Надежда Яцина: показали мне косточку – вот ваш сын
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".
Она звонит мне каждую неделю, узнает, есть ли какие новости. В феврале звонки стали чаще:
– Мне сейчас очень тяжело. Мне сказали, что вы занимаетесь этой темой, поиском пропавших. Я раньше звонила в Грозненскую прокуратуру, мы с ними разговаривали, но теперь то ли телефоны поменялись, то ли еще что-то. Я каждый день плачу: где он лежит, что с ним? Где его тело?..
Я не знаю, что ответить Надежде Ивановне. Не знаю, кто занимается поиском останков ее сына. Не знаю, почему я, пройдя войну солдатом, должен молчать в трубку и чувствовать себя безумно виноватым перед этой женщиной. Да, смотреть в глаза матерям, когда сам ты вернулся, всегда тяжело. Но здесь другое. Я чувствую вину за то, что должен на ее вопросы отвечать одно: «Я не знаю».
Почему?
Двадцатого февраля у Надежды Ивановны день рождения. Двадцатого февраля у Надежды Ивановны день смерти. В этот день в Чечне был убит ее сын, корреспондент ИТАР-ТАСС Владимир Яцина. Я ничего не буду добавлять в этот текст. Кроме, пожалуй, одного – этим материалом мы начинаем серию статей под общим названием «Отработанный материал».
Отработанный материал – потому что предприятие под названием «первая чеченская» обанкротилось, а его «дочка» чеченская вторая по счетам не платит. Пропавшие без вести люди списаны со счетов по статье «расход». «Имя твое неизвестно...» С нашими солдатами сделали то же самое, что и с нашими пенсионерами. Монетизация предприятия «чеченская война» прошла успешно.
В этих репортажах речь пойдет о том, КАК наше государство ищет своих пленных в Чечне.
— Он уехал 19 июля 1999 года. Через месяц на рассвете мне позвонили. Я: «Алло, алло», но ничего не слышно, помехи. Потом позвонили Свете (жена Владимира Яцины. – А.Б.), сказали: «Ваш муж у нас. Вы должны привезти нам два миллиона долларов». Она говорит: «Где же я возьму такие деньги? Это нереально! Мы не можем вам такие деньги дать!». Они бросили трубку. Это братья Ахмадовы. Девять человек их. Потом второй раз звонили: «Деньги должны быть в Чечне, вы должны привезти» – и положили трубку.
Я хотела пойти на улицу собирать деньги, по электричкам пойду, мы квартиру готовы были продать, но где нам достать два миллиона... Потом Ахмадовы звонили директору ИТАР-ТАСС, чтобы дали деньги. Они хотели дать, сотрудники хотели собрать, но тут вышел приказ Путина – за заложников не давать никаких денег (плачет)...
Первое письмо я написала Лебедю, он ответил: с вами будет заниматься Мукомолов. Он занимался. Только он до сих пор и занимается. Потом написала в ГУБОП – там и Сунцов, и Боташев, и Морозов... Куда мы только не обращались. Обращались к Рушайло, он даже не принял. Это подлость, я никогда не думала, что он может быть таким подлым. Обращались к Устинову – «мы будем искать». Но никто ничего... Только имитация... Сделали кассету, она сейчас в прокуратуре в Чечне...
– Что за кассета?
– Они инсценировали, будто ищут Володю, ищут бандитов, кто его похитил, летают на вертолетах и стреляют. Нам показалось, что это шоу какое-то. И вдруг находят какую-то косточку, говорят: «Это ваш сын». Я училась в медицинском институте – это не человеческая кость. Эту косточку отправили на ДНК, у меня потом брали и кровь, и слюну, и из головы (показывает на лоб)... Это кость животного, барана...
Володя был жив еще тогда. Работали и осведомители и хотели поменять его на каких-то раненых боевиков. Все можно было сделать – но не стали менять, ничего не сделали! Неделя оставалась...
В декабре пришел часовой, взял его, повели. «Где деньги?». Он им ответил так же: где моя жена и мать могут взять два миллиона долларов? «Все, выходи». А часовой ему на выходе говорит: все, тебя расстреляют, раз деньги не дают. Зося Милявская рассказывала: «Зашел Володя белый-белый... И спокойно так сказал: «Меня расстреляют».
– Надежда Ивановна, как вы узнали, что Владимир убит?
– Двадцатого февраля, это мой день рождения, просыпаюсь утром, включаю телевизор и слышу: «Известный спецкорреспондент ИТАР-ТАСС Владимир Яцина расстрелян братьями Ахмадовыми» (плачет)... Извините... Потом по всем каналам стали – по Первому, по четвертому – только об этом: расстреляли. Его уже почти освободили, могли освободить – и ничего не сделали. Почему, почему?.. (Плачет.)
– Официально вам сообщили?
– Нет, никто не позвонил. Только с работы (плачет)... Приехал заместитель директора ИТАР-ТАСС... А прокуратура, власть – никто. Он же никак не успокоится, где он там... Валяется (плачет)...
Нам прислали письмо – вы должны обратиться в Чеченскую республиканскую прокуратуру. Мы стали звонить, обращаться, нам оттуда отвечают: мы делаем все возможное. (В прошлом году Чеченская республиканская прокуратура переехала на новое место, но никто даже не удосужился сообщить Надежде Ивановне новый телефон. – А.Б.) Завели два уголовных дела – по факту хищения и по факту убийства. Потом одно уголовное дело – по факту хищения – закрыли, так как не нашли Успаева (Магомед Успаев подозревается в содействии похищению. – А.Б.). Я недавно опять разговаривала с Чечней. Я говорю: «Сына моего убили, что ж вы ничего не делаете?». Они говорят: мы вас можем обрадовать, Успаева задержали в Швеции, мы сейчас договариваемся об экстрадиции. Но почему они нам ничего не написали? Почему я сама должна звонить в день гибели моего сына, сама узнавать? Напишите, сообщите, двое пострадавших – я без сына, Света без мужа! Я без кормильца осталась, это был мой кормилец! (Плачет.) Что я сейчас пенсию получаю, мне даже на таблетки не хватает. Видите, во что я превратилась, – я была здоровая цветущая женщина. Когда его похитили, я перенесла такую депрессию, что еле осталась жива. Я хотела умереть. И до сих пор не могу выйти из такого состояния. Все время сижу, сижу, только с ним разговариваю. «Почему тебя убили, когда ты никого не трогал? Ты же пришел с камерой, за что?». Я каждую ночь представляю, как его расстреливали...
– Как сейчас занимаются поисками останков Владимира?
– Никак. Никто не звонит, никто ничего... Его не ищут (плачет)... Журналисты звонят, а эти – нет. Свету вызывали в ГУБОП, а меня нет – я ходить не могу к ним. А сами они ни разу не пришли. Только вызывали, а на самом деле ничего не сделали. В Америке поставили памятник погибшим журналистам, где есть и о моем Володе строчка, а наши – нет, ничего. Фонд Лебедя только занимается. Мукомолов (Александр Мукомолов – председатель Миротворческой миссии имени генерала Лебедя, единственной структуры в России, которая сегодня реально занимается розыском пропавших без вести и военнопленных в Чечне. – А.Б.) – он говорил мне, что все делает, но федеральные власти не дают ему искать Володю, не допускают его... Он надежный человек, свяжитесь с ним.
– Но ведь примерно известно то место, где Владимира расстреляли, примерно известно, где он захоронен...
– Никто не ищет, никто! Нам же надо захоронить его, перевезти в Москву – это же сын! Может, было бы куда прийти, поклониться... Я хочу только одного – дожить до этого момента (плачет)... В ИТАР-ТАСС предлагали нам устроить прощание с ним. А как мы простимся? Ни тела, ничего... Нам пришлось признать его умершим через суд, потому что я сейчас умру, на квартиру много наследников найдется, а я хочу, чтобы Света перевела ее на себя... Нам дали такую бумагу, чтобы его считать... боюсь это слово произнести... Считать, что он неживой...
– Вам хотя бы компенсации какие-нибудь выплатили? Я понимаю, что о деньгах сейчас... Но хоть так?
– У меня пенсия три шестьсот. ИТАР-ТАСС каждый месяц мне дает тысячу триста рублей. Все. Мне этих денег... У меня же лекарства, у меня ноги не ходят, уколы дорогие, у меня тройничный нерв. Это все очень дорого. ИТАР-ТАСС сейчас назначил премию имени Владимира Яцины – десять тысяч долларов, а мне – тысячу триста...
– Надежда Ивановна, после того как прошло сообщение, что Владимира расстреляли, вы сами обращались в ГУБОП, МВД, прокуратуру?
– А как же? Конечно. Мы до сих пор обращаемся везде. Я звоню в ГУБОП, звоню... Что ж они ничего... Просто отписка – мы ищем. Почему, когда Буданов убил девушку, все сделали, а когда сына моего убили, что ж вы (плачет)... Это хорошо, что о девушке этой заботятся, это правильно сделали, это нужно делать, но что ж мне-то (плачет)... Нашу пятиэтажку сейчас ломают, дают новую квартиру, здесь, рядом, мне дали 15-й этаж. Куда мне пятнадцатый этаж!.. Сколько он фотографий сделал... И какие фотографии, какие люди – и артисты, и академики, и авиасалоны, столько материалов вам нафотографировал, что ж вы не вспомните про него-то (плачет)... Владимира уже можно было освободить, там работали чеченские осведомители, недолго ему оставалось там сидеть, а тут указ Путина – денег за заложников не давать. Я звонила Ахмат-Хаджи Кадырову, он сказал – я буду искать... И через неделю сам погибает... А Рамзану Кадырову я не могу дозвониться, у него же мобильный, наверное, он его не каждому дает, наверное... Я не могу с ним связаться (плачет)... Не помогли ничем. Не помогли...
P.S. И еще одно дополнение. Надежде Ивановне нужны деньги на лекарства. Хотя бы деньги. Связаться с ней можно по телефону: 936-73-81.
Аркадий Бабченко
Опубликовано 20 марта 2006 года