Лоран Винатье (Париж): "Чечня: российский тупик"

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Тезис

Западные аналитики часто пишут, что все политические трудности, с которыми сталкивается Россия, тесно взаимосвязаны с отсутствием демократии, особенно в том, что касается проблемы Чечни. В настоящей статье утверждается, что недостатком демократии в России невозможно вполне объяснить тот факт, что в Чечне до сих пор отсутствует тенденция к стабилизации. Политические и идеологические дискуссии в Москве лишь косвенно затрагивают проблему демократии. Ставка делается не на демократию, а на реструктуризацию власти в постсоветский период (воспроизводство элиты), на место общественного управления в принятии решений и на национальную проблему. Данные вопросы являются основными препятствиями на пути к продолжительному миру в Чечне.

Введение

Проблема Чечни решена... в глазах большинства российских политических деятелей в Кремле и вокруг Кремля. Война на уже истерзанной войной территории маленькой кавказской республики закончилась. Приводя аргументы в пользу данной точки зрения, Россия, по-видимому, не видит абсолютно никаких дипломатических рисков в том, чтобы проводить параллели между Косово, которое в конечном итоге должно стать независимым, и четырьмя сепаратистскими государствами Закавказья, а также Молдовы, - но не Чечнёй. Сепаратистов низводят до международных террористов и преступников, чья сила, влияние и активы маргинальны. Другие точки зрения не рассматриваются. Так, прошлой осенью генерал-полковник Евгений Бараев, командующий группировкой российских войск в Чечне, заявил, что "число диверсий, террористических актов и нападений со стороны боевиков увеличилось". Несколько недель спустя он был освобожден от должности, а на его место был назначен генерал Яков Недобитко, который напротив высоко оценивал прогресс, которого добились российские военные и их чеченские союзники. Конфликт исчерпан.

Одним из очевидных и уже хорошо известных решений была "чеченизация" войны. Сегодня эта стратегия, воплощаемая Рамзаном Кадыровым и другими пророссийскими полевыми командирами, подошла к концу. 2 марта 2007 года Рамзан стал президентом. Строится новое государство. Начались социальные, экономические и политические преобразования, под исключительным (теперь) руководством Кадырова. Тем не менее, нет никакой уверенности в том, что данная вновь утвержденная конфигурация власти принесет Чечне реальную стабилизацию и окончательный мир.

Рамзан Кадыров был у власти сначала как вице-премьер, а затем как премьер-министр с момента гибели его отца в 2004 г. Идёт уже 2007 г., а чеченские сепаратисты продолжают регулярно, каждую неделю устраивать засады. Российских солдат, в том числе чеченцев по национальности, убивают почти каждый день. Похищения, пытки, убийства, ответственность Кадырова за которые невозможно отрицать(1), не исчезли, пусть даже сегодня эти крайние случаи нарушений отмечаются не столь часто. В любом случае, в отношении мирных жителей, подозреваемых в участии в незаконных формированиях (группировках сепаратистов) или их поддержке, ежедневно продолжаются массовые вымогательства. Все эти случаи наносят серьезный удар по пропаганде о нормализации, которую проводят Кремль и Кадыров. Все последние годы верховенство закона в Чечне было и скорее всего останется пустым понятием.

Официальная власть в Чечне не имеет легитимных оснований. Если бегло просмотреть три основных выделенных М.Вебером концепта, которые являются основаниями для власти, то выходит, что ни один из них не присутствовал и не присутствует в Чечне. Выборы в республике нельзя назвать свободными, справедливыми и прозрачными(2), поскольку гражданское общество пока не является стабильным и поскольку свобода слова и убеждений реально еще не гарантирована. На выборах всегда есть только один явный кандидат. Явка, как правило, очень низкая. Таким образом, хотя это и противоречит официальным результатам, юридически-рациональный источник легитимности едва ли выглядит убедительно. Что касается двух остальных — харизматического и традиционного, — они в большей степени могут относиться к Ахмаду Кадырову как бывшему уважаемому муфтию Республики Ичкерия. Однако его сын Рамзан не обладает ни одним из этих качеств. Будучи молодым человеком, не имеющим сколько-нибудь серьезного морального авторитета, основанного на религиозном или военном прошлом, он не является ни традиционным, ни харизматическим лидером. Его правление основано преимущественно на страхе и на репутации его отца среди населения.

Следовательно, Рамзана Кадырова невозможно даже рассматривать в качестве опытного лидера, который способен приемлемым образом справиться с любой сложной ситуацией. Его уважают не за какую-то особую интеллектуальную одарённость в плане управления страной, но за его способность наводить страх на своих соотечественников. Наконец, с точки зрения сепаратистов, он представляет основную причину падения Ичкерии: предательство чеченца. Все эти причины в ближайшем будущем не позволят Рамзану Кадырову доказать свою легитимность в качестве президента Чечни.

По всей видимости, Рамзан Кадыров является существенным элементом чеченской проблемы. Каким же образом он смог стать решением? Как могла Москва опереться исключительно на него в попытке создания новой, стабильной и перспективной Чеченской республики? Это — основной парадокс российской стратегии в Чечне. Чтобы построить мир, Кремль использует сломанный инструмент. Для этого должны быть какие-то причины.

Первая очевидная причина

1. Рамзан Кадыров, если он и не является легитимным, может быть полезным... прежде всего для русских.

Рамзан Кадыров обладает существенным преимуществом: концентрируя на себе внимание сепаратистов, он держит боевиков поодаль от Москвы. Источники на местах сообщают, что российские войска сегодня преимущественно остаются на своих северокавказских базах. Ежедневные операции и патрули чаще осуществляются их чеченскими союзниками. Эта "чеченизация" процесса хорошо известна и понятна. Кадырова поставили, чтобы он стал лицом врага.

2. Он также может быть полезен "нормальным" мирным жителям-чеченцам и даже беженцам за границей.

Многие боятся его и не могут доверять ему. Однако после семи лет войны, ужасов и смертей, многие люди хотят верить во что-то новое и в сильного лидера. Благодаря его личным отношениям с российским президентом, а также благодаря его прошлому на стороне Дудаева во время Первой чеченской войны и его вооруженным войскам, Рамзана Кадырова считают способным добиться компромиссных решений от русских и отстоять некоторые чеченские интересы, обеспечивая эффективное восстановление республики. В противоположность Алу Алханову, его власть имеет свои основания не в Москве, а в Чечне, он опирается преимущественно на чеченцев. Для той части населения Чечни, которая не принимает непосредственного участия в конфликте, Рамзан Кадыров ближе, чем любые другие чеченцы из Москвы. Такое же мнение можно услышать, хотя и не без подозрений, и от диаспоры, от неполитизированных беженцев (каковых значительное большинство). Люди не скрывают, что от недавнего выдвижения Кадырова на пост президента Чечни они ожидают перемен к лучшему(3). Сам Рамзан работает над своим имиджем среди своих соотечественников за рубежом. Так, через два дня после того, как парламент подтвердил его назначение президентом республики, он заявил, что понадобится еще одна амнистия для боевиков, покинувших Чечню, и что чеченским беженцам, проживающим в Польше, Франции, Турции, Азербайджане и Грузии, будут направлены "информационные видео-материалы" с целью убедить их в том, что в Чечне происходят положительных изменения(4). Поэтому эти обещания продолжают вызывать сомнения.

Эти две первые причины, которые относятся, соответственно, к российскому анализу и к чеченскому контексту, определенно помогают понять причины продвижения Рамзана Кадырова к верховной власти в Чечне. Однако другие причины, относящиеся исключительно к расстановке сил на российской политической арене, подтверждают, что повышение Рамзана Кадырова до поста президента может привести Россию в ходе реализации её стратегии в Чечне исключительно к тупику.

I. Кадыров и последовательность российской стратегии в Чечне

До выдвижения Кадырова на пост президента Чечни, о российской стратегии в республике, определявшейся в Москве, нельзя было сказать, что она эффективно реализуется на месте. Сегодня этот процесс может быть усовершенствован, но по-прежнему не без некоторых трудностей.

Связи Кадырова против связей Алханова в Москве

В сентябре 2004 г. Алу Алханов становится президентом Чечни. В то же самое время полномочный представитель президента РФ в Южном федеральном округе Дмитрий Козак параллельно оказывает поддержку Рамзану Кадырову, выстраивая особые прямые отношения между российским президентом и чеченским вице-премьером. Следовательно, политическая иерархия и реализация политических решений следуют двойным путем, будучи распределены между новыми президентом Чечни и Рамзаном Кадыровым.

Однако в Москве влиятельные чеченские фигуры, способные лоббировать российскую стратегию на Северном Кавказе, такие как советник Путина по указанному вопросу Асланбек Аслаханов или чеченский бизнесмен и глава чеченской культурной организации Мавлит Баджаев, принадлежат к "клану" Алу Алханова. Таким образом, то, что обсуждается и даже принимается в Москве в качестве решения, реализуется не через одного человека, а через две сосуществующих силы. Недавние преобразования во власти очевидным образом разрешают данный парадокс.

Военизированные формирования в Чечне все ещё разнородны

Если политические отношения представляются при Кадырове-президенте более последовательными, то чеченские военные силы остаются по преимуществу автономными. Например, батальон "Восток" под командованием Сулима Ямадаева, а также батальон "Запад" Саида-Магомеда Какиева не признают никаких реформ, согласно которым им пришлось бы войти в состав чеченской армии или сил безопасности под единым президентским командованием. Названные полевые командиры едва ли вообще признают авторитет Рамзана Кадырова. Между ними нет открытого противостояния, но семья Ямадаева всё же может ожидать более серьезной роли в Чечне. Рустам, один из братьев Ямадаева, заседает в российской Государственной Думе.

Ещё один признак этой автономии чеченских военных можно увидеть в недавнем создании двух новых батальонов — "Север" и "Юг", — входящих в состав российского Министерства внутренних дел. Прочие структуры, включая "Восток" и "Запад", а также группировки Кадырова, сохраняют свою ведомственную принадлежность. "Восток" и "Запад" входят в состав Главного разведывательного управления (ГРУ) Российской Армии, тогда как кадыровцы подчиняются исключительно Рамзану Кадырову, являющемуся сегодня главой чеченского государства. Таким образом, в Чечне сосуществуют три силовых структуры, и Рамзан Кадыров не сможет как-либо изменить данное положение вещей. Однако он может испортить отношения.

Будущее российской армии в Чечне

Рамзан Кадыров никогда не говорил об этом больном вопросе. Однако некоторые из его ближайших союзников, таких, как спикер парламента Дукваха Абдурахманов, заявляли, что все российские войска, кроме пограничников, могут быть выведены из Чечни. Для гарантии порядка и безопасности в республике они больше не нужны. Эти слова могли внушить некоторые опасения российскому генералитету, учитывая прежние молчаливые компромиссы между российскими гражданскими и военными властями в Чечне.

Подробная характеристика взаимодействия гражданских и военных в регионе потребовала бы много времени. Однако можно отметить, что относительная свобода действий, которой в те последние годы пользовалась в Чечне российская армия, возможно, связана с постоянным стремлением гражданских провести некоторые реформы в сфере обороны. Российский генералитет действительно сильно выиграл от войны и, далее, от постоянно нестабильной ситуации. Эти обстоятельства можно рассматривать в качестве компенсации за усиление гражданского контроля над военными (через посредство Сергея Иванова, который возглавляет министерство обороны и является близким другом Путина). Что же теперь? Иванов оставил свой пост без очевидных результатов и перемен, Рамзан Кадыров, ставший президентом, осуществляет процесс "чеченизации", но, как и ранее, российские войска не вышли и не планируют выходить из Чечни. Ситуация выглядит таким образом, словно итоговый вывод российских войск из Чечни зависит в большей степени не от чеченской политики, а от отношений между гражданскими и военными в Москве.

II. Национальная дилемма Путина

Сегодня националистические тенденции в России усиливаются, ставя вопрос об отношениях между центром и периферией в Российской Федерации. Какая перспектива будет преобладать? Этноцентрическая, основанная на ограниченной концепции идентичности (русский), или расширенная, основанная на территориальной и культурной идентичности (россиянин)? Путь, который выберет Чечня, многое скажет о будущем России.

Нация в России: что на кону?

Русская или российская Россия? Первый вариант означает доминирование этнических русских во всех административных сферах. Все преимущества будут отдаваться этническим русским, чья идентичность будет определяться преимущественно религией (православие). Второй вариант более мирный, в котором будет место более широкой региональной автономии в языковом, культурном и даже политическом пространстве. Националистическая перспектива противостоит имперской модели строительства государства.

Кремль сегодня еще не принял однозначного решения в пользу одной из указанных альтернатив. Недавние хорошо известные административные реформы (семь федеральных округов, усиление контроля над губернаторами субъектов федерации) направлены скорее на реализацию первого варианта. Но сам президент Путин в прошлом году заявлял, что его политика "продиктована приоритетами российской нации и русского народа".

Националистическое движение в России

Истоки его следует искать в начале 90-х годов прошлого века. Первым лидером движения стал Александр Лебедь в 1995 и 1996 годах, но лишь в 2003 году после удачи на выборах партии "Родина" националистическое движение приобретает действительную и существенную идеологическую силу, гораздо более последовательную, чем в провокационных заявлениях и популистских позах партии Жириновского.

Вдобавок к указанному политическому дебюту национализм распространялся в гражданском обществе, формируя движения, на которые также оказывало влияние возрождение религиозности и православия. Данные группировки, состоящие в основном из молодых людей, отстаивают этнически-расистское видение государства и федерации. Акции, которые могли бы возглавлять некоторых из этих движений, зачастую бывают весьма агрессивными. Их агрессия направлена на иностранцев в России, в основном выходцев с Кавказа, но также африканцев и азиатов. Реальные доказательства конкретных связей или контактов между этими радикальными группировками и проповедующими национализм политическими фигурами в России отсутствуют. Однако эти уличные движения представляют собой значительный и организованный резерв для любых будущих политических компаний.

Рамзан Кадыров и растущее влияние национализма в России

Президент Путин оказался перед идеологической дилеммой, решение которой будет определяющим для чеченского конфликта. Учитывая растущее давления национализма в российской политике, следует ли ему проводить националистическую политику в Чечне, что, возможно, приведет к агрессивной реакции чеченских и нерусских этнических группировок, или он может сохранять свой нынешний нейтралитет, одновременно контролируя слева становление сильного политического движения?

В Чечне оба варианта ведут к катастрофе. Националистический вариант означал бы дальнейшее усиление российского влияния в республике в направлении централизации власти в Москве. В результате чеченцы в Чечне были бы лишены всех полномочий и возможностей влияния на их государство(5). Все рычаги контроля были бы "русскими" или принадлежали бы ассимилировавшимся людям. Таким образом, на Северном Кавказе можно было бы ожидать начала новой войны. Между тем имперский вариант, допускающий некоторую степень автономии на местах, особенно в части эксплуатации полезных ископаемых, привел бы к мысли о полнейшей абсурдности тех десяти лет войны и ужасов.

В настоящий момент националистическая тенденция в российской политике недостаточно сильна, чтобы заставить российское руководство сделать выбор. Сегодня президент Путин может позволить себе оставить эту дилемму нерешенной. Поэтому Рамзан Кадыров получил и мог получить поддержку. В Чечне он олицетворяет собой данный идеологический тупик: отсутствие российского доминирования и такое же отсутствие чеченской автономии. Рамзан Кадыров — это абсолютное статус-кво.

Заключение

Реальная стабилизация и окончательный мир в Чечне, как представляется, не зависят более от индивидуумов или лидеров. Рычаги власти преимущественно не принадлежат ни самому Рамзану Кадырову, ни лидерам сепаратистов. Они скорее зависят от весьма сложной эволюции всей российской государственной системы с 1991 года и некоторых стоящих перед ней основополагающих проблем. В данной статье я уделил особое внимание двум из них: разнородность источников власти и влияние националистического рычага в российской политике. Разумеется, есть и другие, но их рассмотрение отняло бы больше времени. Интересующимся позволю себе рекомендовать моё собственное исследование, недавно опубликованное в Париже в виде книги, названной Russie: limpasse tchetchene (Armand Colin, 2007). Позволю себе также лишь перечислить их: механизмы воспроизводства российской элиты (которая проводит все политические дискуссии в закрытом режиме и регулирует процесс принятия решений) и отсутствие независимой системы правосудия. Мой основной тезис выходит за рамки очевидного в первом приближении вывода, что мир едва ли может быть достигнут в Чечне... Ставка делается скорее на реструктуризацию власти в постсоветский период (воспроизводство элиты), на место общественного управления в принятии решений и на национальную проблему. Данные вопросы, по моему мнению, являются основными препятствиями на пути к продолжительному миру в Чечне. Что касается отсутствия демократии в России, а это сегодня — популярная тема в среде западных аналитиков, я вынужден считать, что недостатком демократии в России невозможно вполне объяснить тот факт, что в Чечне до сих пор отсутствует тенденция к стабилизации.

Следовательно, в качестве непосредственного вывода из статьи относительно уместности Рамзана Кадырова у власти в Чечне в отношении российской стратегии, очевидно, что несмотря на то, что недавно он был выдвинут в президенты, единственной его миссией является не достижение реального и окончательного мира в Чечне, а консервация тупикового положения вещей в республике. Он должен лишь гарантировать некое статус-кво. Рамзан Кадыров представляет собой простой и полезный инструмент в руках России, позволяющий Кремлю не заниматься глубочайшими и жизненно важными проблемами Российской Федерации. Может ли данная ситуация измениться в результате выборов? Ответ на этот вопрос зависит преимущественно от мобилизации националистических сил. Может ли данное тупиковое положение в Чечне пережить уход Путина из власти в качестве президента? Учитывая личные отношения между Путиным и Кадыровым, может случиться так, что следующий президент уже не будет так доверять чеченскому лидеру. Однако изменение политики Кремля в Чечне потребует определенной политической смелости, которой обладают лишь несколько российских политиков.

Апрель 2007 года

Примечания

(1) Утверждение, основанное на многочисленных докладах о расследованиях, проведенных серьезными российскими и западными НПО, работающими в данной области, такими, как Хельсинкский фонд (доклад о неофициальных местах содержания под стражей в Чечне), "Мемориал", Caritas, Human Rights Watch.

(2) По словам местных и западных наблюдателей-добровольцев, не гарантируется ни одно из основных условий демократических выборов.

(3) См. Лорен Винатье, интервью с представителями чеченской диаспоры, Ницца, Париж, март 2007 г.

(4) "Рамзан становится президентом", Чечня Уикли, Фонд "Джеймстаун", 8 марта 2007 г., том VIII, Выпуск 10.

(5) Так у автора (скорее всего здесь просто имеется в виду некоторая автономия) — прим. пер. "Кавказского узла".