Дискриминация чеченцев в Российской Федерации
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".
Настоящая справка написана на основе информации, собранной юристами Сети "Миграция и право"(1), работающей в рамках проекта Правозащитного Центра "Мемориал". Большая часть приведенных ниже сведений публиковалась в периодических докладах "О положении в России жителей Чечни, вынужденно покинувших ее территорию", составлявшихся начиная с мая 2002 г. Сетью "Миграция и право" совместно с Комитетом "Гражданское содействие" и редактируемых С.А. Ганнушкиной"(2). Данный текст составлен Правозащитным Центром "Мемориал" и Комитетом "Гражданское содействие" при участии Центра развития демократии и прав человека.
Жители Чеченской Республики начали покидать ее с начала 1990-х годов: первоначально это были русские, а после начала военных действий в конце 1994 года – как русские, так и чеченцы. Изучая положение жителей Чечни, вынужденно покинувших ее территорию, эксперты НПО приходят к выводу, что в большинстве регионов России внутриперемещенные лица (ВПЛ) из Чечни, особенно этнические чеченцы, находятся вне правового поля и подвергаются сознательной жестокой дискриминации со стороны власти и общества.
Разумеется, в РФ нет законов, которые содержат дискриминационные нормы, ставящие какие-либо меньшинства в особое положение. Однако законы в России никогда не соблюдаются строго. Существуют правила, ведомственные приказы, ограничивающие закон, как, например, правила регистрации в разных субъектах федерации и для разных групп населения, в частности – для жителей Северного Кавказа. Кроме правил, есть еще и практика, которая ограничивает действие правил и часто основывается на устной установке сверху – не регистрировать, не брать на работу, не принимать в учебные заведения и так далее.
Предоставление статуса вынужденного переселенца
В России нет структур, которые обеспечивали бы внутриперемещенных лиц жильем, работой или материальной поддержкой. Начиная с 1999 года, статус вынужденного переселенца - это единственное, что дает ВПЛ надежду получить минимальную поддержку государства, а также служит некоторой гарантией реализации его социальных прав.
За период 1991-1996 годов, то есть до и во время первой войны в Чечне, статус вынужденного переселенца был предоставлен около 150 тысячам ее жителей. В отличие от этого, начиная с октября 1999 года (начало второй войны в Чечне) по конец 2001 года, статус вынужденного переселенца получили только 12464 покинувших Чечню лиц. При этом, по официальным статистическим данным, было зарегистрировано 568449 граждан, прибывших из Чечни в условиях чрезвычайной ситуации. Министерство РФ по делам федерации, национальностей и миграционной политике признало, что "подавляющее большинство получивших статус составляют лица не титульной национальности", то есть не чеченцы. Основанием отказа чеченцам в предоставлении статуса служит "отсутствие признаков и обстоятельств, предусмотренных ст. 1 Закона РФ "О вынужденных переселенцах". Таким образом, сегодня определение вынужденного переселенца читается властями иначе, чем в 1996 году, когда "массовые беспорядки" достаточно часто признавались основанием предоставления статуса вынужденного переселенца.
Есть прямые подтверждения со стороны сотрудников миграционных органов того, что ими получена установка не предоставлять чеченцам статус вынужденного переселенца, поскольку они не являются жертвами дискриминации по этническому, конфессиональному или политическому признаку. В отдельных регионах делается исключение для немногих, кто может документально доказать свою приверженность российской власти, непосредственное сотрудничество с ней во времена Завгаева и наличие преследований со стороны мусульманских фундаменталистов или бандитов. Как правило, положительных решений возможно добиться только в судебном порядке.
Так, семья Эльтемировых, имеющая троих маленьких детей, в августе 2000 года была вынуждена покинуть прежнее место жительства в Чеченской Республике и выехать в Ставропольский край. Семья подвергалась преследованиям со стороны боевиков. От супруга неоднократно требовали принять участие в боевых действиях на стороне боевиков, угрожали украсть детей в случае, если он не пойдет воевать, требовали заплатить 5000 долларов США как компенсацию за неисполнение национального долга перед независимой Чечней. Семья была вынуждена покинуть Чеченскую Республику и выехать в безопасное место.
Об этих фактах Зарет Лом-Алиевна Эльтимирова сообщила в Управление по делам миграции ГУВД Ставропольского края в ходатайстве о признании их вынужденными переселенцами. Однако этой информации не было дано должной оценки, и семье было отказано в предоставлении статуса. В настоящее время отказ обжалуется в судебном порядке.
В ряде случаев даже имевшие статус вынужденных переселенцев (ВП) чеченские семьи сталкивались с дискриминацией и, как правило, не получали и той незначительной помощи от миграционных органов, которую те оказывали русским переселенцам. Так, в Брянской области многодетным семьям Индербиевых (6 человек в семье), Хапсиевых (8 человек), Дидаевых (7 человек), Идрисовых (6 человек), имеющим статус ВП, Управление по делам миграции не выделяло бесплатных путевок детям в летние лагеря и здравницы, не содействовало в трудоустройстве взрослым членам семей. Никто из них не мог найти работу: как только работодатели узнавали, что они чеченцы, сразу же следовал отказ. Власти отказывали им в обеспечении жильем, хотя эти семьи состояли в жилищной очереди. На детей не выплачивались пособия. Не получив положенной им по закону помощи, эти и другие семьи (более 50 человек) уехали из Брянской области с надеждой обустроиться в других регионах России.
Компенсация за утраченное жилье, доступ к жилью
В настоящее время действуют два постановления правительства РФ о компенсациях за утраченное в Чечне жилье. Постановление № 510 от 30 апреля 1997 года определяет максимальную сумму выплат в 120 тысяч рублей тем, кто покинул Чечню и отказался от своего жилья на ее территории. Сейчас это около 3,5 тысяч евро, что в пять раз меньше, чем та же сумма составляла до дефолта 1998 года.
Постановление № 404 от 4 июля 2003 года определяет выплату компенсации в Чечне, равную 350 тысячам рублей или 10 тысячам евро. Выплаты по обоим постановлениям идут медленно, периодически прекращаясь на долгий период. При этом, как отмечает, в частности, в своем докладе г-н Хиль-Роблес, в Чечне необходимо отдать в качестве взятки за назначение компенсации от 30% до 50% ее суммы.
Постановление № 404 содержало пункт 10, которым правительству предписывалось в двухмесячный срок внести изменения в постановление № 510, касающиеся размера компенсации.
Люди с надеждой ждали этих изменений не два месяца, а два года. Вместо этого 4 августа 2005 года постановлением № 489 правительство отменило в числе многих своих решений пункт 10 Постановления № 404. Никаких объяснений по этому поводу дано не было.
Таким образом, возможность обосноваться в других регионах фактически исключена не только для чеченцев, но и для русских жителей Чечни. Приобрести жилье на жалкую сумму компенсации невозможно. Это было признано Верховным Судом РФ. Согласно его решению 31 октября 2002 года из текста Постановления Правительства РФ № 510 было исключено положение о том, что граждане, получившие компенсацию за утраченное в Чечне жилье, теряют право на любую иную форму государственной помощи в жилищном обустройстве. Однако, сохранив за гражданами право на помощь, государство не приняло на себя никаких дополнительных обязательств. Более того, власти предпринимают все меры, чтобы принудить вынужденных переселенцев из Чеченской республики, получивших компенсацию, вернуться в Чечню.
В Центрах временного размещения (ЦВР) внутриперемещенных лиц из Чечни в Тамбовской, Воронежской, Тверской, Оренбургской областях проживают около тысячи человек, имеющих статус вынужденных переселенцев.
В Тамбовском ЦВР с 2005 года руководство Управления по делам миграции (УДМ) и администрация ЦВР стали подавать иски о выселении жильцов, имеющих статус вынужденных переселенцев и получивших компенсацию за утраченное в Чечне жилье и имущество. УДМ в этом случае отказывает им и в продлении статуса. Жильцы ЦВР защищают свои права в суде.
Так, Д.Н. Шатилин, тяжело больной человек, четыре года находившийся в плену у боевиков, в третий раз обращается в суд с иском к УДМ, отказавшему ему в продлении статуса вынужденного переселенца. Суд учитывает упомянутое выше решение Верховного Суда РФ и принимает сторону переселенцев, однако УДМ каждый раз обжалует решение суда. Эта судебная тяжба длится уже третий год.
Иски о выселении подаются даже к тем, кто только еще подал заявление на выплату компенсации, как это случилось с семьей Раисы Ациевны Муртазовой.
Эта семья в 2000 году пережила трагедию. В Чечне при артобстреле погибли: муж Муртазовой, Ахмед Гайтаров, его отец и семнадцатилетний сын Гайтарова. После похорон родных Муртазова с четырьмя детьми прибыла в Тамбов по направлению Федеральной миграционной службы. В конце 2004 года Р.А. Муртазова подала документы на получение компенсации в администрацию г. Грозного. Как только об этом стало известно в УДМ, ей было отказано в продлении регистрации по месту пребывания с апреля 2005 года и вручено предписание о выселении. И это несмотря на то, что срок действия статуса вынужденного переселенца у Муртазовой заканчивается только в июле 2006 года. Кроме того, ее сыну Юсупу, достигшему совершеннолетия, было отказано в выдаче отдельного удостоверения. Р.А. Муртазова и ее сын обратились в суд. Районным судом были удовлетворены их исковые требования, но УДМ подало кассационную жалобу: судебная тяжба продолжается.
Получившие компенсацию жители Чечни, не имеющие ни жилья, ни работы, ни социальных пособий, вынуждены тратить ее на еду или на аренду квартиры. Это никак не решает их жилищной проблемы, поскольку стоимость аренды жилья так велика, что компенсации едва хватает на год. Кроме того, возникает вопрос о регистрации.
Регистрация по месту пребывания и проживания
Проблема регистрации (прописки) чеченцев вне Чеченской Республики стоит очень остро. Арендодателю надо обладать очень сильной мотивацией, знанием законов и энергией, чтобы добиться от органов милиции регистрации на его жилой площади чеченской семьи. Кроме того, на это уходит очень много времени. Часто сотрудники милиции, которые обязаны регулярно посещать дома, где живут чеченцы, угрожают хозяевам помещений неприятностями. Это приводит к тому, что в большинстве случаев хозяева не соглашаются предоставить чеченцам регистрацию, а предпочитают либо отказать неудобным жильцам, либо разрешить им проживать, но без регистрации.
Помощь в регистрации со стороны неправительственных организаций возможна только в тех случаях, когда на это согласны хозяева, что бывает достаточно редко. Но даже и в этих случаях борьба за регистрацию может длиться месяцами, а то и годами. Яркое свидетельство этому – история братьев Мухадиевых.
Семья Мухадиевых, спасаясь от войны, сняла одну комнату в г. Электрогорске Московской области и получила там временную регистрацию. В 2003 году органы внутренних дел отказались регистрировать их на очередной срок. В июле 2003 года двое из них — Ахмед и Рамзан — были ложно обвинены в хранении оружия, осуждены к лишению свободы на срок пребывания в следственном изоляторе и освобождены в зале суда.
Выйдя на свободу, Мухадиевы продолжают жить в Электрогорске по тому же адресу. Они занимаются продажей сельхозпродукции, выращиваемой их семьей в Ставропольском крае. Они не скрывают род своих занятий, адрес родителей и других родственников. Сосед Мухадиевых, С.Е. Васильев, пытался оформить им временную регистрацию на своей жилплощади, но начальник паспортного стола Л.М. Еремеева категорически отказала ему, не потрудившись обосновать свой отказ. При этом в квартиру, где проживали Мухадиевы, регулярно приезжал наряд милиции с проверкой, сотрудники вели себя очень грубо, стучали в дверь ногами, угрожали, каждый раз взимали штраф за отсутствие регистрации.
Переписка с правоохранительными органами не помогла.
Наконец, 23 февраля 2005 года члены Совета при Президенте РФ по правам человека О.П. Орлов и С.А. Ганнушкина приехали в г. Электрогорск и посетили прокурора Павлово-Посадского района Александра Владиславовича Кирсанова. В предварительной беседе по телефону Александр Владиславович сказал: "Моя личная позиция такова — чеченцы должны жить в горах!", продемонстрировав весьма распространенную в обществе точку зрения и плохое знание географии. Однако после двухчасовой беседы г-н Кирсанов согласился, что закон надо соблюдать по отношению ко всем гражданам. Через две недели Ахмет и Бислан Мухадиевы были зарегистрированы на полгода, но в сентябре 2005 года им опять отказали в продлении регистрации. Согласие правоохранительных органов было получено только после личного обращения члена Совета при Президенте РФ по правам человека С.А. Ганнушкиной.
Часто приезжие приобретают фальшивую регистрацию. Однако эта регистрация годится только до привода в отделение милиции, поскольку она, как правило, не фиксируется в базе данных МВД, что чревато большими неприятностями: задержанием, штрафом и даже привлечением к уголовной ответственности.
Проблемы с регистрацией возникают повсеместно и в малых городах, и в небольших населенных пунктах, где часто администрация боится принимать чеченцев из-за созданного СМИ отрицательного образа этого народа. Паспортно-визовая служба г. Вольска Ростовской области отказала бывшему жителю Чечни Магомеду Вахидовичу Алиеву в регистрации по месту жительства в квартире, принадлежащей ему по праву личной собственности, и зарегистрировала его только по месту пребывания. Отказ был мотивирован тем, что на местном уровне дано распоряжение не регистрировать чеченцев по месту жительства.
Жительница Чеченской Республики Ухмаева, прибывшая в Ростовскую область, не могла получить регистрацию даже по месту пребывания. Она была вынуждена тайно жить с грудным ребенком у своей знакомой в социальном приюте, ребенок при этом был лишен медицинского наблюдения и детского питания.
Ограничение в правах, связанное с отсутствием регистрации
Отсутствие регистрации порождает комплекс проблем, касающихся реализации основных социальных прав граждан. Помимо постоянной опасности быть задержанным и оштрафованным за проживание без регистрации, это – и отсутствие доступа к бесплатной медицинской помощи, и невозможность получения государственных пенсий и пособий, и проблемы в трудоустройстве взрослых и устройстве детей в школы и детские сады.
Доступ к бесплатной медицинской помощи
Отсутствие регистрации делает практически невозможным получение доступа к бесплатной медицинской помощи. Так, правила обязательного медицинского страхования Волгоградской области, утвержденные распоряжением главы администрации № 542 от 26 июня 2001 года, не позволяют даже купить полис обязательного страхования лицам, не имеющим регистрации. Отсутствие регистрации и, соответственно, медицинского страхования приводит к трагическим исходам, порой к гибели людей, не получивших своевременной медицинской помощи. Среди ВПЛ из Чеченской республики увеличивается количество больных туберкулезом, в том числе его открытой формой, есть случаи смерти от туберкулеза. Так, в с. Солдатское-Степное Быковского района во второй половине 2001 года умер Лечи Аздамиров. Сиротами остались семеро детей, из которых только старший Турпал – совершеннолетний. В этом же селе открытой формой туберкулеза болеет муж Зулай Джамалаевой, в этой семье восемь детей.
Дошкольное и среднее образование
С начала первой войны в Чечне московские школы закрылись для иногородних детей, у родителей которых не было московской регистрации. Летом 1995 года, когда отряд Шамиля Басаева захватил больницу в Буденновске, Московский комитет образования принял решение принимать детей из Чечни только на срок регистрации (тогда регистрировали не более, чем на 45 суток), не опрашивать их на уроках, не выставлять им оценки, не выдавать документы об окончании школы. Детям из многодетных семей не предоставлялись положенные им льготы – материальная помощь на школьную форму, бесплатное питание, проездные билеты.
В приказе Московского комитета образования № 567 от 21 сентября 1999 года Об усилении безопасности в образовательных учреждениях в п. 1.1 сказано: Прием иногородних детей в образовательные школы и школы-интернаты осуществлять только при наличии у родителей регистрационных документов. Приказ относился к детям, бежавшим от начавшихся в ходе новой войны обстрелов и бомбардировок, и вышел на следующий день после возобновления военных действий в Чечне. Даже после того, как в декабре 2000 года суд признал соответствующий пункт в правилах регистрации противоречащим закону, Комитет образования разослал в школы инструктивное письмо № 2-13-15/20 от 12 октября 2001 года, в котором наряду с извещением о необязательности представления родителями справок о регистрации содержалось указание директорам школ сообщать в милицию сведения о родителях, не имеющих регистрации. В школах Москвы и Санкт-Петербурга работники правоохранительных органов время от времени проводят опросы детей об их родителях. Например, такой опрос проводился 21 октября 2004 года в московской школе № 286.
Директора московских школ и заведующие детскими садами продолжают отказывать в приеме детей в случае отсутствия регистрации у родителей. С такими отказами столкнулись Хава Хумидовна Дугаева, мать троих детей, 1994, 1995 и 1997 годов рождения (школа № 1906 г. Москвы) и Зарема Бауддиновна Хасаева, сын которой должен пойти в 1-й класс, (школа № 2, г. Щербинка Московской обл.). Фатиме Татаевне Хадизовой заведующая детским садом № 2431 района "Южное Бутово" отказала в приеме ее дочери Марьяны, 2000 г.р., из-за отсутствия регистрации. Руководителям этих учреждений пришлось напомнить, что отказ в приеме ребенка в школу или детский сад из-за отсутствия регистрации является нарушением российского законодательства.
Социальное обеспечение
С 1 января 2005 года ухудшились и другие составляющие социального обеспечения в России. Впервые прекратились выплаты пособий на детей многодетным чеченским семьям по месту фактического проживания. Новый Федеральный закон № 122 возложил эти выплаты на местный бюджет, который не желает брать на себя нагрузку по обеспечению "временных" жителей. Так, чеченка Имани Сейдалиевна Закаева, мать четверых детей, проживающая в г. Москве, не может добиться выплаты единовременного пособия в связи с рождением ребенка. Ее мужа, Рамзана Закаева, гражданина Казахстана, в 2003 году выдворили из России за проживание без регистрации, когда Имани Сейдалиевна ждала четвертого ребенка. Первоначально отказ в выплате пособия был связан с отсутствием регистрации у матери. 11 ноября 2004 года Имани Закаева вместе со всеми четырьмя детьми была зарегистрирована по месту пребывания в г. Москве сроком на два года. Теперь ей отказывают в выплате единовременного пособия в связи с тем, что у нее нет документов, подтверждающих факт отсутствия трудовой деятельности у нее и отца ребенка. Не принимается во внимание тот факт, что отца ребенка нет в России, а И.С. Закаева давно не может устроиться на работу — ей отказывают, часто прямо указывая на национальность. Но никто не может выдать ей документ, подтверждающий, что она не работает.
Пенсионеры, инвалиды, дети из многодетных семей лишились права на бесплатный проезд в городском транспорте, что при низких доходах и высокой стоимости проезда больно ударило по бюджетам многих семей.
Так, Департамент социальной защиты населения г. Москвы отказался удовлетворить ходатайство Комитета "Гражданского Содействия" о выдаче "социальной карты москвича", дающей право на бесплатный проезд на городском транспорте, чеченке М.С.-Х. Инаевой, которая после смерти мужа одна воспитывает четверых детей в возрасте от 2 до 8 лет.
Пенсионное обеспечение
Отсутствие регистрации зачастую становится причиной проблем с получением пенсии. Без справки о регистрации пенсионным обеспечением пользуются только те выходцы из Чечни, кто встал на пенсионный учет за пределами республики до декабря 1997 года. Все остальные жители Чечни, в том числе и те, кто выехал оттуда после возобновления боевых действий осенью 1999 года, могут встать на пенсионный учет за пределами республики только при наличии регистрации и пенсионного дела. Но большинство жителей республики, покидая ее в условиях военных действий, не имело возможности взять пенсионные дела. В сочетании с негласным запретом на регистрацию чеченцев это обстоятельство лишает возможности получать даже минимальную пенсию практически всех пенсионеров и инвалидов из Чечни, находящихся за ее пределами.
Трудоустройство
Дискриминация в сфере трудоустройства приобрела повседневный, привычный характер (в том числе и для самих чеченцев). Бороться с дискриминацией в этой сфере крайне трудно, так как невозможно получить письменный отказ в приеме на работу, мотивированный национальной принадлежностью.
В Брянской области не мог найти работу Хаспи Дучаевич Хасиев, бывший заместитель министра сельского хозяйства в правительстве Доку Завгаева, человек с большими знаниями и организаторским опытом. Национальная принадлежность перечеркнула все его прошлые заслуги и высокое положение в номенклатуре.
Малика Минцаева, в семье которой восемь детей и двое внуков, проживает в Москве с 1994 года. С лета 2003 года она вместе со старшими дочерьми Зариной и Лаурой работала в вязально-трикотажном цехе фирмы "Алтика". Заработки у Минцаевых были хорошие, отношение со стороны администрации — тоже. Однако, по словам гендиректора фирмы А.А. Чистякова, к нему приходили из ФСБ и предупредили: как только скажем, чтобы Минцаевы здесь не работали, — тут же уволить. В сентябре 2003 года после очередного взрыва в Москве администрация попросила уйти двух сыновей Малики, которые работали в той же фирме грузчиками.
13 января 2004 года на фирму пришел участковый из 113-го отделения милиции, разговаривал с А.А. Чистяковым о Минцаевых. Сказал, что Лауру, у которой нет паспорта и регистрации, надо уволить, да и вообще от Минцаевых лучше избавиться. 6 февраля 2004 года, когда в московском метро произошел взрыв, Минцаевы, как всегда, пришли к 8.00 на работу. После 9.00 коллеги стали смотреть на них как-то странно, некоторые перестали разговаривать. В 13.00 генеральный директор вызвал их и сказал, что звонили из ФСБ и велели уволить чеченцев, иначе закроют фирму. Обещал, что будет давать надомную работу, но, когда Малика пришла за ней, - отказал.
Личные документы
Одной из основных остается проблема получения документов, в первую очередь паспорта. Обычно отказы в паспортизации – это установка ПВС МВД РФ, распространяющаяся на всех ВПЛ из Чечни, независимо от национальности. До 2003 года для обмена или получения паспорта в Чечню отсылали и четырнадцатилетних подростков, и матерей, имеющих грудных детей, и молодых мужчин, которых без паспорта с первого же поста на Северном Кавказе отправляли в фильтрационный лагерь.
Так, 26 ноября 2000 года в г. Назрань на посту "Кавказ" сотрудниками МВД РФ был задержан Артур Тигаев, 1981 года рождения. Причина задержания – просроченное на два дня удостоверение личности. Тигаев направлялся в Чеченскую Республику для получения паспорта. После задержания и помещения в изолятор временного содержания при военной комендатуре ст. Ассиновская Артур исчез без следа.
24 мая 2003 года вышел Приказ МВД № 347, который предоставил гражданам России возможность получить паспорт не по месту постоянной регистрации (прописки), а там, где они фактически проживают. Это формально предоставляло жителям Чечни возможность получить документы, не возвращаясь на ее территорию. Однако этот приказ на практике не применялся в широких масштабах. На местах органы паспортной службы часто не информировали граждан о существовании такой возможности.
В 2003 году Василий Николаевич Теникин, бывший житель Чечни, проживающий в Санкт-Петербурге, обратился в ПВС Центрального РУВД по поводу обмена паспорта. Сотрудники паспортно-визовой службы, несмотря на Приказ МВД № 347, рекомендовали Теникину – вынужденному переселенецу, инвалиду, пострадавшему от нападения боевиков – поехать в Чечню и обменять паспорт там.
В дальнейшем, 6 июня 2004 года, Приказом МВД РФ № 415 порядок получения паспорта по месту фактического проживания, то есть приказ № 347, был отменен. Большинство чеченцев так и не успело им воспользоваться.
В настоящее время для получения внутреннего паспорта всем гражданам, зарегистрированным на территории Чечни, необходимо ехать в Чечню, где их не только ожидает смертельная опасность, но и процветает невиданная коррупция. Чтобы получить общегражданский паспорт, в Чечне надо заплатить сумму, соответствующую 50-100 Евро, а "благодарность" за помощь в получении заграничного паспорта составляет от 400 до 500 евро. Еще большие взятки приходится платить за паспорта, приобретаемые вне Чечни, при этом полученные таким образом паспорта могут оказаться фальшивыми.
Фабрикация уголовных дел
За последние годы по России прокатилась серия террористических актов. Самым ужасающим из них, заставившим мир содрогнуться, был захват детей в Беслане. Нет на земле разумного человека, который не приветствовал бы борьбу с терроризмом и самые решительные меры по его предотвращению.
К сожалению, приходится признать, что активная деятельность правоохранительных органов в этом направлении слишком часто превращается в имитацию. Выполняя планы по поимке и разоблачению потенциальных террористов, представители структур МВД и ФСБ ставят под подозрение любого чеченца, оказавшегося в поле их зрения.
Вместо того, чтобы искать подлинных виновников террористических актов, правоохранительные органы пытаются привлечь к ответственности уже однажды ими оговоренных лиц.
Так, братья Мухадиевы, проблемы с регистрацией которых были описаны выше, безусловно, стали бы жертвами такой практики, если бы соседи не встали на их защиту.
В сентябре 2004 года Ахмед и Бислан снова были вынуждены обратиться в Комитет "Гражданское содействие". На этот раз они пришли, чтобы поделиться своими опасениями – против них снова готовится обвинение в действиях, которые они не совершали.
Основанием к таким предположениям стало сообщение знакомого им водителя такси о том, что несколько дней назад его задержали сотрудники милиции и привезли в отделение. Там представители правоохранительных органов, предположительно ФСБ, пытались убедить его оговорить Мухадиевых, обвинив их в приобретении и продаже оружия.
Соседи, будучи с Мухадиевыми в хороших отношениях, рассказали им о том, что местные сотрудники милиции оказывают на них давление: вызывают в отделение для беседы о поведении и передвижениях братьев Мухадиевых, обязывают следить за ними и давать против них компрометирующую информацию, вынуждают подписывать сфабрикованные протоколы. Шестеро соседей написали обращения на имя председателя Комитета "Гражданское содействие" С.А. Ганнушкиной, описав случаи давления на них со стороны работников милиции, а также их необоснованно агрессивные действия при посещении квартиры, в которой проживают Мухадиевы.
Двое из соседей, П.А. Хотлубей и Р.С. Меренков, были свидетелями того, как сотрудники милиции, подъехавшие на машине, с криками "Открывайте!" стали бить ногами в дверь квартиры с такой силой, что чуть не выбили дверную коробку. Бесчинство милиции походило больше на действия погромщиков, чем на действия представителей власти.
Комитет "Гражданское содействие" направил обращения в ФСБ и МВД, приложив копии писем соседей Мухадиевых, с настоятельной просьбой прекратить преследование братьев и оформить им регистрацию. За этим последовал вызов всех заявителей в прокуратуру, где их спрашивали, откуда им известен Комитет "Гражданское содействие", сколько чеченцы им заплатили за защиту, и почему они защищают нерусских. Заместитель районного прокурора Зайкин угрожал соседям Мухадиевых разными карами, включая фабрикацию уголовных обвинений. К чести друзей братьев Мухадиевых надо сказать, что все они не побоялись встать на защиту чеченцев.
В опасности оказался и Рамзан Айдамиров, кандидат экономических наук, постоянный житель г. Москвы, которому 30 апреля 2004 года в машину были подброшены наркотики. За его машиной остановился микроавтобус, из которого выскочили несколько человек, заломили ему руки, надели наручники и на своей машине увезли. Его машину угнали следом. Все это видела из окна своего дома девушка Рамзана, ожидавшая его приезда.
З. Куразова, врач и также постоянная жительница Москвы, обратилась за помощью в Комитет "Гражданское содействие", рассказав о том, что ее сына били и пытали током, поэтому он подписал то, "что не надо". Очень быстро были проведены слушания по его делу. Он был признан виновным и получил наказание в виде заключения под стражу сроком 3 месяца, отсиженные им уже к тому времени в следственном изоляторе.
После освобождения Рамзан подвергался преследованию и угрозам снова оказаться за решеткой. Семья приняла решение покинуть пределы РФ.
Вот что пишет его адвокат: "Защита подтверждает факт преследования Айдамирова со стороны правоохранительных органов после отбытия им наказания. Он обращался за помощью в связи с немотивированными посещениями по месту жительства и требованиями о негласном сотрудничестве. Защита полагает правильным принятое им решение о смене места жительства, так как угрозы о повторном осуждении и дальнейшем преследовании имели реальный характер".
Дело Зары Муртазалиевой
Самым громким делом, свидетельствующим о вопиющей фальсификации дел о терроризме, стало дело Зары Муртазалиевой.
Зара Муртазалиева родилась в 1983 году в Наурском районе Чеченской Республики. Училась в Лингвистическом университете г. Пятигорска. В 2003 году после смерти отца Зара перешла на заочное отделение университета, приехала в г. Москву, чтобы найти работу. Она собиралась помогать матери содержать семью, так как две ее младшие сестры окончили школу и должны были продолжать образование.
Вначале Заре повезло, она быстро отыскала работу в страховой компании, сняла комнату, подружилась с двумя москвичками Аней Куликовой и Дашей Вороновой, незадолго до того принявшими ислам. Они сами подошли познакомиться с Зарой и стали неразлучными подругами.
Аня выручила Зару, когда та в первый раз столкнулась в Москве с античеченскими настроениями: хозяйка потребовала освободить снятую ею комнату. Родственники убедили старушку, что жить рядом с чеченкой опасно.
Некоторое время Зара жила у Ани дома. Анина мама, Валентина Михайловна Куликова, привязалась к умной и вежливой девушке, научившей Аню и Дашу веселиться без вина и курения. До этого Даша не брезговала даже наркотиками, но дружба с Зарой ее изменила.
Однажды Зару вызволил из отделения милиции, куда она попала из-за просроченной регистрации, сотрудник УБОБ г. Москвы Саид Ахмаев, чеченец по национальности. После этого случая Саид стал опекать землячку, нашел ей бесплатную квартиру, приносил продукты. Зара, Аня и Даша поселились вместе.
Девушки не знали, что "благородный рыцарь" действует по заданию своего начальства. Каждое их движение в бесплатной квартире записывалось с помощью установленной аудио и видеоаппаратуры; Зара находилась под неусыпным наблюдением.
Продолжалось это с 5 февраля по 4 марта 2004 года, когда Зара была задержана около своей работы в районе Китай-города. Ее отвезли в ОВД "Проспект Вернадского", там сняли отпечатки пальцев и якобы обнаружили в сумке две упаковки пластита-4. Когда ее задержали, она позвонила Саиду по мобильному телефону. Доигрывая свою роль до конца, он успокоил ее и обещал, что ее проверят и отпустят. Впоследствии сотрудники милиции утверждали, что задержали Зару в районе проспекта Вернадского. Зару заключили под стражу и предъявили ей обвинение в подготовке террористического акта, вовлечении Ани и Даши в террористическую деятельность и хранении взрывчатых веществ (ст.ст. 30.1, 205.1, 205.1, 222.1 УК РФ).
Аня и Даша, а также их родители были привлечены к делу как свидетели.
25 октября 2004 года Валентина Михайловна Куликова обратилась в Комитет "Гражданское содействие" за поддержкой, поскольку на нее и ее дочь оказывалось давление с целью добиться от них порочащих Зару показаний.
Она рассказала, что незадолго до переезда девушек ее посетил на работе сотрудник ФСБ, сообщил, что в отношении Зары проводятся оперативно-розыскные мероприятия, и попросил разрешения осмотреть квартиру Куликовых в отсутствии Ани и Зары. При обыске, проведенном с согласия В.М. Куликовой, но без предъявления каких-либо санкционирующих его документов, сотрудники спецслужб интересовались исключительно вещами Зары. В них не было обнаружено никаких запрещенных предметов, однако оперативники изъяли фотографии, снятые девушками в новогодние праздники в Торговом Комплексе "Охотный Ряд", где они обычно посещали интернет-кафе. Эти фотографии, среди которых были три с изображением эскалатора, послужили "доказательством" намерения Зары взорвать его.
Валентина Михайловна не сразу поняла, что дело Зары не расследуется, а фабрикуется.
Аню допрашивали по 8 часов, допросы были изматывающими, вопросы задавались не в четкой форме и были непонятны Ане. Самой Валентине Михайловне угрожали тем, что она и ее дочь окажутся на скамье подсудимых вместе с Зарой.
Все это Валентина Михайловна рассказала и на суде. Но приговор Заре был вынесен заранее.
В течение всего процесса судья Комарова демонстрировала свое желание побыстрее закончить дело. Ходатайства защиты отклонялись одно за другим: начиная с необоснованного отказа в аудиозаписи и заканчивая отказом в вызове в суд для дачи свидетельских показаний ключевого свидетеля по делу Саида Ахмаева и понятых, присутствовавших при личном досмотре обвиняемой. Судья Комарова отказалась также затребовать детализацию разговоров с сотового телефона обвиняемой, что позволило бы достоверно установить место и время задержания – один из важных эпизодов, в котором версии обвинения и защиты расходятся.
Также она отклонила ходатайство о проведении комплексной стационарной психолого-психиатрической экспертизы обвиняемой и отказалась выслушать и приобщить к делу разъяснение по этому вопросу приглашенного защитой специалиста Бюро независимой экспертизы "Версия", кандидата медицинских наук, врача-психиатра высшей аттестационной категории с 49-летним стажем работы, Э.Л. Гушанского.
17 января 2005 года Зара Муртазалиева была признана виновной во всех инкриминированных ей преступлениях и приговорена к 9 годам лишения свободы.
Суд вынес обвинительный приговор, не приняв во внимание ни один из доводов защиты об обстоятельствах, оправдывающих подсудимую, и многочисленных процессуальных нарушениях во время предварительного следствия.
Суд не учел, что принадлежность упаковок с взрывчатым веществом Муртазалиевой не установлена достоверно, так как не были сделаны смывы с рук задержанной и не сняты отпечатки пальцев с упаковок взрывчатки. Не исследованы расхождения между содержанием разговоров на кассетах с записями видеонаблюдения и содержанием их расшифровок.
Суд исказил показания председателя Комитета "Гражданское содействие", члена Совета при Президенте России по правам человека С.А. Ганнушкиной о том, что В.М. Куликова обратилась к ней в поисках защиты от жесткого давления, оказанного следствием на нее и ее дочь.
И, наконец, суд не счел оправдывающим обстоятельством отмеченный адвокатом В. Суворовым факт, что спецслужбы в течение двух месяцев непрерывно вели наблюдения за Муртазалиевой и не обнаружили никаких ее связей с каким-либо лицами, имеющими отношение к террористической деятельности. Якобы обнаруженный у обвиняемой "Пластит-4" согласно приговору был передан ей "неустановленными лицами в неустановленном месте и в неустановленное время". Обвинение не нашло более убедительных доказательств преступных намерений Муртазалиевой, чем аудиокассета с записями песен Владимира Высоцкого и известного в Чеченской Республике барда Тимура Муцураева и несколько любительских фотографий плохого качества, отобранных следствием из целиком отснятой девушками пленки.
Кассационная жалоба была рассмотрена Верховным Судом РФ, который также пренебрег очевидной нелепостью обвинений, и, оставив все обвинения в силе, сократил срок заключения до 8,5 лет.
С 12 апреля 2005 года Зара Муртазалиева отбывает наказание в женской колонии ЖХ-385/13, в пос. Парца на станции Потьма Зубово-Полянского района.
В колонии к ней относятся как к настоящей террористке, каждые два часа она обязана отмечаться в конторе, не имеет права долго разговаривать с другими заключенными. В первое время ей не отдавали писем. После получения письма на бланке Комитета "Гражданское содействие", подписанного членом Совета при Президенте РФ, отдали все письма сразу.
Eжедневно с ней проводит работу воспитатель, пытающейся убедить девушку признать свою вину и раскаяться.
В колонии сидит еще 10 чеченок. Все они были предупреждены, что никакое хорошее поведение не поможет им получить условно досрочное освобождение или смягчение приговора. Администрация объяснила им, что эти возможности российского законодательства на "чеченцев не распространяются – таково "указание".
Женщины живут в бараке, их 150 человек. Воды рядом нет, ее носят в ведрах и греют на огне.
Только на свидании в колонии Зара рассказала своей матери о тех пытках, которые ей пришлось вынести во время следствия. Однако они не сломили ее и не заставили признать несуществующую вину.
По делу Зары Муртазалиевой подана надзорная жалоба и готовится обращение в Европейский Суд по правам человека.
Все изложенное здесь и описанное в многочисленных докладах правозащитных организаций с очевидностью показывает, что вокруг чеченцев в самой Чечне и вне ее территории сложилась система беззакония, поддерживаемая непосредственно правоохранительными органами и органами власти, в том числе и судебной.
Примечания
(1) Сеть, основанная Правозащитным Центром "Мемориал", состоит из пунктов по оказанию правовой помощи и консультаций, действующих на основе местных правозащитных и мигрантских НПО; в Москве консультативный пункт работает на основе Комитета "Гражданское Содействие".
Февраль 2006 года