ФСБ России следит за правозащитниками

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Программу ведет Мелани Бачина. Она беседует с директором Центра экстремальной журналистики Олегом Панфиловым. Изложение статьи, опубликованной в газете "New-York Times", подготовил Иван Воронцов.

Мелани Бачина: Тема нашего разговора: ФСБ России следит за правозащитниками. В частности, речь идет о Центре экстремальной журналистики. Директор центра Олег Панфилов обратился к председателю комитета по безопасности Государственной Думы России Александру Гурову за разъяснениями. Ранее господин Гуров написал письмо председателю Государственной Думы Геннадию Селезневу, в котором заявил, что в Центре экстремальной журналистики под эгидой ОБСЕ готовится мероприятие антироссийской направленности. Речь шла о "Круглом столе" и проекте программы обучения, в том числе и юридического, чеченских журналистов. Вот цитата из письма Александра Гурова Геннадию Селезневу: "По имеющимся в ФСБ России сведениям, аналогичную акцию в форме "Круглого стола" предполагалось провести в Москве, начиная с 1-2-3 сентября. Поиском средств для ее проведения занималась ОБСЕ в лице своих представителей в Баку или Москве. С российской стороны участие в подготовке данного мероприятия принимали Олег Панфилов - директор Центра экстремальной журналистики Союза журналистов России, господин Ситников - политаналитик еженедельника "Русская мысль", господин Ихлов - вице-президент общественного межрегионального центра "Мир и справедливость", и господин Богомолов - заместитель председателя Союза журналистов России". Далее в письме говорится о том, что мероприятия, в том числе и упомянутый "Круглый стол", имеют антироссийскую направленность. Директор Центра экстремальной журналистики, обращаясь за разъяснениями к председателю Комитета по безопасности Государственной Думы Александру Гурову, написавшему это письмо, задал ему ряд вопросов, которые еще прозвучат в нашей программе. Сейчас Олег Панфилов у нас в гостях. Добрый день, Олег, и с самого начала я бы хотела спросить, откуда вам стало известно про это письмо господина Гурова Геннадию Селезневу?

Олег Панфилов: Это письмо случайно попало ко мне. Кто-то из депутатов прислал к нам на факс, я так полагаю, поскольку это письмо Гурова Селезневу не было секретным, в этом письме было даже написано . "прошу вас, Геннадий Николаевич, об изложенном информировать депутатов Государственной Думы", - и кто-то, видимо, из депутатов решил нам как бы помочь, прислали это письмо. Вот, собственно, так и попало. Письмо, должен сказать, было подписано 24 декабря, раньше оно к нам не попало, только вот три дня назад.

Мелани Бачина: Олег, собственно говоря, вы написали письмо господину Гурову, задали ему ряд вопросов, но по сути вы выступили с открытым обращением и вопросом, почему за вашей организацией ведется слежка?

Олег Панфилов: Вообще, на самом деле, история довольно глупая. Глупая она, прежде всего, со стороны ФСБ. Дело в том, что действительно в прошлом году я, по предложению представителя ОБСЕ по свободе средств массовой информации Фраймута Дуве, составлял проект программы обучения чеченских журналистов. Этот проект, кстати, должен был состоять не только из "Круглого стола", но и из семинара, а также стажировки чеченских журналистов в московских средствах массовой информации. Но после того, как Фраймут Дуве объявил об этом проекте на постоянном совете ОБСЕ, российский МИД сделал протест и потребовал, чтобы офис Фраймута Дуве не занимался вообще этой проблемой и забыл это слово - "Чечня". Глупость состоит в том, что в письме Гурова Селезневу со ссылкой на ФСБ дается совершенно неверная информация. То есть, моя-то фамилия понятно, но еще трое человек, упомянутых в этом письме, никогда никакого отношения к этому проекту не имели. Поэтому я, когда получил письмо, я позвонил своему другу Юрию Щекочихину, который является заместителем Александра Гурова, он переговорил с Гуровым, потом я по телефону разговаривал с самим Гуровым, который был очень удивлен, потому что, как пояснил: это письмо подписывал, не прочитав текста, но поскольку он был обязан проинформировать Геннадия Селезнева в ответ на запрос Селезнева о якобы каких-то антироссийских действиях, он это и сделал. И то, что мне сказал Гуров, меня потрясло, он сказал, что ФСБ его в очередной раз подставляет. Поэтому я написал Александру Ивановичу письмо, в котором, во-первых, опроверг информацию ФСБ о том, что, по крайней мере, эти еще трое людей никакого отношения к этому проекту не имели.

Во-вторых, я задал ему вполне естественные вопросы. Я бы хотел, чтобы господин Гуров задал их директору ФСБ Патрушеву: если ФСБ знает об этой информации - каким образом она получила эту информацию? Если они прослушивают телефон - имеют ли они на это законное право? Если они просматривают электронную почту - то тоже имеют ли они законное право это делать, и, наконец, вообще, как бы разъяснить господину Патрушеву, что существует закон РФ об общественных организациях, и как бы нас трудно в чем-то упрекнуть, поскольку мы организация довольно открытая, вся информация, которая к нам поступает, которую мы обрабатываем и распространяем - она вся находится на сайте Центра экстремальной журналистики, поэтому никакого секрета мы из своей работы не строим. По всей видимости, сам секрет, по мнению ФСБ, я полагаю состоит только в том, что мы решили помочь чеченским журналистам.

Мелани Бачина: Также информация об этом "Круглом столе" была на вашем сайте, откуда могли узнать об этом и представители ФСБ, если нет, то все-таки, есть ли у вас другие свидетельства того, что ФСБ России ведет слежку за вашей организацией, если они информацию об этом "Круглом столе" получили через свои источники?

Олег Панфилов: На сайте материалов этого проекта не было, потому что мы его только готовили. В этой связи я и попросил господина Гурова задать директору ФСБ вопросы, каким образом ФСБ узнала о том, что еще собственно находится в состоянии подготовки. Что касается других случаев, то, ну, знаете, еще недели три назад я отвечал на вопрос одного из западных дипломатов, который спросил, есть ли какие-то факты давления на нас, я сказал, что нет, но полагаю, конечно, что наши телефоны прослушиваются, но каких-то очевидных шагов против нас не делали. Хотя, знаете, лет пять назад, когда я написал две книги о работе журналистов в первой чеченской войне, тогда я получал письма по электронной почте с угрозами и всякими пожеланиями от национал патриотов, государственников, которые решили меня обвинить в том, что эти книги носят антирроссйскую направленность. Но, простите, я просто писал о том, как работали российские иностранные и чеченские журналисты во время первой чеченской войны. Это была по большей степени компиляция, я собрал эту информацию из совершенно открытых источников и оформил это в виде двух книг, одна из которых называлась: "Журналисты на чеченской войне", вторая - "Информационная война в Чечне", и эта книга есть в Интернете, ее легко найти. Правда, когда ссылку на эту вторую книгу поместил Мовлади Удугов в качестве линка на свой сайт "Кавказ-центр" - после этого и посыпался поток этих гневных писем в мой адрес.

Мелани Бачина: Олег, давайте слегка отвлечемся от нашей конкретной темы, это связано вот с чем: в России вообще в последнее время возникает довольно настороженное отношение к помощи с Запада, и об этом стала писать даже международная пресса. По крайней мере, даже статья в американской газете "Нью-Йорк Таймс" озаглавлена: "В России вновь возникает настороженное отношение к помощи с Запада". С ее изложением нас сейчас познакомит Иван Воронцов:

Иван Воронцов: Ирен Стевенсон, американский профсоюзный активист, жила и работала в России с 1989-го года. В конце прошлого года ее финансируемая американским правительством организация консультировала грозивших забастовкой российских авиадиспетчеров. 30 декабря, когда Ирен Стевенсон возвращалась в Москву после рождественского отпуска, в аэропорту ей отказали о въезде, хотя виза и была продлена месяцем раньше. Кажется, ее фамилия внесена в список лиц, угрожающих национальной безопасности России.

Этот случай можно было бы считать лишь отдельным проявлением капризов российской бюрократии, если бы он не был последним в целой серии акций против американцев и других работающих в стране иностранцев, продолжает "New-York Times". - Как говорят американские эксперты и официальные лица, это может повредить не только имиджу России как развивающейся демократии, но и ее отношениям с Соединенными Штатами. За день до высылки госпожи Стевенсон правительство России заявило о прекращении работы в стране американского Корпуса мира - в августе 30 американским волонтерам уже было отказано в продлении виз, а после высылки Стевенсон Москва заявила о прекращении мандата миссии ОБСЕ в Чечне.

Представитель Кремля Александр Мачевский отказался обсуждать дело Стевенсон, заметив лишь, что Россия, как и США, имеет право отказывать в визе без объяснения причин. Некоторые чиновники связывают эту акцию с оскорбленной гордостью, ощущением того, что Россия былая и, может, будущая великая держава не нуждается в помогающих развивающимся странам организациях вроде Корпуса мира. Отношение к иностранцам, кажется, становится все более строгим. 7 января в московском аэропорту отказали во въезде немецкому журналисту Гюнтеру Вальрафу, потому, что, как заявил МИД России, он, несмотря на свою туристскую визу, собирался поехать в Чечню. В тот же день во въезде было отказано и американскому представителю в офисе ОБСЕ в Таджикистане Меган Фитцжеральд - она хотела отправиться в Душанбе через Москву. Мотивировки во всех этих случаях разные, но они свидетельствуют о вновь появившейся настороженности или даже враждебности, с которой некоторые россияне встречают любое вмешательство иностранцев в свои дела.

В том, что касается случаев с Корпусом мира и госпожой Стевенсон, судя по всему, пишет "New-York Times", действия России противоречат духу соглашения президентов Путина и Буша о развитии культурного обмена и показывают пределы курса Путина на сближение России с Западом. При этом действия правительства вряд ли могут быть признаком возвращения к изоляции советских времен. Тем более, что такое бывало в демократической России и раньше - например, два года назад, когда правительство спровоцировало вспышку шпиономании. В России всегда существовали ксенофобия и подозрительное отношение к остальному миру. По мнению экспертов, последние события отражают конфликт вокруг того, насколько толерантно страна должна относиться к наводнившим ее после коллапса СССР иностранцам - пишет "New-York Times".

Мелани Бачина: Я бы не хотела связывать упомянутые в статье темы с нашей нынешней темой, тем не менее, это связано и с работой ОБСЕ на территории России. Сегодня, кстати, мы обратились к представителю по связям со средствами массовой информации ОБСЕ Александру Иванько с просьбой прокомментировать ситуацию, в частности, то, что "Круглый стол", поиском средств для проведения которого ОБСЕ занималась, был назван мероприятием с антироссийской направленностью Александр отказался дать какие-либо комментарии, заявив что в сложившейся ситуации ОБСЕ вообще предпочитает не давать никаких разъяснений. В этой связи Олег я хотела бы переадресовать вопрос вам - все-таки, что подробно планировалось на этом "Круглом столе", и что за чеченские журналисты должны были принять в нем участие, и почему все-таки этот "Круглый стол" не состоялся.

Олег Панфилов: Я должен, прежде всего, сказать о том, что Александр Иванько поступил совершенно правильно, потому что ОБСЕ - межгосударственная организация, объединяющая 55 стран, и они не имеют права давать оценку действиям какой-либо страны, в общем, речь идет о том, что не произошло на самом деле. Что касается самого проекта, то предполагались три мероприятия. Предполагалось собрать чеченских журналистов, которые сейчас разбросаны по всей России и по странам СНГ, одни живут в Мари-Эл, другие живут в Казахстане, есть чеченский журналист в Таджикистане, есть в Азербайджане, в Грузии, во многих других городах России, собрать и каким-то образом, во-первых, провести обучающий семинар, чтобы подготовить некую смену новой чеченской журналистики. Что касается "Круглого стола", то я предполагал, что в этом "Круглом столе" должны участвовать, с одной стороны, чеченские журналисты, с другой - российские, пишущие о Чечне, и с третьей стороны - иностранные журналисты, аккредитован!
ные в России, которые тоже пишут о Чечне, и, наконец, стажировка журналистов в московской прессе - и так понятно, зачем.

Но вот в связи с тем, что прозвучало в обзоре газеты, я должен сказать, что на самом деле случай с Гюнтером Вальрафом меня подтолкнул к тому, что мы должны, наконец, закончить доклад, который мы уже собираем где то год-полтора. Доклад о том, какое огромное количество иностранных журналистов сейчас, которым Россия не выдает визы для въезда на территорию страны. Это практически все журналисты, которые работали в первую чеченскую войну, в этом списке журналисты из Чехии, Венгрии, Франции, Германии, США, даже есть латышский журналист Атис Климович, то есть, действительно политика в отношении иностранцев, в отношении иностранных журналистов, наверное, прежде всего, изменяется в худшую сторону, и это очень печально.

Мелани Бачина: Олег и в завершение нашего разговора я не могу не спросить: в своем открытом письме господину Гурову вы задали несколько вопросов, в частности, чтобы он задал их директору ФСБ господину Патрушеву, это вопросы, откуда ФСБ известно о разработке этого проекта, если ФСБ прослушивает телефоны, то имеет ли она на это право, в чем состоит антироссийская деятельность Центра экстремальной журналистики. Я хотела бы узнать, получили ли вообще вы сами ответы на эти вопросы?

Олег Панфилов: Нет. Ответы мы еще не получили. Письмо Гурову отправлено только позавчера. Не думаю, что будет ответ. Может, в личном разговоре Александр Иванович мне что-то и прояснит. Но боюсь, что ФСБ не будет отвечать на подобные вопросы, которые задаются со стороны общественных организаций, потому что у ФСБ давно уже вырос большой зуб на общественные организации вообще, а особенно - те организации, которые занимаются правозащитной деятельностью. Когда нас обвиняют в том, что мы, якобы, занимаемся антироссийской деятельностью, я должен пояснить, что, прежде всего, мы занимаемся тем, что требуем от властей исполнения их собственных законов. Мы не требуем ничего другого. Если нарушаются права журналистов, то будьте добры исполнять закон о средствах массовой информации. Если журналиста избивают, или, не дай Бог, убивают, или оказывают какое-то другое давление, то существует Уголовный кодекс Российской Федерации, и люди, которые повинны в давлении на журналистов, должны быть наказаны. Это единственное и главное требование любой правозащитной организации - исполнение собственных законов. Мне иногда кажется, что и сотрудники ФСБ, и какие-то другие чиновники или забыли, что написано в Конституции Российской Федерации, или забывают перечитывать периодически текст нашего основного закона.

Опубликовано 17 января 2003 года