Азербайджанцы сражались за свою землю

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

В вызвавшем огромный интерес посте под названием "Поражение Красной Армии под Гейчаем и Баку в ее истории не значится" 

спор читателей ушел из истории 1918 года в начало девяностых, когда активно велась Первая Карабахская Война. Это естественно, ведь в посте рассказывалось о победе азербайджанской армии в 1918 году, армяне же постоянно продвигают свою идею о том, что азербайджанцы всегда проигрывали, значит и в будущем обречены на поражения, пусть лучше торгуют помидорами и нефтью. Вторая, такая же глупо-абсурдная мысль противников заключается  в том, что поражение азербайджанцев в Карабахе объясняется тем, что эта земля не азербайджанская, поэтому, мол,  они легко ее отдали. Абсурд, так как только за Агдам бои шли 44 дня. А лучшим моим ответом на эту глупость является напоминание о землях, покинутых армянами. Они часто говорят о потерянном Нахчыване и Турции, а много ранее ушли с Балкан, откуда ведут историю армян армянские же историки (простите за тафтологию). Согласно глупой логике Нахчыван и Турция были ими легко покинуты потому, что будучи кочевниками, армяне не чувствовали родственную связь с этой землей?

Жду ответ - распространяется ли логика временного ухода азербайджанцев из Карабаха с причиной безвозвратного оставления армянами Нахчывана и Турции?

Это только нюанс, можно было бы его не комментировать, настолько высказанная оппонентами мысль поверхностна. Главное же в этом посте мои личные воспоминания.  Представленную тут статью я написал в  2005 году, забыл о ней так как статей у меня очень много, а сегодня наткнулся на мой текст в Disput.az. когда искал другую информацию. Находка очень кстати, дополняет мой пост об азербайджанской армии 2018 года и дает ответы на вопросы и домыслы, высказанные читателями под тем постом.

ВОЙНУ ПРОИГРАЛИ НАШИ ПОЛИТИКИ, АРМИЯ ЕЩЕ НЕ НАЧИНАЛА... 

26 июня – День Вооруженных сил Азербайджана 

К.АЛИ

О трагическом героизме первого шиховского десантно-штурмового батальона известно: почти все полегли в боях за Карабах. Эта воинская часть была первой, созданной государством в новом, независимом Азербайджане. Об истории Второго шиховского ДШБ знают только те, кто его создавал и оставшиеся живыми его солдаты. Трагедия второго была в том, что, собрав на территории советской учебной части в Шихово четыреста с лишним добровольцев, власть Муталибова не знала как от них избавиться и не послать при этом на фронт. Каждый вечер, весь месяц зимой 92-го, им объявляли об утренней отправке, в полдень же ее отменяли. Попрощавшись с родными с вечера, солдаты вновь приходили к родителям, чтобы снова распрощаться.
Людей доводили до истерики. К этому времени на территорию части из Карабаха стали привозить шехидов первого шиховского ДШБ. Нервы солдат не выдерживали и они безоружными убегали на фронт. Оставшиеся устраивали засады у ворот покидавших Азербайджан советских воинских частей, надеясь напасть на колонны грузовиков и отобрать оружие.
Одна такая засада была устроена у Баладжарского автодорожного моста. Всю ночь десантники сидели в своих машинах, слушая рассказ солдата Гурбана Джафарова (1957-1992.19.V), принимавшего в части тела шехидов Первого батальона. Он раскрывал саваны, чтобы подготовить тела для передачи родным и видел выколотые глаза и перебитые пальцы. В ту ночь советские командиры, прознав о засаде, увели колонну другой дорогой, а Гурбан больше в части не появлялся. В Баку привезли только его тело и похоронили в Аллее Шехидов.
К тому времени, когда Муталибов решил второй ДШБ расформировать, в нем остались только офицеры, верные дисциплине и несколько солдат роты управления. Практически весь Второй шиховский уже воевал "в самоволке". Узнав о расформировании, на фронт ушли и офицеры, а командир батальона стал впоследствии министром обороны.

ОТКАЗАЛИСЬ НАГРАДИТЬ ИЗ ПОЛИТИЧЕСКИХ СООБРАЖЕНИЙ

Слово "дезертир" ("фаррари") в азербайджанской армии появилось в 1993-м году, когда в нее стали призывать помимо воли. Ребята болели, уставали, голодали, но не уходили. На фронт приезжали плачущие родители, умоляли своих детей вернуться, но те, стыдясь товарищей, прогоняли родных с позиций.
В Аллее шехидов похоронен Расим Гюльмамедов (1972-1993), скончавшийся ... от рака. Он был болен, но "призвался" на фронт, его мучили боли, но он стоял на посту и на посту же упал без сознания. В бакинском госпитале у молодого парня нашли смертельную опухоль. В одном с ним подразделении служил бакинец-инвалид. Парень скрыл, что одна нога короче другой и его инвалидность прояснилась только через три месяца, уже в Губадлы, когда солдатам приказали маршировать. Парень попал в плен из-за своей инвалидности – не смог спастись при отступлении.
В 1991-1992 годах желающих сражаться было больше, чем оружия, и воины танкового батальона в Агдаме, не имея танков и в ожидании техники служили в пехоте. Вернувшись из караула, солдат передавал уходящему в окоп свой автомат, а если начинался бой, прибегал на помощь однополчанам без оружия, в надежде, что вооружится от убитого армянина. Корреспондент московской газеты, очутившись в марте 1992-го в азербайджанском окопе у села Шелли, был поражен, когда увидел в нем 16-летнего парнишку, в автомате которого было ... 5 патронов. Больше патронов не было – власть не снабжала, а того, что удавалось заполучить в оставшихся советских складах, на всех не хватало.
О героизме солдат той поры еще ничего не сказано. Считается, что это неуместно для побежденной армии. Но не армия же виновата в том, что творили политики! В Аллее шехидов рядом лежат два паренька. Будь они живы сейчас, вы прошли бы рядом, не обернувшись. Ильхам Гасанов (1967-1992.12.VI) и Вадим Ханин (1969-1992.12.VI) дружили с детства, жили в одном дворе. Вместе ушли на фронт и попали в разведроту. Однажды разведчики напоролись на засаду, пришлось уходить, неся раненых. Вадим вызвался остаться у пулемета, чтобы задержать отход товарищей. Ильхам уходил и по звуку стрельбы определял: жив, не жив? Услышав, что замолчал пулемет друга, Ильхам вернулся, продолжил бой и погиб рядом с товарищем. Так два друга, погибнув, спасли остальных.
Когда на "ничейной полосе" между армянскими и азербайджанскими позициями у Аскерана упал наш вертолет, к нему, подбитому, поползли армяне. В вертолете были раненые летчики, они просили помощи. Для того, чтобы до него добраться, надо было преодолеть двести метров хорошо простреливаемого армянскими пулеметами поля. Солдат из Гянджи устремился к вертолету и был убит метрах в ста от окопа. За ним тут же бросился таджик Шариф Азимов, приехавший в Азербайджан специально защищать нашу землю. В таджика пуля попала уже у вертолета. Он упал, наш отряд, видя происходящее, не выдержал и с криками бросился спасать вертолетчиков. Ребятам удалось вынести тело бойца-гянджинца. В том же году шехиду присвоили звание Национального героя. Раненого таджика спешно переправили в бакинский госпиталь. Его оперировал врач-полковник Алекпер Мамедов (1944-1992. 23.V).
Казалось, парень выживет, но отказали почки, больные от постоянной сырости и холода ("окопная болезнь"). На могиле таджикского героя в Аллее шехидов так и написано: Шариф Азимов, таджик, 1960-1992. 23.V. Несмотря на пятикратные представления к награде, которые направлял в МО его командир Асиф, "героя" Шарифу не дали из политических соображений, боясь, что нашу страну обвинят в привлечении наемников.
"Фред" Асиф скончался три года тому назад от туберкулеза, а полковник медслужбы А.Мамедов был убит в бою, "в командировке", в тот же день, когда в палате госпиталя скончался его пациент-таджик. Врач лежит теперь рядом с Шарифом, в той же Аллее.

В ЖЕНЩИНУ-ВРАЧА ИЗ ГРАНАТОМЕТА

О героизме наших врачей никто до сих пор не говорил, хотя то, что они совершили, ни одна армия не знала. Поскольку в той, рождающейся еще нашей армии не было полевых фельдшеров, а солдаты быстро и правильно помочь раненым не могли, и в бой, рядом с солдатами, шли доктора с высшим образованием. После того, как убили фельдшера батальона, атаковавшего высоту между Агдамом и Аскераном начальник агдамского госпиталя, табасаранец по национальности, полковник Гурбан Гурбанов отправил туда агдамского врача Мухтара Гасымова (1958-1992. 16.VI). Через три дня его привезли в родной госпиталь мертвым. Тогда на эту же гору, вместо убитого товарища, отправилась бакинка, врач Гюльтекин Аскерова. На четвертый день после гибели Мухтара в нее, у самой высоты, выстрелил армянской гранатометчик. Видел же, что женщина с медицинской сумкой ... Гюлю, как ее называли товарищи, разнесло буквально по всему полю. Высота была взята, останки Гюли собрали и похоронили в Баку, в Аллее шехидов. Потом здесь же, рядом, положили тело Мухтара, перезахороненное из полуокруженного Агдама.
О врачах замолвите слово... Другой наш героический военно-полевой госпиталь сражался в Губадлы. Село Ханлыг, в котором он разместился, был взят армянами первым после захвата Джебраила. Как потом писала "Комсомольская правда", армяне установили на высоте ДШК (Дегтярева-Шпагина Крупнокалиберный) и стреляли по госпиталю и его окрестностям, боясь приблизиться. А в нем было всего 10 юных солдат охраны. Врачи и раненые госпиталя, которыми командовал осетин Рафик Мадатов, смогли уйти по реке, оставив оборудование. Потом, три ночи подряд, в начале сентября 1993 года, солдаты госпиталя, руководимые начальником медслужбы 706-й бригады Мурадом Мурадовым, камышами возвращались в Ханлыг, проникали в родной госпиталь и сумками, в простынях и на носилках спасали дефицитные хирургические инструменты. Сейчас М.Мурадов руководит отделением Бакинского общевойскового госпиталя, Р. Мадатов – хирургическим отделением Баладжарской больницы.
О массовом героизме той, добровольческой азербайджанской армии в Баку даже не догадывались. Редкие видеокадры снимались в задних рядах, в окопах и жестко чистились военной цензурой. Ничего не сказано о БМП (боевая машина пехоты) маштагинского парня. В советской армии для этой машины полагался экипаж из трех человек, маштагинец же обходился одним помощником – сам водил и сам стрелял. За ночь его БМП появлялась на трех-пяти высотах, создавая впечатление целой роты бронемашин. Мастерски владея всем, что было в его БМП, маштагинец вызывал на себя огонь вражеских пулеметчиков, закрывавших свои бункеры стальными створками, засекал в ночи огни их оружия и метко засылал в открывшийся бункер разрывные снаряды. Вопли армян были слышны далеко в округе, а в это время БМП с надписью "Рэмбо" уже мчалась к другому холму. Да что мужчины – героизм проявляли маленькие девушки-девочки, убегавшие на фронт под плач матерей. В Лачине мне показали маленькую смуглую девчонку, пришедшую в отряд заменить убитого брата. Она смогла вытащить из-под обстрела раненого командира. Обвязала веревкой полного мужчину и утянула в укрытие. Некоторые офицеры бакинского горного батальона, присланного штурмовать лачинские горы, приехали на фронт с женами. Пока мужья сражались, жены готовили им еду. В первом же бою, весной 1993-го, был убит солдат того батальона, с которым на фронт ушла его мать. Женщина даже не плакала, обняла сына и, глядя на него, молчала. Она похоронила сына и вернулась на фронт. Прошло три года и я увидел ее на телевизионном экране. Мать солдата, уже вся седая, служила фельдшером в части, защищавшей Муровдаг.
В этой статье, через день после Дня Армии, хочется сказать о том, что еще не говорилось. Еще больше будет сказано потом, через годы, еще не время...

ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНЫЙ ДОЛГ

Пора сказать об интернациональном долге, настоящем, совсем не том, что прививали нам по Афганистану. Героизм азербайджанцев притягивал других, с нами рядом хотели быть мусульмане, христиане и иудеи. О Шарифе я говорил. Около двадцати солдат из северокавказских областей России и республик Средней Азии, служивших в советском полку МВД, отказались покинуть Азербайджан после того, как этот полк был выведен из нашей страны. Все воевали в агдамских отрядах, были ранены, есть убитые.
В том же районе служил маленький, худенький белобрысый парень Вова из Воронежа. Он прочитал об армянских зверствах в письме, которое написала его девушка-бакинка, сел на бакинский поезд, потом на агдамский... Через неделю Вова был послан из Агдама домой с деньгами, за оружием. Привез все, что просили, потом командовал орудием и был убит вместе со своими артиллеристами прямым попаданием снаряда.
Армяне говорят об афганцах, воевавших на стороне Азербайджана, наемниках... Зачем они были нужны, к чему нанимать, если защищать справедливость, без всякой оплаты и приглашения, стремились отовсюду, люди всех наций и религий. Пройдитесь по Аллее. Валентин Селезнев (1964-1993), Борис Демин (1954-1993), Салауди Инаев (1956-1993), вертолетчики-лезгины, танкист-иудей, талышский полк, аварский отряд "Белоканские орлы"... Потом, уже в годы "временного прекращения", азербайджанцы в долгу перед чеченцами не остались, сделали все, что могли в их войне. Одних только азербайджанцев, осужденных Азербайджаном за участие в боях против России, набралось три клетки в зале суда по делам о тяжких преступлениях...
Не потому мы уступили (пока), что армия проиграла. Солдаты и офицеры сделали все, что могли, все, чему их научили. В случившемся потом, в 1993-1994 годах, прямо, без исключений и только, виноваты родные политики.
Потом, уже в 2001-м году, руководитель преступного карабахского режима А. Гукасян в разговоре со мной признавался: они, мол, на полгода раньше стали создавать регулярную, дисциплинированную армию, засаживать в подвалы неподчиняющихся полевых командиров, "ломать им рога". В дни, когда армяне поняли, что время "большерогих" кончилось и война требует уже другой, государственной армии с жесткой дисциплиной, один Азербайджан восхищался политической хитростью своего предводителя, а другой учился методам политической оппозиции. 

Армия в том бардаке, который учинили в Баку, не виновата, войну (пока) проиграли наши политики. Азербайджанская армия еще не начинала…