ведущей роли языка в формировании менталитета народа, равно как о единстве интеллектуальной деятельности и языка (вернее, об их развитии в условиях взаимообусловленности), думаю, и говорить не приходится: это звучит для нашей просвещенной аудитории не только не ново, но и несколько тривиально; "орудие ментального упорядочения мира, средство закрепления (и выражения) этнического мировидения" в этом смысле давно получило всеобщее и полное понимание и "признание". Мысль о том, что "сеть культурных моделей любой цивилизации заиндексирована в языке, который выражает эту цивилизацию", и что вследствие этого язык первым из всех аспектов культуры достигает высших форм развития и его постоянное усовершенствование является обязательной предпосылкой развития культуры в целом, также становится достоянием "реестра" хрестоматийных истин. Общеизвестно также, что в языке находят свое зеркальное отражение любые изменения в общественной жизни, характер внутриобщественных отношений, в том числе и характер (суть) взаимоотношений между метрополией и колонией, и цена любой автономии, от "малой" и до "широчайшей", находит свое проявление в языке населения колонии.

И поэтому вовсе не случайно, что для абхазов, утративших национальную независимость (относительную независимость) в 1931 г., язык стал мощным орудием в борьбе за национальное освобождение (вспомним, какое место занимали вопросы языка в "Абхазских письмах"). Языковая политика, которой следовали правящие круги Грузии в течение всего периода вынужденного вхождения Абхазии в состав ГССР, была довольно прозрачной и не оставляла места для сомнений относительно истинных намерений метрополии. И тем фактом, что возмущения абхазов, справедливость их требований находили понимание как среди широких слоев населения, так и, в какой-то степени, в Кремле, в большей мере мы обязаны языку.

Думаю, нет необходимости перечислять крупномасштабные предприятия грузинских культур-трегеров, вызывавшие у абхазов справедливые протесты, спорадически выливавшиеся, по сути, в восстания - акции, по меркам тех времен и для советской действительности, скажем так, не совсем характерные. Надо полагать, грузинская правящая элита хорошо понимала, что действовать в рамках культурного геноцида намного выгоднее для метрополии, нежели осуществлять этноцид (да и советская действительность, в общем-то, не позволяла выходить за эти рамки, за исключением 30-40 гг., когда массовые проявления и последнего имели место в нашей действительности). Ведь самая результативная война - эта война, выигранная на поле языкового "сражения": последствия ее благотворно влияют и на этногенетический процесс в метрополии.

Казалось бы, все просто и общеизвестно: язык - средство общения, средство развития мышления, средство передачи культурно-исторических ценностей от поколения к поколению. Если носители языка вследствие каких-либо причин переходят на другой язык, язык прекращает свое естественное существование. Народ же, перешедший на другой язык, по сути дела перестает существовать как народ (нация), становясь частью народа, ассимилировавшего его в языковом плане. Участь народа, вернее, части народа (иного), говорящего в течение ряда поколений на плохом диалекте иного языка - затухающая историческая память, место которой постепенно заполняет иная (чужеродная) историческая (генетическая) память.
Понятно, что ничего из вышесказанного не претендует на новизну, вместе с тем изложение этих общеизвестных и общепонятных истин мы сочли необходимым хотя бы потому, что они имеют прямое отношение к тому, что мы собираемся делать с государством, независимость которого продекларирована на самом высоком уровне - на всенародном референдуме. Как мы собираемся поступить с нашей древней культурой, одним из ипостасей которой является язык, одновременно являющийся ее инструментом (орудием), ее катализатором и хранителем? Вопрос отнюдь не праздный. Ведь речь идет о языке государствообразующего этноса, а, следовательно, об одной из важнейших (если не самой важной!) составляющих нашей национальной безопасности. Не случайно, надо полагать, и не красного словца ради, психолог и общественный деятель Арда Инал-ипа, поставив знак равенства - условно, разумеется - между значимостями Министерства обороны и Государственного языка для нашего общества, призвала уделять им равновеликое внимание.

Между тем с каждым годом - особенно после 1996-97 гг. - все очевиднее становится, что, несмотря на наличие "Программы по развитию абхазского языка" и соответствующей госкомиссии, а также Государственного фонда развития абхазского языка, руководство которого проявляет огромные усилия с тем, чтобы как-то переломить ситуацию, сложившуюся в области этой самой составляющей нашей национальной безопасности, положение абхазского языка становится все более и более незавидным (катастрофически сужается сфера его функционирования, этноязыковое сознание подрастающего поколения подвергается деформации...). Как мне представляется, одним из главных достоинств нашей Конституции, провозгласившей Абхазию суверенным демократическим государством, является именно наличие в ней статьи 6, в положениях которой четко обозначены ориентиры нашего государства в области языкового строительства, в области, являющейся поистине судьбоносной для нашего народа и государства. Думаю, не ошибусь, если скажу, что Саша Бардодым - бард московский и его друзья по оружию отдали свои юные жизни именно во имя этой статьи. Ибо статья эта не просто демократична и разумна, не просто адекватно отвечает реалиям, сложившимся у нас в области языка и культуры в целом, но и своевременна и безотлагательна. От того, как, в какие сроки и насколько полно мы реализуем положения статьи 6, зависит, в конечном итоге, решение главного вопроса: быть или не быть полноценному Абхазскому государству на земле абхазской. Возможно, мы не до конца еще осознали, что наши ребята, братья наши по крови с Северного Кавказа, волонтеры Свободы, поспешившие к нам на помощь со всех уголков России, отдали свои жизни не только ради спасения статистических 100 тысяч человек, но и, прежде всего, ради спасения нашего языка и культуры в целом, т. е. всего того, что "делает" нас народом, нацией, имеющей право на свою государственность.

Между тем, с ноября 1994 г. статья 6 вопиет, требуя принятия безотлагательных мер по сохранению и развитию языка, и в первую очередь - Закона "О Государственном языке", призванного создать правовую базу исполнительной власти для обеспечения соответствующих мероприятий минимумом необходимого. Парламент медлит. Мы молчим, вернее сказать, все мы стоим, озираясь непонятно на что, кого, куда, позабыв, что поступать должно, согласно контексту времени. И своевременно. И, невзирая на выпады "демократов", "разоблачающих" "притеснителей языка межнационального общения", а по сути - стремящихся сделать заложником своих политических устремлений Государственный язык - стержневой составляющий суверенитета народа. Досадно, что и среди деятелей национальной культуры, творящих на абхазском языке, появились люди, которые поспешили отмежеваться от тех, "кто, предлагая насильственное внедрение абхазского языка, вызывают неприязнь к нему...". Хотелось бы знать: кто эти насильники-внедрители? Насколько сильно их влияние в обществе и как много их у нас? Уж не депутаты ли это Народного Собрания, усердно занимающиеся "внедрением" абхазского языка в течение долгих лет? И насколько верят наши "демократы" тому, что сами же пишут и говорят? Порою создается впечатление, что под влиянием российских СМИ, рассказывающих о положении русскоязычного населения и русского языка в некоторых постсоветских республиках, мы создали - по законам аналогии - некий виртуальный мир, в котором ведем борьбу с виртуальными же образами. Однако, по здравом размышлении, становится ясно: мы - политикуем. Просто и однозначно: политикуем. Назвать по-другому игру, развернувшуюся в нашем обществе вокруг Государственного языка, равно как и деятельность Народного Собрания (как нынешнего, так и прошлого созывов), в течение долгих лет "активно занимающегося" принятием Закона "О Государственном языке", по-моему, нельзя. Плохая политика. Неадекватная. Непонятная с точки зрения здравого смысла. Хотелось бы напомнить и "разоблачителям", и сомневающимся, и колеблющимся слова ученого, видного общественного и государственного деятеля, гражданина Юрия Николаевича Воронова о том, что "русскому языку в Абхазии ничего не угрожает. Спасать надо абхазский - Государственный язык, который действительно находится в тяжелейшем состоянии". Думаю, нет необходимости доказывать, что языку, находившемуся в течение долгих десятилетий в состоянии стагнации, требуется всесторонняя и целенаправленная помощь и поддержка со стороны государства и общества в целом, включая сюда и сознательное воздействие государственных и общественных институтов на речевую деятельность людей с тем, чтобы придать некоторый импульс языковым ярусам для развития (саморазвития). А это долгий, трудный, требующий значительных материальных и интеллектуальных затрат процесс. Но мы должны пройти его, помня: язык, чтобы он выжил, должен выступать условием - непременным условием! - социализации личности.

И в завершение несколько хрестоматийных истин: язык - один из важнейших составляющих национального суверенитета. Без национального языка, обслуживающего полнокровно государственные институты, национальный суверенитет - фикция. В силу этого, мероприятия, направленные на расширение сферы функционирования национального языка, у граждан республики не должны вызывать раздражения и тем более служить поводом для всякого рода инсинуаций. Язык - орудие организованного государства, и отношение граждан к нему должно быть адекватно уважительным. Наличие стабильного гомогенного литературного (письменного) языка - свидетельство наличия тех же качеств у языка государственного. Поэтому мероприятия, направленные на улучшение (или совершенствование) литературного языка - как бы дорого они ни обходились государству, должны находить со стороны общества осознанное понимание.

Аслан Авидзба.

Опубликовано 10-11 февраля 2004 года.