Ничейный поселок
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".
"Забытый богом уголок" - первое, что мне пришло в голову, когда после почти пятидесятиминутной ходьбы я добралась до одного из поселков Аргуна со странным названием "МТФ". "Де-юре" относящийся к Шалинскому району, "де-факто" пытающийся жить жизнью и повседневными проблемами города Аргуна, он был основан еще в далекие 50-е годы и получил свое название от молочно-товарной фермы, рядом с которой расположился.
Говорят, тогда для строительства сельскохозяйственных и промышленных объектов Аргуна была вызвана специальная строительная бригада из Краснодара. Собственно, для размещения тех самых строителей и был создан настоящий поселок. Состоящий вначале из нескольких коттеджей ныне он сильно разросся. Сегодня поселок насчитывает более сорока хозяйств. Было время, когда люди стремились сюда. Окруженные со всех сторон заводами и совхозами посельчане не испытывали недостатка в рабочих местах. Были большие возможности для ведения подсобного хозяйства. Но события последних лет, ворвавшись неожиданно, нарушили своеобразный слаженный ритм жизни поселка. А, впрочем, все по порядку.
Липа Сельмурзаева родилась в 1928 году в селении Шатой Советского района. Мать-героиня, родившая и воспитавшая восьмерых детей, ветеран труда, она хлебнула много горя на своем веку. Всю жизнь работая и горбатясь на фермах и колхозных полях, надеялась на достойную старость. Судьба распорядилась иначе. Ее дом с многочисленными дырами, напоминающими о недавней войне, и зависший потолок, который мог рухнуть в любую минуту на голову маленького внука Липы, безмятежно спящего в люльке, говорили об обратном: нужно было заново поднимать хозяйство. А, значит, начиналась настоящая борьба за выживание.
- В моей жизни все было как у всех, - говорит сама о себе Липа. - 44-ый - 13 лет, полных неизвестности и безвыходности, боль от потерь и утрат, и долгожданный 57-ой. Я вместе с семьей приехала в Аргун, и нам выделили жилье на МТФ. Нужда постучалась в мой дом вместе с войной. В декабре 99-го прямым попаданием танкового снаряда был разрушен дом. Стали беженствовать. Но долго не выдержали и вернулись домой, следуя известной поговорке. Однако, даже после официального занятия Аргуна федеральными войсками, обстрелы не прекращались. Ввиду неудачного расположения поселка, нам доставалось особенно. Каждый вечер, ближе к пяти часам дети наши начинали плакать, требуя, чтобы мы спустились в подвал. Хотя напряги мы все имеющееся у нас воображение, сложно было бы назвать подвалом ту дыру, в которой мы прятались от бомб.
Яма, к которой меня подвели женщины, даже отдаленно не напоминала подвал. Вырытая наспех и накрытая ветошью и всяким хламом, она не могла дать никакой защиты. Спуститься в яму можно было только ползком, и почти не укладывалось в голове, как этот трюк проделывали беременные женщины, которых на тот момент в посёлке было несколько.
- Чем мы живём сегодня - неопределенностью, - включается в беседу Хасбика Умаева, долгое время проработавшая библиотекарем. - Случай - наш ангел-хранитель. Появится возможность где-то подработать, мы - бегом туда. Наш посёлок - это своеобразная резервация, разве только, что мы пытаемся изо всех сил не уподобиться аборигенам. Никому до нас дела нет. Живём мы на территории, принадлежащей Шалинскому району, а ордеры на жильё выданы администрацией г. Аргун. На весь посёлок работает одна колонка с водой, когда в Аргуне в каждом дворе есть вода ещё с незапамятных времён. К электричеству нас подключил один из заводов, расположенный поблизости. И, зачастую, наличие света в наших домах напрямую зависит от настроения директора завода. Да что там говорить, мы даже газифицированы были только в 97-ом году. У меня всё из дома унесли федералы. Единственную корову, кормилицу семьи - и ту забрали. Сейчас на мне большая семья, и, чтобы в доме была хоть какая-то еда, я соглашаюсь на любую работу. В летнее время выращиваю и продаю веники. Вместе с женщинами поселка хожу в соседний Джалкинский лес собирать черемшу и крапиву. Но все это не безопасно. Во время сезонных работ, когда мы были на прополке свеклы, была ранена моя дочь Седа. Нас обстреляли с территории комендатуры, хотя им было прекрасно известно, что на поле работают только женщины. Я уже несколько лет коплю средства на ее лечение. После полученного ранения ей трудно ступать на ногу и она может остаться хромой. Но когда я соберу деньги - известно богу одному.
Таких историй, как у Хасбики, десятки по селу.
Асет Джамалханова - инвалид 3 группы. Недавно ей приостановили выплату пенсии. Нужно переосвидетельствование. Но ни для кого не секрет, что процедура эта стоит больших денег, которых у Асет нет. Семья живет на пенсию больной матери. Когда сама Асет заболела и нуждалась в серьёзном лечении, деньги собирали всем селом. А на ней ещё остались после смерти сестры малолетние племянники.
Камета Сусаева пыталась завести подсобное хозяйство. Купила несколько десяток кур и утят.
- На третий день от всей моей птицы осталась только одна утка, - смеётся Камета. - Остальных сожрали то ли хомячки, то ли собаки. Последние у нас здесь особенно злые. Даже на людей стали кидаться. По этой причине боимся даже детей в школу отпускать. А путь до школы неблизкий, почти час ходьбы. Ходили в администрацию города с просьбой о выделении автобуса для обслуживания нашего маршрута. Нас выслушали и отправили восвояси. Если начнутся дожди, то дорогу сильно размоет. Тогда мы окажемся отрезанными от внешнего мира. А в посёлке нет ни рынка, ни магазина.
Женщины говорили и говорили. Возможно, они и сами понимали, что проку мало от этих разговоров. Но у них наболело, и им нужно было высказаться. Хотя бы мне. Когда я уходила, они все дружно вышли провожать меня. А Липа - самая старшая из них - пошла до самой окраины посёлка. Напоследок она почти шёпотом попросила меня поинтересоваться у большого начальства, будет ли посёлок в ближайшее время снесен, как говорят здесь, и какая тогда их ждёт судьба.
Прождав некоторое время в приёмной администрации, я, наконец, была принята первым заместителем главы администрации Саид-Хамзатом Дудаевым. Поняв, что речь пойдёт об МТФ, он даже не стал дожидаться моего вопроса.
- Я знаю, что вы сейчас спросите меня о ремонте дороги, ведущей к МТФ. Эту проблему мы обсуждали в минувшую пятницу с квартальным посёлка Ибрагимом Бачаевым. Мы выделили для них грейдер и щебень. Но Бачаев почему-то не появился. Так что вопрос можно считать решённым.
- Дети очень долго добираются до своих школ. Будет ли в ближайшее время налажен маршрут на этом направлении?
- По распоряжению главы администрации Аргуна через автодор республики были выделены два автобуса обслуживания данного маршрута. Но прямая дорога на МТФ, пролегающая через городскую ТЭЦ, давно закрыта из-за сосредоточения на ТЭЦ воинских подразделений. Автобусам приходилось делать большой круг. Да и шансы набрать полный салон людей тоже были невелики. Получалось, что водители работали в ущерб себе. Пока мы не можем позволить себе этого. Но после ремонта дороги планируем выполнять по два рейса в день специально для школьников.
- По посёлку ходят слухи, что его скоро снесут и жителей будут отселять в неприспособленные места. Стоит ли вопрос о выделении земельных участков жителям МТФ?
- Посёлок никто не собирается сносить. Не знаю, откуда пошла такая информация. А выделение им земельных участков не напрямую зависит от нас. Они хоть и проживают на административной территории Аргуна, подчиняются Шалинскому району. И для разрешения данной проблемы нам необходимо специальное распоряжение Минсельхоза и Правительства Чеченской Республики о передаче земель, являющихся собственностью Шалинского района, и на которые претендуют жители посёлка. Пусть пишут заявления в соответствующие инстанции.
- Будут ли им выплачены компенсации за разрушенное жильё?
- Нет. Коттеджи, в которых они живут, являются собственностью государства, а муниципальное жильё, как нам всем хорошо известно, будет восстановлено, а не компенсировано.
Беседа наша закончилась. Я, как и обещала женщинам, задала все волнующие их вопросы. Саид-Хамзат постарался максимально на них ответить. Но легко от этого как-то не стало. Из памяти не выходила реплика, брошенная Раей, жительницей посёлка, что о них вспоминают, когда от них что-то нужно. Например, голоса в предвыборной кампании. И нет смысла обвинять её за это, хотя она и была не права. Жизнь наказала их сурово, лишив не только завтрашнего дня, но и уверенности в настоящем. Что может быть хуже неопределённости? Наверное, ожидание. Проблему поселка с названием эпохи коллективизации во многом повторяют беды большинства небольших населенных пунктов Чечни. Люди там выживают только благодаря скромному домашнему хозяйству. О каких-то благах цивилизации там и речи нет. Безработица, нищета, социальное неустройство, практически не работающие школы, ведут к деградации населения. Отсюда - рост преступности, пьянство и наркомания.
Опубликовано 6 декабря 2003 года