Любви хочется
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".
Любви хочется. Хочется, чтобы смотрели на тебя ласково, за ошибки не бранили, а за преданность вознаграждали. Часть российских журналистов просто изнемогает от мысли, что власть их недолюбливает. Каждый в отдельности и так, и этак выказывает свою лояльность, а власть, как капризная красотка, то ли не замечает их вовсе, то ли не придает им серьезного значения. Измучились работники второй древнейшей от своей безответной любви и, дабы быть услышанными, решили крикнуть хором: "Владимир Владимирович, отец родной, мы - твои, мы - самые преданные, разве не видишь ты наше ничтожество на фоне своего могущества?".
Мольбу решили облечь в форму "Антитеррористической конвенции средств массовой информации". 8 апреля руководители Индустриального комитета СМИ гендиректор "Первого канала" ТВ Константин Эрнст, президент Национальной ассоциации телерадиовещателей Эдуард Сагалаев и президент "Медиа-Союза" Александр Любимов подписали эту конвенцию с министром печати Михаилом Лесиным и его первым заместителем Михаилом Сеславинским. Конечно, хотелось бы с Путиным, но, как говорится, "что с базы прислали, тем и торгуем"!
"Правила поведения СМИ в случаях террористического акта и контртеррористической операции", как значится в подзаголовке конвенции, просты и незатейливы. При первом прочтении восемь статей этой конвенции до смешного напоминают Законы юных пионеров Советского Союза, коих, если не ошибаюсь, было десять. Через строчку участники конвенции клянутся, что жизнь - это хорошо, а террор - это плохо. Мотив этот в конвенции столь навязчив, что невольно рождается подозрение: а с чего это вдруг они так старательно уверяют нас в том, что очевидно и без всяких доказательств? Боятся, родимые, что сиятельная власть заподозрит их в сочувствии террористам? Оправдывают добровольный отказ от свободы слова переживанием за ценность человеческой жизни?
Но как-то неуклюже они это делают. "Работники СМИ обязаны понимать, - сообщают они в первой же статье конвенции, - что в период теракта и контртеррористической операции спасение людей и право человека на жизнь первичны по отношению к любым другим правам и свободам". Как будто вне "периода теракта" право на жизнь ничего не стоит и вовсе не приоритетно.
Далее вперемешку идут обещания не делать ничего плохого и всячески содействовать некоему "Оперативному Штабу" - мифической структуре, воплощающей в себе всю мощь и прелесть ФСБ, МВД, Прокуратуры, МЧС и еще Бог знает кого. Например, подписавшие конвенцию обязываются сообщать информацию о готовящемся теракте руководству своего СМИ. Уж оно-то точно знает, куда надо доложить.
"Руководство СМИ, - говорится в конвенции, - обязано поставить в известность Оперативный Штаб о своем намерении освещать события". Журналисты должны сообщать Оперативному Штабу все, что им удалось выведать у террористов; не должны брать интервью у террористов по своей инициативе, а только по просьбе Штаба; не должны без согласия Штаба давать прямой эфир террористам и т.д. и т.п. Кончается приступ самоограничений оргазмом лояльности - "Оперативный Штаб может закрыть часть информации". Не своей, заметьте, оперативной информации, а той, которую накопали журналисты. Смирение достойное восхищения. Да будет воля Штаба превыше журналистской свободы!
Конечно, принятая вчера Антитеррористическая конвенция - всего лишь рекламная бумажка, никого ни к чему не обязывающая. Захотел - подписал, не захотел - нет. А уже подписав, хочешь - выполняй, не хочешь - начихай на нее. Однако мечтается Индустриальному комитету, автору конвенции, придать ряду статей своего творения статус закона, преобразовав их в поправки к закону о СМИ. Чтобы не одни они были такие гадкие, а все российские журналисты плавали в этой грязи равномерным образом измазанные. Чтобы не могли наши сограждане узнать о войне в Чечне ничего, кроме того, что пропустит в свет наш любимый Оперативный Штаб. Чтоб вечный бой, и вечная цензура, и чтоб непрерывное спасение жизни, где всегда есть место подвигу и никогда - свободе. Ну и, конечно, чтоб власть любила всех журналистов, а уж особенно тех, кто лег под нее первым - с профессионализмом заслуженной проститутки и сознанием выполненного гражданского долга.
Опубликовано 9 апреля 2003 года